Юрий Безелянский - Улыбка Джоконды: Книга о художниках

• Название: Улыбка Джоконды: Книга о художниках
• Автор: Юрий Безелянский
• Издательство: Радуга
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-05-004742-0

«Улыбка Джоконды» – книга о живописцах. Под одной обложкой собраны литературные портреты девяти знаменитых художников Запада и пяти российских, от Леонардо да Винчи до Константина Сомова. Реалисты, импрессионисты, модернисты и великий сюрреалист Сальвадор Дали… Все они представлены в полноте и биении жизни, со своими страстями и страданиями, с любовными увлечениями и поисками своего места в искусстве. А открывается книга интригующим исследованием самого популярного в мире полотна – портрета Моны Лизы. Это почти детективная история о том, как создавалась картина, кто на ней изображен, как уже 500 лет длятся попытки разгадать загадочную улыбку Джоконды, как была украдена картина, и о многом другом, что интересно не только любителям живописи, но и массовому читателю.

---

«Словно мать страдающему отсутствием аппетита ребенку, она терпеливо твердила:

– Полюбуйся, малыш Дали, какую редкую штуку я достала. Ты только попробуй, это ведь жидкая амбра, и к тому же нежженая. Говорят, ею писал сам Вермеер».

О музе Дали мы поговорим чуть позднее. Это отдельная песня. А пока о самом художнике, и не своими, а его же словами.

Читая «Дневник одного гения»

О, это странный дневник! Через мои руки прошло множество дневников (я вел дневниковые рубрики в журналах и газетах), от братьев Гонкур до Пришвина, от Кафки до Чуковского, от Николая II до Юрия Нагибина и т. д. Все дневники немного похожи друг на друга. В них тихая грусть, раздумья, попытка «остановить мгновенье» или сухая опись встреч и дел. Но дневники Сальвадора Дали – это нечто из ряда вон выходящее, оно и понятно: дневник гения.

«Я – гений Игорь Северянин!» – возвещал российский поэт. А другой, Маяковский, писал: «Себе, любимому, посвящает эти строки автор», но, правда, при этом Владимир Владимирович хоть немного сомневался относительно своего величия: он «такой большой и такой ненужный». У Сальвадора Дали никаких сомнений: гений – и все! Он даже выводит «Рецепт взращивания гения»:

«Для начала гения надо иметь. Затем – дать ему созреть. Не провороньте первый росток! Но не торопите события – успеете снять урожай. Не следует подстригать крону: пусть растет, как ей заблагорассудится; верное направление определится само собой. Когда придет время, соберите плоды. ПОДАВАТЬ, ПОКА НЕ ОСТЫЛИ!»

Но мы отвлеклись от самого дневника. Он открывается записью от 1 мая 1952 года (Дали через 10 дней исполнится 48 лет) с признания, что ему чудовищно жмут лакированные туфли.

Обычно авторы дневников вольно или невольно приукрашивают себя, припомаживают и возвеличивают, ну хотя бы чуть-чуть. Ничего подобного нет в дневнике Сальвадора Дали. В нем он себя сознательно разоблачает и развенчивает, выставляя все напоказ. Он отлично.понимает, что любой эпатаж в конечном счете работает на его имя, на его популярность. Поэтому так пыжится в своем эксгибиционизме, творя дневник как мемуарный рекламный трюк.

Вот характерная запись от 29 июня 1952 года:

«Накануне вечером я, дабы переполнился через край кубок моей теперешней безэкстазности, принял снотворную пилюлю. И Боже мой, что за дивное пробуждение ждало меня в половине двенадцатого, с каким блаженством потягивал я свой обычный кофе с молоком и медом на освещенной солнцем террасе, наслаждаясь под безоблачным небом безмятежным покоем, не омраченным даже малейшими признаками эрекции!..»

Бесстыже, да? Но это только цветочки. Дневник Дали переполнен различными физиологизмами: описанием желудочных спазм, слюноотделения («когда сплю или пишу, я от удовольствия всегда пускаю слюну…»), художник живописует болячки на губе, козявки в носу, процесс дефекации…

«Через 15 минут после первого завтрака я, как обычно, сую себе за ухо цветок жасмина и отправляюсь по интимнейшим делам…»

Обрываю цитату. Дальше идет то, что может интересовать лишь самого Сальвадора Дали, а не господ читателей. Ах, некоторых и это волнует? Тогда пожалуйста: 27 июля 1952 года Сальвадор Дали, мэтр сюрреализма, произвел «две крошечные какашки в форме носорожьих рогов».

Куда как занятно и с душком!..

Сальвадор Дали весь такой: перехватывающий дух, скандальный и шокирующий. Для него задница носорога – это «подсолнух с целой галактикой всяких логарифмических кривых», о чем он торжественно сообщает в своем дневнике.

Но мало художнику было дневниковых записей, он написал специальное исследование, посвященное «искусству пука», в котором разобрал все «разновидности пука»: полновокальный, полувокальный, чистый, пук с придыханием, пуки по возрасту, по социальному статусу и профессии (пуки мастеров ратных подвигов, пуки юных дев, замужних дам, старческие, пуки географов, пуки актеров и актрис и т. д.).

