Владислав Морозов - Медаль за город Вашингтон

• Название: Медаль за город Вашингтон
• Автор: Владислав Морозов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-79779-0

2020-е годы. В Третьей Мировой войне досталось всем. Даже «золотому миллиарду». Европа и Азия лежат в ядерных руинах. Но решающее сражение с главным врагом – США – ещё впереди.

Разведывательные миссии русских солдат на вражескую территорию принесли много полезной информации. Противник всё ещё силён и готов спровоцировать новую глобальную войну, в которой надеется победить, используя новейшее, предельно бесчеловечное оружие.

Наши бойцы из десантно-штурмовой бригады готовятся провести стремительный набег, уничтожив военную базу возле самой столицы «Империи добра». Успех операции позволит лишить противника одного из главных козырей, без которого итог этой, возможной, войны будет отнюдь не однозначен…

---

– Как ваше ничего себе, товарищ майор? – поинтересовался Лозгачев, увидев меня.

– Да по-всякому, сержант, – ответил я и, забираясь на сиденье рядом с ним, добавил: – У поворота на стрельбище притормози, будь другом.

Он молча кивнул.

Когда наша машина подъехала к нужному повороту, я увидел, как в направлении от стрельбища по обочине дороги топает, тщательно имитируя строй, человек десять грязноватых фигур.

Все были в мохнатых снайперских костюмах типа «леший» или что-то вроде того, на плечах СВД. А замыкающей, на некотором удалении от этой группы, топала явно женская фигурка, много ниже других ростом, в столь же грязном, но более заковыристого вида костюме и с зачехленной волыной на плече. Как говорится, на ловца и зверь бежит.

– Стой, – сказал я водителю и вылез из кабины.

Грузовик тут же уехал, а я остался на перекрестке, поджидая эту снайперскую братию.

И здесь до моих ушей долетел какой-то приглушенный звук, а потом я вдруг понял, что они при движении строем поют что-то такое, соответствующее текущему моменту.

При ближайшем приближении идущей не в ногу, но старающейся держать строй маленькой колонны, я сумел наконец разобрать слова и понял, что именно они поют. Как ни странно – бессмысленную военно-строевую, из известного когда-то мультфильма про Ивана Царевича и Серого Волка.

– …Слушай мою команду, друг, строго нам скажет политрук! Топнем, враги все вздрогнут вдруг, нам прокричат – ура!..

– Стой раз два! – скомандовала маленькая фигура голосом Светки Пижамкиной. Это действительно оказалась она, тут трудно было ошибиться.

– На-апра-аво! Сы-ырна! – скомандовала Светка и, выйдя вперед перед замершим строем, доложила, приложив руку к козырьку мятого камуфляжного кепаря с офицерской кокардой:

– Товарищ майор! Группа курсантов-снайперов следует в расположение после тактических занятий! Инструктор группы лейтенант Пижамкина!

– Вольно, – сказал я бойцам и добавил: – Следуйте дальше, а вы, лейтенант, ко мне.

Бойцы несколько стушевались, а Светка изобразила лицом непонимание.

– Командуй своим орлам продолжать движения, – пояснил я. – А я маленько прогуляюсь с тобой. До расположения.

Светка рявкнула подчиненным нечто невнятное, вроде «пшшли-на», и они медленно потопали дальше, в том же направлении, но уже без песни.

Светка внимательно и несколько вопросительно смотрела на меня. Все наши с ней потетешки на данный момент ограничились целованием в уста на борту самолета, по пути домой с крайнего заграничного задания. Нас тогда никто не увидел, а особого продолжения все это не имело. Во всяком случае, с того самого момента Светка не искала возможностей встретиться или уединиться. Почему – фиг ее знает…

– Здравствуй, Светлана Афанасьевна, – сказал я и поинтересовался: – А что это был за цирк?

– А что, плохая строевая песня, тарищ майор? Или нам лучше петь что-то типа: «А в ночи тревога солдат сбивает строй, банда генералов нас гонит на убой»?

– Ого… Пугаешь ты меня иногда, Светлана, своей образованностью. Гляди-ка, даже неканонический русский перевод «Лили Марлен» знаешь…

– Стараюсь, тарищ майор. Так вам что-то в песне не понравилось?

– Да нет, вполне нормальная песня, даже одобряю. Только в присутствии начальства петь не советую – могут не просто не понять, но и начать разные неудобные вопросы задавать.

– Я так поняла, что вы сюда приехали не о песнях разговаривать? – уточнила Светка. – По вашим глазам видно, что что-то случилось. Так что случилось, тарищ майор?

– Да ничего особливо страшного. Просто как прибудешь в расположение – приведи себя в порядок и вечером, к 18.00, ко мне.

– Что, опять?

В ее голосе не было тревоги, скорее интерес и некоторое волнение, как и у Машки Тупиковой. Иди пойми эту молодежь…

– Не опять, а снова, Светлана. На войну, на чужую сторону.

– А куда?

– Военная тайна. Лично объясню. В 18.00.

Светка на это только усмехнулась. Дальше мы шли молча, благо от стрельбища до расположения недалеко – всего километра два с половиной.

Расставшись со Светкой, я вернулся в кабинет, где меня ждали личные дела «прикомандированных».

