Олег Таругин - Товарищи офицеры. Смерть Гудериану!

• Название: Товарищи офицеры. Смерть Гудериану!
• Автор: Олег Таругин
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-53715-0

Самый необычный «попаданец» на Великую Отечественную! Георгиевский кавалер становится Героем Советского Союза. Белый офицер поднимает красноармейцев в атаку «За Родину! За Сталина!».

Еще вчера он дрался против «комиссаров» в охваченном Гражданской войной Крыму, а сегодня принимает бой против еще более страшного врага – гитлеровского Вермахта и войск СС. Перенесенный в 1941 год, готов ли поручик Дроздовского полка жертвовать жизнью за ненавистный СССР? Изменит ли прежнее отношение к «краснопузой сволочи», встав плечом к плечу с бойцами Красной Армии против «коричневой чумы»? Сможет ли сделать самый трудный выбор в жизни и ради спасения Родины поступиться былыми принципами? Сорвет ли вместе с товарищем из будущего немецкий Блицкриг, убив Гота и Гудериана? И будут ли красноармейцы идти на смерть под белогвардейский марш:

Смело мы в бой пойдем за Русь Единую

И как один умрем за Неделимую!

---

Сжав зубы, танкист с ненавистью провожал взглядом пылящие по дороге в направлении Витебска танки, тупорылые тентованные грузовики и полугусеничные бронетранспортеры. Некоторые автомашины тащили за собой противотанковые орудия – одни поменьше, похожие на родные «сорокапятки», другие покрупнее, Сереге незнакомые, с массивными грибами пламегасителей на стволах. Да и есть ли в кузовах вражеские солдаты? А если нет? Какой смысл тогда патроны тратить? Вот же твари, даже не остановились, словно три советских танка, ныне жарко пылающих на опушке по ту сторону дороги, для них просто небольшое препятствие, не более! Точно твари…

Всласть наматерившись и поскрипев зубами, Серега подхватил пулемет и ушел в лес. Нужно пробираться к своим, благо до линии фронта, насколько он помнил, считаные километры. По крайней мере так было с утра… Жаль, нет ни карты, ни компаса, но примерное направление он знал, так что вряд ли заплутает. Да и что там плутать: иди себе на восток и по-любому выйдешь к своим. Поскольку все свои ныне именно там, на востоке…

Первый час шел быстро, стремясь уйти подальше, затем сбавил темп. Все-таки шагать по лесу с десятикилограммовой бандурой ДТ на плече – то еще удовольствие. Да и выброшенный коротким боем адреналин уже не подстегивал: наступил откат. Хотелось присесть, привалившись спиной к ближайшему дереву, глотнуть спирта, перекурить и отдохнуть. Продержавшись еще с полчаса, Якунов не выдержал. Да и место попалось уж больно хорошее.

Пристроив пулемет у комля могучей сосны, мамлей умылся из крохотного, метров трех в диаметре, бочажка с топкими берегами, практически лужи, и с удовольствием растянулся на траве. Пустой живот предательски бурчал на хозяина, однако жрать было нечего. Из всего провианта имелась только полупустая фляга со спиртом, прикладываться к которой Серега вовсе не торопился, прекрасно понимая, что на голодный желудок окосеет с первого же глотка. Стоило набрать воды, но тогда б пришлось вылить спирт…

Судя по видимому в просветах ветвей солнцу – положенные ему, как комвзвода, часы он разбил о край люка, выбираясь из танка, – было часа три пополудни. Значит, с часок можно отдохнуть, а затем снова идти – темнеет сейчас поздно, чуть ли не в десять, так что у него останется часов пять светлого времени. Затем нужно подыскать место для ночлега и поспать до рассвета. Костер разжигать опасно, слишком демаскирует, так что заночует так, благо июль, да и танкистский комбинезон греет всяко лучше, нежели пехотная гимнастерка.

Поерзав, мамлей устроился поудобнее, подложив под голову планшет и пропахший соляром и кордитом танкошлем, и устало прикрыл глаза. Нет, пожалуй, час – это все же излишняя роскошь, вполне хватит и тридцатиминутного отдыха. Главное – не заснуть… не заснуть… не…

* * *

– Постой, – первым непонятные звуки услышал именно поручик, придержав меня за плечо. – Слышишь?

– Пока нет. – Я удивленно взглянул на белого офицера, автоматически коснувшегося пальцами клапана кобуры. – Ты о чем, Коля?

– Храпит кто-то. Ну, в смысле впереди определенно кто-то спит.

Теперь услышал и я. Ну да, похоже, золотопогонник прав, именно что спит. Причем непозволительно громко для военного времени.

– Пожалуй, на сей раз я сползаю, гляну, что да как? – тихонько осведомился Гурский. – Право, у меня лучше выйдет.

Пожав плечами, я кивнул, столь же негромко сообщив в ответ:

– Знаешь, поручик, тут такое дело… Ты это, отвыкай быстренько от своих «право», «позвольте» да «соблаговолите», понял? А то ведь спалишь контору ни за грош со своим старорежимным лексиконом.

– Какую контору? Ах да, прости, понял. Хорошо, я постараюсь говорить, словно простолюдин.

