Г. Джемаль - Исламская интеллектуальная инициатива в ХХ веке

• Название: Исламская интеллектуальная инициатива в ХХ веке
• Автор: Г. Джемаль
• Издательство: Ummah, Социально-политическая мысль
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5–902168–37–6, 5–98587–017–0

Данный сборник бесед и исследовательских работ участников научной группы Исламского комитета под руководством Гейдара Джемаля посвящен развитию идеологии политического ислама в ХХ веке. Статьи членов Центра изучения конфликта, раскола, оппозиции и протеста посвящены, в частности, анализу взглядов видных теоретиков политического ислама – таких, как Сейид Кутб, аятолла Хомейни, Али Шариати, Калим Сиддыки. Вниманию читателя также предлагаются исследования, посвященные «черному исламу» и католической теологии освобождения. Участники научных семинаров обсуждают перспективы развития исламской политической мысли в ХХ веке, а также очертания нового протестного дискурса в наступившем столетии.

---

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. После чтения вы пришли к выводу, что революция действительно опирается на религиозные структуры сознания, связанные с финализмом, — либо вы считаете, что в данных книгах это неубедительно излагается?

АЛЕКСЕЙ САХНИН. Было бы глупо отрицать факт существования таких структур, но что первичнее — они или социально-экономические причины, — в этих книгах такой вопрос окончательно не решен.

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Однако ни один исследователь, который бы занимался сугубо социально-экономическими реалиями, не стал теоретиком революции.

АЛЕКСЕЙ САХНИН. Согласен, революционная утопия по определению религиозна.

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Можно сказать, что для революционеров сама революция есть некое литургическое действо.

АЛЕКСЕЙ САХНИН. Утопия религиозна, даже социальное действие — религиозно. Но Эткинд этого не доказал.

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. А он не пишет, что старообрядцы составляли большинство красноармейцев?

АЛЕКСЕЙ САХНИН. У меня здесь внешние знания — они не составляли большинство красноармейцев. Известны случаи, когда старообрядчество становилось контрреволюционной силой. Например, в Верхокамье действовала Русская старообрядческая армия, причем беспоповская.

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Но они воевали и против Колчака, и против красных. Мы же не говорим только о красной революции. Зеленые тоже были революционным элементом.

АЛЕКСЕЙ САХНИН. У эсеров в регионах было много старообрядцев, но не в центре. А в РСДРП? Калинин? Это не самый яркий деятель.

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Надо исследовать и первичную религиозность евреев, которые приняли участие в революции. Большинство комиссаров — это люди, прошедшие через хедер, через серьезный хасидский дискурс. Эти евреи, устанавливавшие советскую власть на местах, исчислялись десятками тысяч — на фоне трех миллионов местечковых масс, рассеявшихся с началом Первой мировой. И радикальные мусульмане, кстати, тоже приняли участие в революции на первых порах... Давайте для нашего сборника выберем остро поставленную тему — например, «Троцкий как религиозный тип». Ведь всякое проявление нонконформизма есть оборотная сторона открытой или скрытой религиозности.

АСЛАМБЕК ЭЖАЕВ. Может быть, рассмотреть фигуру Сталина?

АЛЕКСЕЙ САХНИН. У него очень интересные пометки на полях прочитанных книг. Себя он называл «учитель ТФ», то есть Учитель из Тифлиса. Известно его высказывание, обращенное к людям, подбиравшим ему библиотеку, — «антирелигиозную макулатуру прошу мне не подсовывать». Вообще он, кажется, маркировал себя по отношению к Ленину как инкарнацию Христа после Иоанна Крестителя — большее следует за меньшим.

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. Сталин воспринимал религию в клерикальных моделях, через внешние формы. Ну, хорошо, можно рассмотреть тему «Троцкий и Сталин как религиозные типы». Не надо идти в поиски дробной и ускользающей фактуры, вначале необходимо выработать методику, по которой можно консолидировать эту фактуру и которая может вырабатываться интуитивными концептными мазками.

АЛЕКСЕЙ САХНИН. Во времена военного коммунизма было несколько фигур — Свердлов, Троцкий и другие, — вокруг которых группировались люди, и, возможно, клеем были разные типы религиозности, нечто в бэкграунде, разные языки, более им понятные, — там была группа семинаристов, кто-то увлекался масонством — это разные модели поведения...

ГЕЙДАР ДЖЕМАЛЬ. У всех этих людей был один язык — марксистский. Это во времена народовольцев, во времена Базарова еще говорили «от себя», на русском языке. Тогда еще говорили что-то сочное, например: «Природа — мастерская, человек в ней — работник». Потом появился марксистский дискурс, в котором заданы парадигмы революции через религию, религии через революцию. Это прежде всего представление о диалектике, о провиденциальном ходе истории, о миссионной функции, — не важно, кому она выпадает — классу, партии, вождю...

