Карл Юнг - Структура и динамика психического (сборник)

• Название: Структура и динамика психического (сборник)
• Автор: Карл Юнг
• Жанр: Психология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-89353-230-2, 0-691-09774-7

На протяжении многих десятилетий швейцарский психолог и мыслитель Карл Юнг (1875–1961) разрабатывал психотерапевтическую систему, получившую впоследствии название «аналитическая психология».

В данном томе собраны важные работы Карла Юнга, относящиеся к так называемому «постпсихоаналитическому периоду», охватывающему зрелый и поздний этапы (1916–1957) его творчества, сгруппированные по тематическому принципу.

Книга адресована как специалистам – психологам, терапевтам, философам, историкам культуры, так и широкому кругу читателей, интересующихся вопросами аналитической психологии

---

86 Как убедительно показал Мерингер, ассоциация между либидо (также и в сексуальном смысле) и земледелием отражена в обыденном употреблении слов и выражений54. Вложение либидо в землю достигается не только посредством сексуальной аналогии, но и при помощи «магического касания», как мы это видим в обычае катания (walzen, walen) по полю55.

Для первобытного человека канализация либидо носит настолько конкретный характер, что он даже само утомление от работы ощущает как состояние «высосанности» его демоном поля56. Все основные предприятия и усилия, такие как вспашка земли, охота, война и т. п., начинаются с церемоний, имеющих своей целью установление магической аналогии, или с предварительных заклинаний, которые, вне всяких сомнений, имеют психологическую цель канализации либидо в необходимый вид деятельности.

В танцах буйволов у индейского племени таос пуэбло танцоры изображают не только охотников, но и охоту. Благодаря возбуждению и наслаждению, получаемым от танца, либидо канализуется в форму охотничьей деятельности. Наслаждение, без которого в данном случае не обойтись, порождается ритмическими звуками барабанов и волнующими напевами стариков, которые руководят всей церемонией. Хорошо известно, что пожилые люди живут своими воспоминаниями и любят поговорить о своих прежних подвигах; это «воодушевляет» их. Воодушевление «разжигает», и, в известном смысле, старики дают первый толчок танцу, миметической церемонии, цель которой – приучить юношей и мальчиков к охоте, подготовить их к ней психологически. Сходные rites d’entree[8] подробно описаны применительно ко многим примитивным племенам57. Классический пример подобного обряда – церемония под названием atninga у австралийского племени арунтас. Она призвана возбудить гнев у членов племени, собирающегося в поход с целью отмщения. Задача возбуждения гнева выполняется вождем, который привязывает волосы мертвеца, за которого необходимо отомстить, ко рту и пенису члена племени, которого нужно привести в состояние гнева. Затем вождь становится на колени перед этим человеком и заключает его в объятья, как бы осуществляя с ним половой акт58. Предполагается, что таким путем «внутренности данного человека загорятся желанием отомстить убийце». Смысл церемонии, очевидно, в том, чтобы вызвать у каждого члена племени ощущение интимного знакомства с убитым, так чтобы каждый находился в состоянии готовности отомстить за него.

87 Чудовищная сложность таких церемоний показывает, сколь много усилий требуется, чтобы отвести либидо от его естественного русла, по которому оно привычно течет в повседневной жизни, в сферу довольно необычной деятельности. Современный ум считает, что этого можно достичь простым усилием воли и что нет необходимости во всевозможных магических церемониях – что объясняет, почему так много времени было потрачено, чтобы понять их правильно. Но если мы будем помнить, что первобытный человек гораздо более бессознателен и в гораздо большей степени «природное явление» по сравнению с нами, а также почти не имеет представления о том, что мы называем «волей», тогда нетрудно понять, почему он нуждается в усложненных церемониях там, где для нас достаточно простого волевого акта. Мы более сознательны, иначе говоря, более цивилизованны. В ходе тысячелетий нам удалось не только покорить дикую природу вокруг нас, но и подчинить нашу собственную дикость – по крайней мере, на время и по настоящий момент. Во всех событиях мы выступаем в качестве обладателей «воли», то есть энергии, которую можно использовать, и хотя, возможно, этого количества и недостаточно, тем не менее, это больше того, чем обладают первобытные люди. Мы больше не нуждаемся в магических танцах, делающих нас «сильными», перед совершением задуманного нами, по крайней мере, в обыденной жизни. Но если нам приходится иметь дело с чем-то, что превосходит наши силы, или с чем-то, успешный исход чего отнюдь не гарантирован, тогда мы торжественно закладываем краеугольный камень с благословения Церкви или «крестим» корабль в тот момент, когда он соскальзывает со стапелей; во время войны мы заручаемся поддержкой со стороны патриотического Бога, и потный страх срывает пылкую молитву с уст даже самого отважного бойца. Поэтому достаточно лишь тени небезопасных обстоятельств, чтобы «магические» формальности были воскрешены самым естественным образом. Благодаря этим церемониям высвобождаются более глубокие эмоциональные силы; убеждение превращается в слепое самовнушение, а психическое поле зрения сужается до одной неподвижной точки, на которой состедоточивается все давление бессознательных сил. А то, что успех сопутствует скорее уверенному, чем неуверенному человеку, по сути, объективный факт.

