Джавад Тарджеманов - Серебряная подкова

• Название: Серебряная подкова
• Автор: Джавад Тарджеманов
• Жанр: История

---

- Первые причины пока нам неизвестны. Мы говорим: дважды два четыре. Но почему? Сказать лишь можем: так образован ум, - разглагольствовал Никольский уплетая кулебяку. - И нужно ли нам знать первые причины?.. Обуздаем же дерзкое и бесполезное любопытство откажемся навсегда проникать в истоки... Философы средних веков тоже хотели узнать первые причины пока мрак тщетных умствований не ослепил их...

- Но явился Бэкон с ярким светильником опыта - не вытерпел Николай, - и природа нам открылась.

- Опытом в силах мы познать лишь те явления, существование которых зависит от породивших их причин, - хладнокровно продолжал Никольский. Стремясь же познать причину существования всего, в том числе пространства и движения, мы сталкиваемся неизбежно с мыслью о боге, как о первопричине всего существующего.

Даже великий Ньютон и тот склонялся...

- Не менее великий Гераклит, - прервал его Николай, - говорил, если помните, следующее: мир, единый никем не создан из богов и никем из людей, а был и будет вечно живым огнем.

- Безбожник ваш Гераклит! - возгласил Кондырев.- И мы потрясены его неслыханным вольнодумством!

- Неправда! - вмешалась Анна. - Гераклит сказал еще другое...

Но, заметив испуганный взгляд матери, она умолкла.

Для Врангеля эта вспышка не прошла незамеченной.

Брови его нахмурились, глаза насмешливо блеснули.

- Отрицая божественное влияние, вы, молодой человек, запаслись, вероятно, и собственным объяснением причин тяготения? - спросил он изысканно светским тоном, слегка наклонив голову.

Губы Николая дрогнули, но умоляющий взгляд Анны заставил его сдержаться.

- Объяснения такого не имею... пока, - добавил он и отвернулся, не желая больше разговаривать.

Врангель чуть заметно пожал плечами, показывая, что умолкает единственно из уважения к хозяевам.

- Да-с, - отозвался Яковкин, обращаясь к Николаю. - Правильно сказывали раньше: никогда не берись, молодой человек, за то, чего не умеешь, и не говори того, чего не знаешь. Запомните: мир без единого творца не существует. Иначе придется признать, что философия ведет к безбожию... чего быть не может.

Николай не сдержался:

- Гиппократ как раз утверждал другое: знание порождает науку, а незнание - веру.

Яковкин в ужасе поднял руки вверх, как бы отстраняя удар. Но в это время хозяйка, не принимавшая участия в разговоре, поспешила вмешаться.

- Барышням хочется потанцевать, - улыбнулась она, вставая из-за стола.

Все последовали ее примеру. Молодежь, за исключением Никольского и Кондырева, поспешила в сад, где музыканты уже настраивали свои скрипки. Глиняные плошки с фитилями, размещенные вокруг на стойках, освещали всю площадку. Из-за деревьев поднималась полная луна. Вверху с писком промелькнула черной тенью летучая мышь, напугав и барышень, и музыкантов. Последовал громкий смех - общее веселье разгоралось.

Анна, пользуясь моментом, отошла в глубь аллеи.

Николай поспешил к ней объясниться, но его задержал резкий голос Яковкина:

- Господин Лобачевский, прошу ко мне.

Анна шепнула:

- Сдержитесь. Ради меня.

Поднявшись по ступенькам террасы, Николай вошел в кабинет Яковкина. Директор-профессор уже сидел за столом в своем кресле с высокой спинкой. Ни выражение лица, ни голос его не напоминали об отеческом добродушии памятного разговора после бала.

- Садитесь, - пригласил он, величественным жестом указав на плетеное кресло перед столом. - Как же, молодой человек, не можете вы удержаться от неблагопристойного поведения на глазах у своих сверстников?..

Ежели не одумаетесь и не откажетесь от своих дерзостных мыслей, кои противоречат божественному откровению, буду вынужен сообщить о вашем поведении его высокопревосходительству господину попечителю. С грустью должен указать, что его доброго мнения пока не заслужили.

Яковкин замолчал и выжидающе смотрел на Лобачевского. Тот сидел неподвижно, глядя в темный угол комнаты. "Ну, сейчас начнется!" - подумал он. И знакомое тягостное, столько раз уже испытанное во время объяснений с директором чувство раздражения, обиды, злости охватило его.

- Должен вам указать, - снова заговорил директор, не дождавшись ответа, - что я не могу одобрить также замеченного мною замышления, касающегося моей дочери Анны. Вам оказана честь быть принятым в моем доме, но при условии не заноситься мыслью недозволенной. - И, приподнявшись в кресле, он вдруг стукнул ребром ладони по столу: - Не по себе дерево рубите, молодой человек! Думаете через выгодный брак свою карьеру обеспечить?