10 мая 1956 года Сальвадор Дали отметил в дневнике, что он пребывает «в состоянии непрерывной интеллектуальной эрекции». То есть всегда на взводе. Творческом и всяком другом. Всегда готов на любой эпатаж в искусстве и в быту.

Не откажем себе в удовольствии процитировать запись от 18 декабря того же года, сделанную Дали в Париже:

«В настоящий триумф Дали превратила вчера воехищенная толпа вечер в храме Науки. Не успел я прибыть туда на своем «роллсе», битком набитом кочанами цветной капусты, как, приветствуемый вспышками бесчисленных фотокамер, сразу же проследовал в главную аудиторию Сорбонны, дабы, не теряя ни минуты, начать свое выступление. Публика, дрожа от нетерпения, ждала от меня эпохальных откровений. И я не обманул ее ожиданий. Я заранее решил приберечь для Парижа самые свои сногсшибательные заявления – ведь Франция недаром снискала себе репутацию самой разумной, самой рациональной страны мира. Я же, Сальвадор Дали, происхожу родом из Испании – самой что ни на есть иррациональной и мистической страны, которая когда-либо существовала на свете… Это были мои первые слова, и они потонули в бешеных рукоплесканиях – никто так не чувствителен к комплиментам, как французы. Разум же, продолжил я, никогда не является нам иначе, как в ореоле радужного тумана, окрашенного во всевозможные оттенки скептицизма, которые он, то есть разум, всячески стремится рационализировать, свести к коэффициентам неопределенности, ко всяким гастрономическим изыскам в прустовском стиле, неестественно желеобразным на вид и непременно с душком. Вот почему так полезно и даже просто необходимо, чтобы испанцы вроде нас с Пикассо время от времени появлялись в Париже, дабы дать возможность французам воочию увидеть сочащийся кровью кус натуральной, сырой правды.

Тут, как я и ожидал, в публике началось совершенно невообразимое. Я понял, что победа за мной!..»

Конечно, в дневнике Дали можно найти не только рекламные и эпатажные куски, там есть масса других оригинальных рассуждений. К примеру:

«Из всего учения Огюста Конта мне особенно понравилась одна очень точная мысль, когда он, приступая к созданию своей новой “позитивистской религии”, поставил на вершину иерархической системы банкиров, именно им отводя центральное место в обществе. Может, это во мне говорит финикийская часть моей ампурданской крови, но меня всегда завораживало золото, в каком бы виде оно ни представало.

Еще в отрочестве узнав о том, что Мигель де Сервантес, так прославивший Испанию своим бессмертным «Дон Кихотом», сам умер в чудовищной бедности, а открывший Новый Свет Кристофор Колумб умер в не меньшей нищете, да к тому же еще и в тюрьме, – так вот, повторяю, узнав обо всем этом еще в отроческие годы, я, внимая благоразумию, настоятельно посоветовал себе заблаговременно позаботиться о двух вещах:

1. Постараться как можно раньше отсидеть в тюрьме. Это было своевременно исполнено.

2. Найти способ без особых трудов стать мультимиллионером. И это тоже было выполнено.

Самый простой способ избежать компромиссов из- за золота – это иметь его самому. Когда есть деньги, любая «служба» теряет всякий смысл. Герой нигде не служит! Он есть полная противоположность слуге. Как весьма точно заметил каталонский философ Франциско Пухольс: «Величайшая мечта человека в плане социальном есть священная свобода жить, не имея необходимости работать».

Дали дополняет этот афоризм, добавляя, что сама эта свобода служит, в свою очередь, и необходимым условием человеческого героизма. «Позолотить все вокруг – вот единственный способ одухотворить материю…» (1 мая 1952 года).

В своем дневнике Сальвадор Дали направо и налево раздает оценки своим собратьям по искусству.

«Матисс: торжество буржуазного вкуса и панибратство».

«Арагон: с этаким-то карьеризмом – и такая ничтожная карьера!»

«Кандинский? Говорю вам раз и навсегда: нет и не может быть там (в живописи. – Ю. Б.) никакого русского художника. Кандинский мог бы прекрасно мастерить из перегородчатой эмали дивные набалдашники для тростей…»

«Когда мне было 27 лет, я, чтобы иметь возможность приехать в Париж, сделал с Луисом Бунюэлем два фильма, которым суждено навеки войти в историю, это – “Андалузский пес” и “Золотой век”. С тех пор Бунюэль, работая в одиночку, снял и другие фильмы, чем оказал мне неоценимую услугу, ибо убедительно продемонстрировал публике, от кого в “Андалузском псе” и “Золотом веке” исходило все гениальное и от кого – все примитивное и банальное».

В своем дневнике Сальвадор Дали снисходителен только к Пикассо:

«Испания всегда имела честь представлять миру самые возвышенные и самые неистовые контрасты. В XX веке все эти контрасты обрели воплощение в двух личностях, Пабло Пикассо и вашем покорном слуге…»

Гений саморекламы

Наше время – эра кретинов, эра потребления, и я был бы последним идиотом, если бы не вытряс из кретинов этой эпохи все, что только можно.