d. Образование символа

88 Психологическим механизмом, трансформирующим энергию, служит символ. Под символом я имею в виду реальный символ, а не знак. Дыра в земле у вачанди является не знаком женских половых органов, а символом, означающим представление о земле-женщине, которую необходимо сделать плодородной. Принять эту землю-женщину за человеческую женщину означало бы интерпретировать символ семиотически, и это роковым образом нарушило бы ценность церемонии. Именно по это причине никто из танцующих не имеет права взглянуть на женщину. Психологический механизм был бы разрушен семиотической интерпретацией – это было бы все равно что разбить вдребезги трубу турбины, подводящую воду, на том основании, что она представляет собой слишком неестественный водопад, обязанный своим существованием подавлению естественных условий. Я далек от того, чтобы считать, что семиотическая интерпретация бессмысленна; она не только возможна, но и достаточно правильна. Ее полезность неоспорима во всех тех случаях, когда природе просто перечат – без какой-либо эффективной работы, являющейся следствием этого. Но семиотическая интерпретация становится бессмысленной, когда используется только она и применяется схематически – короче говоря, когда она игнорирует реальную природу символа и снижает его ценность до простого знака.

89 Первым успехом, отвоеванным первобытным человеком у инстинктивной энергии – путем построения аналогий, – оказалась магия. Церемония носит магический характер до тех пор, пока она поддерживает состояние ожидания, даже если и не приносит при этом эффективных практических результатов. В этом случае энергия канализуется в новый объект и становится причиной нового динамизма, который, в свою очередь, продолжает оставаться магическим до тех пор, пока не обеспечит эффективной работы. Выгода, извлекаемая из магической церемонии, заключается в том, что объект, в который вновь вкладывается энергия, приобретает способствующий работе потенциал для психического. Вследствие его ценности он оказывает определяющее и стимулирующее воздействие на воображение; в течение продолжительного времени ум очарован им и находится в его власти. Это становится причиной действий, выполняемых на конкретном магическом объекте в полушутливой-полуигровой манере, причем большинство из таких действий имеют ритмический характер. Хорошим примером могут служить наскальные рисунки в Южной Америке, состоящие из борозд, глубоко вырезанных в каменной породе. Они сделаны индейцами, которые на протяжении многих столетий снова и снова шаловливо повторяли эти борозды с помощью острого камня. Содержание рисунков с трудом поддается интерпретации, однако деятельность, с ними связанная, несравненно более значима59.

90 Влияние, оказываемое на психику магически действенным объектом, имеет и другие, не менее важные последствия. Благодаря длительному игровому интересу к объекту человек, вероятно, делает множество всевозможных открытий относительно этого объекта, которые в противном случае могли бы ускользнуть от его внимания. Как известно, много открытий было сделано именно таким образом. Недаром магию называют «матерью науки». До самого конца Средних веков то, что мы сегодня называем наукой, являлось не чем иным, как магией. Поразительный пример этого – алхимия, символизм которой совершенно верно демонстрирует принцип трансформации энергии, описанный выше, причем более поздние алхимики полностью осознали этот факт60. И лишь благодаря развитию магии в науку, то есть продвижению вперед от простого ожидания к реальной технической работе с объектом, мы приобрели то владычество над силами природы, о котором в век магии можно было только грезить. Исполнилась даже мечта алхимиков о трансмутации элементов, и магическое действие на расстоянии сделалось реальностью благодаря открытию электричества. Поэтому у нас есть все основания высоко оценивать процесс образования символа и отдавать ему должное в качестве неоценимого средства использования простого потока инстинктивной энергии для эффективного труда. Водопад, несомненно, более красив, чем электростанция, но суровая необходимость учит нас ценить электрический свет и электрифицированную промышленность гораздо выше величественной расточительности водопада, заставляющего нас застыть в восхищении на четверть часа во время праздничной прогулки.