– Ох, Коля, ты меня таки в гроб загонишь, – хмыкнул я в ответ. – Нет больше никаких простолюдинов и белой кости, запомни! И голубой крови, кстати, тоже, одни кровезаменители. Что? Да ладно, не бери в голову, это я так… короче, потом объясню. Мы в сорок первом году, поручик! В сорок первом! И мы – солдаты… тьфу, то есть бойцы рабоче-крестьянской Красной Армии, как бы ты к оному факту ни относился! Кстати, да, смотри не перепутай – именно «бойцы», термин «солдат» вернут, как и погоны, только в сорок третьем. Так что изволь выражаться соответственным образом. Можно подумать, ты в своем Крыму с низшими чинами ни разу не общался. Говори, как они – только не переигрывай, не в театре. То, что ты нынче лейтенант, ничего существенно не меняет, он кадетского училища тоже не заканчивал.

Поручик мрачно кивнул:

– Хорошо, Виталий, я понял.

– Вот и ладно, давай дуй в разведку, я прикрою, если что. И да, кстати, покажи, как с этой хренью управляться-то? – Я кивнул на «мосинку».

– Ну, тут все просто, – повеселел Гурский. – Вот смотри, первый патрон уже в стволе, достаточно только на спуск нажать, предохранитель я отключил. Затем передергиваешь затвор вот за эту рукоятку, вверх-назад-вперед-вниз, и снова стреляешь. Когда делаешь движение вверх-назад, выбрасывается стреляная гильза. Запомнил? Как перезаряжать, после объясню, там обойма иногда застревает.

– Запомнил. – Я принял из рук поручика тяжелую винтовку. – В кино видел. Ладно, иди.

Глядя, как поручик бесшумно продирается сквозь кусты, неожиданно поймал себя на мысли, что он и на самом деле недурно обучен. Не привычный мне спецназ, конечно, но и не впервые посланный в бой призывник. С другой стороны, чему удивляться-то: последние несколько лет человек провел на войне, самой настоящей, а вовсе не киношной. Наверняка и в разведку ходил, и всякое такое прочее… Подозреваю, и на фронтах Первой мировой, и в охваченном Гражданской войной Крыму бывало ничуть не проще, нежели у нас в сорок первом! Или я еще чего-то о нем не знаю? В том смысле, что он не счел нужным рассказать мне всей правды о себе? Помнится, была такая книжка, «Спецслужбы Белого движения. 1918—1922. Разведка»[5] называлась, ага…

С другой стороны, ну вот хоть режьте меня, но не профессиональный разведчик Гурский – и все тут! Не служил он в том самом «Осваге», не служил! Почему? Да потому, что весь поведенческий набор не соответствует. Не станет матерый профи из разведки так себя вести, как он себя вел в том кафе. А вел он себя, скажем так, абсолютно непрофессионально с точки зрения разведчика – ситуацию заранее не просчитал, зато вдруг на дуэль вызывать начал, хоть и видел, что девчонкам ничего особо и не грозит, а его противник – совершеннейший люмпен, который и слова-то такого может не знать. Нет, футурошок и все такое – понятно. И все же… не верю, как говаривал театральный классик. А вот на передний край он определенно ходил, причем не раз и даже не два. Отсюда и соответствующее умение передвигаться, и специфические навыки. Чистый фронтовой разведчик-пластун военной выучки, но ни разу не профессионал. Хотя могу и ошибаться, конечно…

Разобравшись с механизмом винтовки, я залег, направив ствол в сторону вероятной опасности. Впрочем, стрелять мне не пришлось: поручик вернулся уже минуты через три, с улыбкой доложив:

– Один он там. Я будить не стал, пожалуй, лучше тебе самому это сделать, а то и в самом деле скажу как-нибудь не так.

– Да кто он-то? Поясни толком?

Гурский неуверенно пожал плечами:

– Полагаю, пилот. Костюм на нем странный, вроде бы подобную одежду у вас комбинезоном называют. Черный такой, плотной ткани. Рядом у дерева пулемет стоит, определенно системы инженера Гочкиса – я сверху ствольной коробки патронный диск разглядел. Вероятно, его сбили, он выбросился с парашютом, приземлился где-то в лесу и сейчас отдыхает.

Хмыкнув, я подобрал наши скудные вещички, кивнув поручику:

– Пилот, говоришь? Ну, пошли, покажешь. Не забыл, что ты нынче лейтенант РККА и вести себя следует соответственно? Сыпать цитатами из последней речи товарища Сталина, конечно, не нужно, но…

– Не забыл, – нахохлился тот – судя по всему, роль «большевистского краскома» поручику все же не слишком нравилась. Ну а что делать? Придется потерпеть, иначе нам не выжить. – Да, и вот еще, кстати, – плеснув на ладонь водой из фляжки и повозив по земле, я пару раз решительно мазнул Гурского по щекам, подбородку и лбу. От возмущения и неожиданности тот отшатнулся, едва не грохнувшись на пятую точку и внезапно перейдя на «вы».

– Виталий Анатольевич, что вы себе позволяете… что ты делаешь?! – голос, разумеется, был преисполнен праведного гнева и прочего негодования.

– Маскировка, – криво ухмыльнулся я, повторяя процедуру с собственным фейсом. – Сам посуди, ну какие мы с тобой, на фиг, окруженцы из расстрелянной колонны? Морды гладко выбриты не далее как сегодня утром, кожа чистая, все такое прочее… дальше объяснять? Мы ведь с тобой по легенде после авианалета оказались в тылу, пробираемся к своим – и оба свеженькие да чистенькие, как те огурчики. Так не бывает, согласись? Да нас любой особист во вражеские диверсанты запишет, еще и поржет над тупыми немцами, в подобном виде своих агентов на задание отправившими. А дальше, знаешь ли, все очень даже быстро произойдет: прислонят к ближайшей березке, да и…