Виктор Гюго - Труженики моря

• Название: Труженики моря
• Автор: Виктор Гюго
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4224-0549-7, 5-85255-714-5

Роман Виктора Гюго, приспособленный для детей М. Стебницким (Н. С. Лесковым).

---

Он нагнулся еще раз. Ничего не было видно. Только на том месте, где потонул сторож, на поверхности воды образовался какой-то темноватый сгусток, расширявшийся по колебавшимся волнам. Вероятно, сторож разбил себе череп о какую-нибудь подводную скалу. Кровь его всплыла и образовала пятно над водою. Квакер, глядя на это красноватое пятно, заметил:

— За четверть часа до смерти он еще…

Он не кончил.

Сзади него кто-то сказал очень мягким голосом:

— Это вы, Рантен. Здравствуйте. Вы убили человека.

Он обернулся и увидел шагах в пятнадцати от себя маленького человека с револьвером в руке. Он отвечал:

— Как видите. Здравствуйте, сьер Клубен.

Маленький человек вздрогнул.

— Вы меня узнаете?

— Ведь вы же узнали меня, — возразил Рантен. Между тем на море раздался плеск весел. То приближалась лодка, завиденная береговым сторожем.

Сьер Клубен сказал вполголоса, как будто про себя:

— Ловко сделано.

— Что вам угодно? — спросил Рантен.

— Ничего особенного. Мы с вами не видались лет десять. Вы, должно быть, поразжились с тех пор. Как вы поживаете?

— Хорошо, — сказал Рантен. — А вы?

— Очень хорошо, — ответил сьер Клубен. Рантен сделал шаг к сьеру Клубену.

Легонький, сухой звук донесся до его слуха. Сьер Клубен взвел курок.

— Рантен, между нами пятнадцать шагов. Расстояние хорошее. Оставайтесь на своем месте.

— Чего вы от меня хотите? — сказал Рантен.

— Хочу поговорить с вами.

Рантен не двигался. Сьер Клубен продолжал:

— Вы убили берегового сторожа.

Рантен приподнял край шляпы и отвечал:

— Вы уже сказали мне это.

— Не в таких точных выражениях. Я сказал: человека; а теперь говорю: берегового сторожа, под нумером шестьсот девятнадцатым. Он был отец семейства. Оставил жену и пятерых детей.

— Так и быть должно, — сказал Рантен. Оба помолчали с минуту.

— Береговые сторожа — люди выборные, — сказал Клубен, — почти все старинные моряки.

— Я заметил, — сказал Рантен, — что все вообще оставляют жену и пятерых детей.

Сьер Клубен продолжал:

— Угадайте, что мне стоит этот револьвер?

— Славная штука, — отвечал Рантен.

— Во что бы вы его оценили?

— По мне — ему и цены нет.

— Он стоит мне сто сорок четыре франка.

— Вы купили его, должно быть, в оружейной лавке, в переулке Кутанхез, — сказал Рантен.

Клубен продолжал:

— Он и не крикнул. Падение порвало голос.

— Сьер Клубен, сегодня ночью быть ветру.

— Я один в секрете.

— Вы все еще живете в трактире «Жан»? — спросил Рантен.

— Да, там недурно.

— Я там едал отличную капусту.

— Вы, должно быть, ужасно сильны, Рантен. Какие у вас плечи. Не хотел бы я попасть вам под руку. Я родился таким тщедушным, что сомневались, останусь ли я в живых.

— Однако вы живете ничего себе.

— Да, я все еще живу в старом трактире «Жан».

— Знаете ли, сьер Клубен, отчего я вас узнал? Оттого, что вы меня узнали. Я сказал себе: это не может быть не кто иной, как Клубен.

И он подвинулся на шаг вперед.

— Станьте на прежнее место, Рантен.

Рантен отодвинулся и пробормотал:

— Перед этой махиной становишься ребенком, право.

Сьер Клубен продолжал:

— Представьте себе. Направо, у С<ент->Енога, в трехстах шагах отсюда, другой береговой сторож, под нумером шестьсот восемнадцатым, и сторож еще живой, а влево близ С<ен->Люнера таможенный пост. То есть семь вооруженных людей, которые могут быть здесь минут через пять. Скалу оцепят. Нельзя будет уйти. У подножия скалы найдут труп.

Рантен покосился на револьвер.

— Вы правы, Рантен. Славная это штука. Может быть, он заряжен только порохом. Но не все ли равно. Выстрел привлечет вооруженную толпу. А выстрелов у меня шесть.

