Юрий Пахомов - «Океанъ». Сборник морских приключенческих романов, повестей, рассказов. Выпуск 1

• Название: «Океанъ». Сборник морских приключенческих романов, повестей, рассказов. Выпуск 1
• Автор: Юрий Пахомов
• Издательство: СП «Интерпринт»
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1990
• ISBN: 5-7100-0055-8

В сборник вошли приключенческая повесть Ю. Пахомова «Сигуатера», рассказывающая о том, как советские моряки, приняв SOS, оказали помощь экипажу либерийского траулера «Орфей», пораженному какой-то странной болезнью. В фантастической повести С. Гагарина «Дело о Бермудском треугольнике» герои неожиданно переносятся во времени на несколько миллионов лет вперед, оказываясь в самых диковинных ситуациях. Прочитав «Океанъ», читатель узнает, что А. В. Колчак был не только врагом молодой Советской республики, но еще и храбрым моряком, известным исследователем Арктики. В очерке Н. Маркеловой рассказывается о морских животных, не обладающих огромными пастями с острыми зубами, совсем безобидных внешне, но представляющих для жизни человека опасность не меньшую, чем прожорливые акулы, мурены или барракуды.

---

— Г-глядите, шторм-трап висит.

— Вижу.

— Кто-то прогуляться решил. А м-может, бутылки пошли сдавать, как в том а-анекдоте.

— Будь моя воля, Трыков, я бы вам рот зашил.

— М-молчу.

— Буткус, к шторм-трапу. Афонин — удерживать шлюпку. Первым пойду я, затем доктор. Трыков замыкающий. С рацией осторожней, Трыков.

Шлюпка чиркнула носом о борт траулера, стала отворачивать, но Афонин успел зацепиться отпорным крюком за фальшборт. Сам едва не вывалился из шлюпки. Трыков ухватился за шторм-трап, подтянул шлюпку к борту. Мышцы на его обезьяньих руках набугрились, лицо потемнело.

— Н-нормальный аттракцион. На ковре доцент Афонин.

Старпом свирепо глянул на него, но промолчал и стал ловко подниматься по шторм-трапу.

— Доктор, за мной. Коробки с харчем и анкерок с водой Афонин подаст. Да удерживайтесь, удерживайтесь. Афонин, не спать!

— Виктор Павлович, нам пока у борта постоять? — спросил моторист Буткус, со страхом глядя на темные иллюминаторы кормовых кают.

— Пока постойте. Черт его знает, как дело повернется.

— Я мертвяков боюсь, — сказал Афонин, — вы туда… а они вас хвать.

— Т-ты ящик подавай, раззява! Че-чемоданчик доктора не забудь.

Трыков с трудом открыл дверь в тамбур, посветил фонарем.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросил старпом.

— Б-блевотиной несет. — Трыков сплюнул.

— Посвети мне.

— Извините, Виктор Павлович, но первым должен идти я. Это мое право.

— Ладно, док, никто на ваши права не покушается. Только я на таких траулерах был, японской постройки лайба. По коридору направо, потом наверх — каюта капитана. С него, я думаю, начинать нужно.

На судне стояла зловещая тишина. Слышно было, как накатывает и опадает волна и где-то совсем рядом, над головой, с легким звоном перекатывается пустая бутылка.

Смрад стоял чудовищный. К запахам непроветриваемого помещения примешивался сладковатый запах тлена.

Дверь в каюту капитана была распахнута, оттуда слышался не то хрип, не то храп. Иллюминаторы задраены, из душной полутьмы несло запахом виски или чем-то еще спиртным. Капитан сидел, уронив голову на стол.

— Отдрай иллюминаторы, Трыков, — приказал старпом, — не то задохнемся.

Трыков раздернул шторы, торопливо отвинтил барашки иллюминаторов. В скудном свете седые кудрявые волосы капитана казались грязно-серыми. Старпом отшвырнул ногой бутылку джина, попытался приподнять капитана за плечи. Голова его безвольно свесилась. Из угла черного рта вытекла вязкая струйка слюны.

— У-уши ему потрите, с-сразу в себя придет.

Капитан вдруг открыл глаза и с ужасом уставился на Трыкова.

В распахнутый иллюминатор толчками затекал влажный воздух. Слышно было, как равномерно постукивает двигатель шлюпки.

Капитан с трудом встал и, не отрывая глаз от Трыкова, торопливо заговорил, временами звонко икая.

— Что он говорит? — спросил Кленкин.

Старпом усмехнулся.

— Говорит что аллах проклял их и послал болезнь. Аллах, понял, док? Очень просто. А его никакая зараза не возьмет — насквозь проспиртован.

— Спросите, как началось заболевание:

— Я, конечно, попробую. Только он ни черта не смыслит.

Старпом встряхнул капитана за воротник куртки, спросил сначала по-английски, затем по-французски:

— Как все началось, мастер?

Тот икнул, что-то пробормотал и закрыл глаза.

Старпом растерянно посмотрел на Кленкина.

— Бред какой-то… Говорит, с неба полился огонь, огонь поджег море. Может, я что-то не так понял. Док, ты можешь привести его в порядок? Нашатырем, что ли.

— Попробовать можно. Толку-то… Он невменяем. Его и за сутки в чувство не приведешь.

Словно в подтверждение этих слов капитан икнул и бессильно откинулся в кресле.