Диалектике в марксизме придавался мистический характер, она приобрела совершенно другую коннотацию, чем у Гегеля или греков. Диалектика стала чудесной тайной, взрывающей изнутри статус-кво, непостижимым образом преодолевающей некую стагнацию.

Это очень интересно в плане исследования того, как формируется язык протеста. Большая часть наших работ посвящена политическим мыслителям в исламе XX века. Среди них нет заслуживающих упоминания фигур, стоявших на консервативных позициях. То есть людей-то много, но это в основном функционеры, например — шейх Аль-Азхара Тантави[124], являющийся прямой противоположностью Кутбу. Никому и не придет в голову назвать его мыслителем. Всякое мыслительное усилие связано с оппозицией, с преодолением, с глубоким дискомфортом по поводу наличного положения вещей и с поиском того метода и того языка, на котором несогласие может быть описано и эпистемологически, критериально само себе доказано как правомерное.

Теперь я предлагаю Артуру сделать короткий доклад по Фаррахану.

АРТУР ЯСТРЕБОВ. Эта тема несколько выпадает из общего контекста, в котором затрагиваются достаточно универсальные вещи. Речь идет о «черном» исламе в США, где сегодня проживает около семи миллионов мусульман, большая часть которых — это нетрадиционные или этнические мусульмане.

«Черный» ислам возник в 30-х годах прошлого века в обстановке теологического голода и поисков адекватных теологических «подпорок» для формирующейся «черной» идентичности. У нас у всех на слуху имя Мартина Лютера Кинга — это христианское правозащитное направление сыграло большую роль в развитии позитивного восприятия черного гуманитарного движения в белом христианском обществе, так как оно взывало к жалости и сентиментальности: «мы тоже люди». Сочувствие было вызвано, но всякая идентичность строится по принципу «мы не такие, как вы», так что этот фактор не был решающим.

Попытки обращения к различным синкретическим культам — растафари, вуду, «черному сионизму», в котором Сионом была Африка — все это не увенчалось успехом. Плодотворным оказался взрывоопасный синтез идей теософского «Мавританского храма науки» и квазиисламских миссионеров из Ахмадийи, который произвел черный политический деятель Фард, появившийся в 1930 году в Детройте. Он объявил себя Мессией, Махди, воплощением Бога и второй инкарнацией Христа. В 1931 году он встретился с основателем «Нации ислама» Элайджи (Elijiah), а в 1934 году «махди» ушел в «сокрытие», то есть он просто исчез, и полиция не смогла найти его следов.

Это был мощнейший козырь для Элайджи, объявившего себя «наместником». Он провозгласил «азиатскую нацию», в которую входили все цветные, основательницей всех великих цивилизаций. А белые при этом назывались дьявольским результатом эксперимента шестидесятитысячелетней давности, своеобразным големом. Элайджи переехал в Вашингтон, стал в библиотеке Конгресса изучать ислам, а потом ему пришлось познакомиться с зоной, так как он стал первым известным в организации уклонистом (в 1942 г.), среди которых позже оказался и боксер Мухаммед Али. Вышел на свободу он после войны, а организация за это время значительно выросла за счет притока молодежи. В 1960-х произошел переломный момент в этой, бывшей до того несколько курьезной истории — в организацию пришел радикальный черный националист и харизматический оратор — Малкольм Икс (Malcolm X). Если в 1953 году в ней было 300 человек, то в 1963-м — уже 30 тысяч.

В 1963-м произошел первый раскол между ним и Элайджи, ставшим к тому времени Элайджи Мухаммедом, «посланником Аллаха». Элайджи на тот момент — при всем своем показном национализме — стал удобной фигурой для американских спецслужб, а Малкольм Икс был неуправляемым радикалом, критиковавшим оппортунизм, который он видел в организации. После убийства Кеннеди он очень нелицеприятно о нем отозвался, что могло настроить против «Нации» всю Америку, включая и черных, которые относились к Кеннеди с симпатией. Элайджи наложил запрет на все публичные выступления Малкольма. Вслед за ним фактически был исключен из организации и Мухаммед Али.

Малкольм организовал общество «Мусульманская мечеть». В поисках источников финансирования он поехал в 1963 в тур по Африке. Затем Малкольм совершил хаджж, который перевернул его мировоззрение. Вернувшись в Штаты, он произнес шахаду, признал Мухаммада последним Посланником и отказался от расизма, призвав принять участие в организации и белых мусульман.

Вскоре он стал работать над созданием возможной надконфессиональной организации «Афроамериканский союз». В 1964 году его убили. Убийцами были три члена «Нации ислама». В черной Америке ожесточение против «Нации» было тогда просто грандиозным, так как Малкольм был не менее популярен, чем Кинг. На волне этой популярности, на основе его идей, хотя и превратно понятых, были организованы «Черные пантеры». Однако они не обладали подлинным лидером с политической интуицией, а «Нация» выжила — и во многом благодаря тому, что Элайджи выдвинул фигуру бывшего виолончелиста и певца Луиса Фаррахана. Его, кстати, и считают основным организатором убийства Малкольма.