Минимум чем через час в мою дверь вежливо постучали и отрекомендовались:

– Младший лейтенант Дятлова по вашему приказанию прибыла!

– Входите, – пригласил я.

И вот сидит на стуле передо мной этакое чудо в перьях, весьма товарной внешности. Вообще, как я заметил, в нашу бригаду попадают служить вполне симпатичные девчонки (хотя сейчас, в условиях, когда народ в армию берут без разбора, невзирая на пол и возраст, это, в общем-то, и не удивительно), и тем не менее – эту младшую лейтенантшу в прежние времена можно было легко представить на подиуме, в телешоу или на эстраде, в составе какого-нибудь девчачье-писюкавого «вокального коллектива», а отнюдь не в армии. Новоприбывшая сидела передо мной, старательно сведя коленки вместе, смущаясь и слегка краснея, а я разглядывал ее, сверяясь с фото в лежащем передо мной личном деле. Правильные черты лица, пухлые губешки, зеленые глаза, длинные светлые волосы (натуральная, кстати, блондинка, а не какой-нибудь пергидроль – темных корней волос незаметно) стянуты в хвост, нижние и верхние выступающие части очень даже ничего, кисти рук тоже довольно изящные.

И это все в сочетании с малообмятой офицерской униформой (китель слегка великоват, а форменная юбка при уставной длине не очень узкая, то есть по фигуре прикид она явно не подогнала или еще не успела подогнать, в отличие от наших бригадных выпендрежниц, вроде той же Машки Тупиковой) с одинокой «микромайорской» звездочкой на погонах. Плюс к этому чулки уставного цвета и уставные же туфли на минимальном каблуке. Хотя при всем при том, личико вроде не тупое и глаза вполне живые. Производит вид неглупенькой девочки. Ладно.

Я пролистнул страницу ее личного дела (собственно, я его бегло посмотрел накануне, но ритуалы в нашем деле вещь не последняя) и изобразил на лице крайнюю задумчивость.

Так, так. Дятлова Кристина Георгиевна. Мать, Дятлова Снежанна Брониславовна, из Питера. В 2002-м, будучи студенткой четвертого курса филфака, устроилась на лето подработать в какой-то турфирме. По работе приехала в Париж. А там, как говорится, «понеслась судьба по кочкам». Как аккуратно написал составлявший личное дело чинуша-кадровик: «близко сошлась на почве интимно-половых отношений с сотрудником посольства Польской республики во Франции». Интересное кино, за одно это дорогую Снежанну Дятлову сейчас могли засунуть в лагерь на пожизненное, однако, видимо, почему-то не засунули-таки… Ладно, читаем дальше. Звали этого польского дипломатишку Ежи Станислав Гжмот-Скотницкий. Если так, то почему его дочь Георгиевна? Тьфу ты, ведь у поляков Ежи – это как раз уменьшительное от Георгий. А Гжмот-Скотницкий – смутно знакомая фамилия. Интересно откуда? А, кажется, у них в сентябре 1939-го был какой-то генерал с таким погонялом. Может, отдаленный предок? Черт его знает. Кстати, а почему тогда наша младший лейтенант Дятлова, а не Гжмот-Скотницкая (ох и задразнили бы ее, с такой-то фамилией…)?

Ладно, читаем дальше. Видимо, роман у питерской студентки с этим ляхом был бурный, поскольку менее чем через год после их встречи и родилась сидящая передо мной младший лейтенант Дятлова, она же «дочь Кристина». Польский папаша ее, наверное, «Крысей» или «Крыськой» ласково называл. Ну да, принимая во внимание личность папаши, с имечком все понятно – у пшеков (да, кстати говоря, и не только у них) оно довольно популярное. Ладно.

Брак папаша и мамаша нашей Кристины зарегистрировали-таки только через полтора года после рождения дочери. При этом мамаша Снежанна почему-то сохранила российское гражданство. Экая патриотка нашлась. Прямо-таки врач Лидия Тимашук, у которой отобрали орден Ленина… Ну-ну. Хотя в Европах нас тогда очень сильно не любили (да и сейчас не особенно-то любят), и, исходя из этого, понятно, почему Кристина носит материнскую фамилию. Видимо, папочка был скользким и политкорректным типом.

Далее, мамаша (кстати, бросившая по уважительной причине любви и женитьбы филфак питерского универа) с этой самой дипломатической дочерью таскалась следом за муженьком по европейским странам, а он до крендеца успел поработать в Париже, Лиссабоне, Сан-Марино, Мадриде, Брюсселе и опять в Мадриде. Соответственно, девка почти до 14 лет прожила за бугром и училась в тамошних школах. Отсюда, видимо, приличное знание языков. Как записано в личном деле, кроме родного русского – английский, испанский, португальский, французский и польский. Наблатыкалась, стало быть. Когда в Европе началась основная заварушка, ее папаша находился в Париже и умудрился погибнуть в первые же дни исламского бунта. А Кристина с матерью, в статусе то ли беженцев, то ли дипломатической родни, кое-как добрались до Варшавы. Но в Польше у покойного Ежи Гжмот-Скотницкого не осталось никаких близких родственников, соответственно, местные власти вежливо посоветовали скорбящей вдове с дочерью скоренько убираться по месту гражданства, пока их там не посадили, с русским-то происхождением.