Перемежающийся плеск весел становился очень явственным. Лодка была близка. Большой человек смотрел пристально на маленького человека. Сьер Клубен говорил все более и более спокойным и кротким голосом:

— Рантен, люди в лодке, когда узнают, что вы здесь сделали, помогут вас арестовать. Вы заплатите капитану Зуелле десять тысяч франков за проезд. Кстати, пленомонтские контрабандисты взяли бы с вас дешевле; но они довезли бы вас только до Англии; да, впрочем, вам нельзя показаться на Гернсее, где вас все имеют честь знать. Возвратимся к главному вопросу. Если я выстрелю, вас арестуют. Вы заплатите Зуелле за бегство десять тысяч. Вы дали ему пять тысяч задатку. Зуелла останется при пяти тысячах и уедет. Вот в чем штука, Рантен. А вы славно выряжены. Эта шляпа, длинное платье и гетры совершенно изменяют вас. Вы забыли очки. Хорошо, что вы отпустили бакенбарды.

У Рантена показалась на лице улыбка, очень похожая на гримасу. Клубен продолжал:

— Рантен, на вас американские панталоны с двойными карманами. В одном кармане у вас часы. Оставьте их себе.

— Благодарю вас, сьер Клубен.

— В другом — маленький железный ящичек на рессоре. Старинная матросская табакерка. Выньте-ка ее и бросьте ко мне.

— Да это кража!

— Кричите караул.

И Клубен пристально посмотрел на Рантена.

— Послушайте, месс Клубен, — сказал Рантен, делая шаг вперед и протягивая руку.

Месс была лесть.

— Стойте на месте, Рантен.

— Месс Клубен. Я предлагаю вам половину.

Клубен выставил кончик револьвера.

— Рантен, за кого вы меня принимаете? Я человек честный.

И он прибавил немного погодя:

— Мне надобно все.

Рантен проворчал сквозь зубы:

— Малый не промах.

Между тем глаза Клубена вспыхнули. Голос стал резок как сталь. Он вскрикнул:

— Я вижу, что вы ошибаетесь. Вы — вор, а я — возмездие. Послушайте, Рантен. Десять лет тому назад вы уехали ночью с Гернсея, взяв из кассы ассоциации пятьдесят тысяч франков собственных ваших денег и забыв оставить там пятьдесят тысяч, принадлежавших другому. Эти пятьдесят тысяч франков, украденных вами у товарища вашего, достойного месс Летьерри, составляют теперь с десятилетними процентами восемьдесят тысяч шестьсот шестьдесят шесть франков и шестьдесят шесть сантимов. Вчера вы заходили к меняле. Я назову его вам. Ребюше, в улице Св<ятого> Викентия. Вы отсчитали ему семьдесят шесть тысяч франков французскими банковыми билетами, взамен которых он дал вам три билета английского банка в тысячу фунтов стерлингов каждый, кроме добавочной суммы. Вы положили эти билеты в железную табакерку, и эта железная табакерка у вас в правом кармане. Три тысячи фунтов стерлингов составляют семьдесят пять тысяч франков. Я удовлетворюсь этим, во имя месс Летьерри. Я еду завтра на Гернсей и передам ему эту сумму. Рантен, трехмачтовик этот «Тамолипа». Вы отправили на него свою поклажу вместе с остальной кладью экипажа. Вы хотите уехать из Франции. У вас есть на то причины. Вы едете в Арекипа. За вами прислали лодку. Вот она, уж близко. Теперь от меня зависит, отпустить вас или заставить остаться. Довольно слов. Бросайте сюда железную табакерку.

Рантен сунул руку в карман, вытащил из него ящичек и бросил Клубену. То была железная табакерка. Она покатилась к ногам Клубена.

Клубен нагнулся, не опуская головы, и поднял табакерку левой рукой, не сводя с Рантена двух глаз своих и шести дул револьвера.

Потом он крикнул:

— Друг мой, повернитесь спиной!

Рантен повернулся спиной. Сьер Клубен положил револьвер под мышку и открыл табакерку.

В ней оказалось четыре банковых билета, три по тысяче фунтов и один в десять фунтов.

Он сложил три билета по тысяче фунтов, положил их обратно в железную табакерку, захлопнул ее и опустил к себе в карман.

Потом он поднял с земли камень, обернул его в десятифунтовый билет и сказал:

— Теперь перевернитесь. Рантен опять стал к нему лицом.

Сьер Клубен продолжал:

— Я говорил вам, что будет с меня и трех тысяч фунтов. Вот вам десять фунтов обратно.

И он бросил Рантену камень с билетом.

Рантен толчком ноги спустил и камень и билет в море.

— Как хотите, — заметил Клубен. — Вы, должно быть, богаты. Это меня успокаивает.

Плеск весел, постепенно приближавшийся во время этого разговора, вдруг прекратился. Значит, лодка подъехала к подножью скалы.

— Вас ждет фиакр. Можете ехать, Рантен.

Рантен повернулся к лестнице и ушел.

Клубен осторожно подвинулся на край откоса и посмотрел, как тот спускался.

Лодка остановилась на самой последней ступени скал, на том самом месте, куда упал береговой сторож.

Глядя на спускавшегося Рантена, Клубен ворчал про себя:

— Бедняга шестьсот девятнадцатый номер! Он воображал, что он один тут. Рантен думал, что их двое. А я знал, что нас было трое.

Он заметил на траве подзорную трубу, оброненную сторожем, и поднял ее.