— Д-дохлый номер. Нужно осмотреть судно, и-ик. — Трыков прикрыл ладонью рот. — В-вот, теперь я икать буду. Как услышу — сам начинаю.

— Да хватит тебе, пошли, — поморщился старпом. — Лучше проверь, нет ли у него еще бутылки, а то мы его за двое суток в меридиан не приведем.

Кленкин взял тяжелую руку капитана, нащупал пульс — сердце билось ровно.

14

В первой же каюте на левом борту они обнаружили двоих: один, крупный, широкоплечий африканец был мертв, второй, не то малаец, не то японец, проявлял признаки жизни. Пульс был слабый, частил, зрачки на свет не реагировали.

Трыков прошелся лучом фонаря по каюте, высветил стол: на столе миски с недоеденной рыбой. Банки из-под пива.

— Обратите внимание, док, иллюминаторы в каютах задраены наглухо, прикрыты шторами. Мы ведь траулер вокруг обошли на шлюпке. Ни одного открытого иллюминатора.

— Может, ожидался шторм? Или…

— Что или?

— Или они чего-то боялись. Например, огня, который зажег море.

— Вы верите в этот бред?

— Ничего я не знаю. Пока я буду японцу вводить сердечные, вы посмотрите, что в соседней каюте. Только бога ради откройте иллюминаторы.

Трыков, продолжая икать, отдраил иллюминаторы. Стараясь не глядеть на вздувшийся труп африканца, Кленкин достал из укладки стерилизатор со шприцем, коробку с ампулами.

— Семен, заверни-ка ему рукав. Не забыл еще, как инъекции делают?

— А ч-чего сложного? Я и внутривенные делал. В океане ассистировал на операции. Аппендикс вырезали. Этот вроде трепыхается, японец. Холодный как мертвяк. Нас учили, если инфекция какая — лихорадка должна быть. Верно?

— Верно, верно.

Вернулся старпом.

— А в соседней каюте еще труп. Похоже, радист. Жуткое зрелище. Этот как?

— Тяжелый. Нужно по всем помещениям пройти. Картина пока неясная.

— Пошли.

В кормовой каюте, напоминающей пенал, не было иллюминатора. Старпом включил фонарь. На нижней койке лежал толстяк. Он был без сознания. На крюке висела поварская куртка, грязный колпак.

— Г-глядите, там в углу что-то шебуршит.

Старпом направил луч фонаря — голубоватый клин выхватил из темноты перепуганное мальчишеское лицо. Парнишка забился в угол верхней койки, завернулся в одеяло.

— Ты живой? — спросил старпом по-английски.

— Да, сэр.

— Можешь сам спуститься вниз?

— Могу… сэр. Но я боюсь.

— Не бойся, мы не причиним тебе вреда.

Парнишка, выполнявший на судне роль стюарда, оказался смышленым, свободно говорил по-английски. От него удалось узнать, что судно вышло из Кейптауна две недели назад. Ни с каким судном не встречалось. Никого из пассажиров на борт не брали. Их задача — промысловая разведка.

— А что они ели за последние сутки?

Старпом ухмыльнулся, но перевел.

Стюард с изумлением уставился на Кленкина.

— Рыбу они ели, рыбу, док. Они все время едят рыбу. Это вы требуете для команды соки, фрукты, витамины.

Стюард что-то сбивчиво заговорил. Кленкин различал лишь отдельные слова.

Старпом вытер лоб.

— Пацан говорит, что отдельно готовят только капитану. Мясо ему готовят. Но рыбу он тоже ест. Господи, ну и вонища. Что еще, спрашивайте, док.

— Переведите: как началось заболевание?

По мере того как стюард говорил, лицо у старпома мрачнело.

— Так, понятно. Теперь слушайте. Трыков, что ты мне в глаза светишь? И не икай, а то я тоже начну. Может, я не все понял, но суть такова: пацан собирался мыть посуду, но услышал в коридоре крик. Потом вбежал кок Джованни и сказал, что бросили атомную бомбу и теперь горит море. Боцман и второй штурман спускают шлюпку. Но уж лучше умереть у себя в каюте. Джованни — этот вот толстяк. Похоже, он еще жив.

— А он видел огонь?

— Кто он?

— Мальчик.

Старпом спросил стюарда. Тот отрицательно покачал головой.

— Пожалуйста, спросите у него, пусть подробнее расскажет, обедал ли он со всей командой. Наконец, горящее море… Может, он видел в иллюминатор?

— Иллюминатор… Ладно, спрошу. Но, если мы выберемся отсюда, я заставлю вас изучить язык.

Стюард быстро, как мышонок, озирался по сторонам. Личико у него снова стало жалким, испуганным.

— Т-ты, не бойся, малый, — сказал Трыков и погладил мальчика по голове. — Обойдется.

— Спасибо, Сема, — старпом коротко рассмеялся, — ты и меня заодно успокоил. Так, дайте поговорить с человеком.

Выяснилось, стюард не обедал со всеми, он вообще двое суток ничего не ел. За какую-то провинность капитан запер его в шкиперскую кладовую. Стармех выпустил после ужина — нужно было мыть посуду. Стюард успел подняться из кладовой в каюту, когда началась заваруха. В иллюминатор он смотреть не мог по той причине, что в каюте нет иллюминатора.

15

Хорошо, что он успел полистать справочники. За два года плавания литературы у доктора скопилось много, но по отравлениям, как на грех, информация была скудная.