Николай покраснел. Пальцы рук, сжимавшие ручки плетеного кресла, побелели, губы вздрагивали.

- Мое уважение к Анне Ильинишне, - сказал он, подымаясь, - не дает мне возможности высказать, сколь я возмущен вашими словами. На этом разрешите откланяться.

Ни с кем не прощаясь, Лобачевский вышел на улицу.

Разбудил его рано утром назойливый комариный писк. Над головой шныряла ранняя птица, упорно спрашивая: "Чьи вы?" Николай повернулся и тут же, услышав под собой шорох сена, испуганно вскочил. С щемящей болью вспомнил он вчерашнее: до полуночи бродил вокруг Подлужной и вдоль Казанки, пока не присел отдохнуть на этой вот копне сена. Жгучее чувство унижения пронизало его насквозь. Надо же... Яковкин и Кондырев с удовольствием пропишут ему самовольную отлучку. Встретиться бы с Анной...

Вдруг внимание Лобачевского привлекло движение травы рядом с копной. Спрыгнув на землю, он шагнул осторожно раз, другой... Из-под ног его ящерица кинулась в другую сторону, и колеблющиеся травинки отмечали ее проворный бег. Николай, не отрываясь, долго смотрел ей вслед.

- По движению травы можно судить о движении ящерицы, - шептал он в глубоком раздумье. - Нет ли тут сходства с игрой пылинок?..

Он чувствовал, что вопрос этот не праздный. Только бы ухватиться ему за нить наводящей мысли. Но та ускользала. И вдруг, точно вспышка молнии, появилось объяснение: игра пылинок вызвана движением частиц воздуха так же, как движение травы - бегущей ящерицей...

"Догадка? - спрашивал себя Николай. - Но только ли догадка?"

И внутренний голос отвечал ему: это именно так.

Теперь он, кажется, напал на верный след...

Николай торопливо расправил измятый мундир и пригладил волосы. Но как теперь шагать ему по городу - при шпаге? Надо спешить, пока на улицах только дворники.

В саду, нарушая утреннюю тишину, перекликались птицы. "Чьи вы? Чьи вы?" - настойчиво допрашивал чибис над головой. Николай быстро шел по липовой аллее, стараясь припомнить, у кого что говорится о воздухе - у Лукреция, у Ломоносова... Надо проверить...

На въезжей дороге Арского поля Николай остановил извозчика.

- В университет! Скорей! - поторопил он.

Солнце уже поднялось над городом, ярко горели купола церквей. На улицах появились прохожие, бежали на рынок шустрые кухарки с большими корзинами, торопились к озеру водовозы, громыхая бочками.

Покинув извозчика у Тенишевского дома, Николай под густыми акациями прошел незамеченным к знакомому окну спальной комнаты. Он взобрался на подоконник, но в это время рядом звякнуло, раскрываясь, другое окно.

Кто-то выглянул и, может быть, видел его ноги. Ну и пусть!

В комнате все воспитанники спали. Один лишь Алексей лежал с открытыми глазами, заложив руки под голову, и пристально смотрел теперь на брата. Николай поежился под его неподвижным взглядом. Затем виновато улыбнулся. Но младший брат, закрыв глаза, повернулся лицом к стене.

В то же время в коридоре послышались чьи-то поспешные шаги. Николай быстро лег в постель и краем глаза увидел заглянувшего осторожно в приоткрытую дверь субинспектора Кондырева. Тот посмотрел на спящих и так же бесшумно захлопнув дверь, удалился.

- Кажется, влип! - шепнул Николай, подымаясь.

Алексей не стерпел.

- Я тоже не спал всю ночь! - пожаловался он, садясь на кровати. - Куда же ты подевался? Тебя Симонов искал весь вечер. Откуда у тебя солома в волосах?

Николай приложил палец к губам.

- Тише ты! После объясню. А сейчас - не мешай.

Наклонившись к плетеному сундучку, он поспешно стал рыться в книгах, пока не вытащил тяжелый том в кожаном переплете. Ломоносов!

Алексей махнул рукой и, завернувшись в одеяло, снова лег в постель.

- "Отдельные атомы воздуха, - читал Николай в раскрытой книге, взаимно приблизившись, сталкиваются с ближайшими в нечувствительные моменты времени, и когда одни находятся в соприкосновении, вторые атомы друг от друга отпрыгнули, ударились в более близкие к ним и снова отскочили; таким образом, непрерывно отталкиваемые друг от друга частыми взаимными толчками..."

Здесь он, отложив книгу, закончил недочитанное предложение своими словами.

- ... сталкиваются на пути с пылинками, ударяют их и заставляют перемещаться в разные стороны. Вот в чем заключается причина бесконечной пляски пылинок. А ссылаться на бога - вздор!