Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 4. Материалы Севастопольского периода

• Название: Полное собрание сочинений. Том 4. Материалы Севастопольского периода
• Автор: Лев Толстой
• Издательство: АгентPDF8f070fbc-092c-11e0-8c7e-ec5afce481d9
• Жанр: Русская классическая проза

---

Притомъ стараться, чтобы 2-й пр[об]ный листокъ былъ напечатанъ. —

Денежныя средства находятся у Фриде. Въ случаѣ же недостаточности общими силами. —

Сотрудн[ики] 1-го разряда.

Кантакузинъ

Ковалевскій

Коржановскій

Командир[у] 3-го Сап[ернаго] бат. Ник. Конст.

Зацѣпину

Редингеру.

Ушакову.

И всѣмъ тѣмъ, кому того требуетъ учтивость.

Сотрудники 2-го разряда. —

Полковые и батарейные командиры Южной Арміи.

Командиру 4-й Бат. батареи 20-й артиллерійской Бригады Полковнику Алексѣеву. Въ г. Кизляръ. —

–

III. * [ЗАПИСКА ОБ ОТРИЦАТЕЛЬНЫХ СТОРОНАХ РУССКОГО СОЛДАТА И ОФИЦЕРА.]

1. * [ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ НАБРОСОК НАЧАЛА «ЗАПИСКИ».]

Русское войско огромно и было славно, было непобѣдимо; поэтому то оно самонадѣянно и неединодушно; и несмотря на громадность этого войска Россія въ опасности. – 8

Многіе понимаютъ это положеніе отечества, сочувствуютъ ему и готовы для него жертвовать имуществомъ, трудами и жизнью. Многіе, увлеченные страстями и привычкой злоупотребленія законовъ, препятствуютъ примѣромъ и даже властью – людямъ преданнымъ отечеству – оказывать ему ту пользу, которую бы они могли. Большинство равнодушно.

Слова: самопожертвованіе, безкорыстіе, трудолюбіе потеряли смыслъ и значеніе. Правила чести стариннаго воинства стали барьерами слишкомъ высокими, которые мы привыкли проходить, нагибаясь подъ ними.

Нужны новая преграда и новый толчокъ, которые бы дали дѣятель[ности] людей преданныхъ, умѣрили злоупотребленіе людей увлеченныхъ и дали бы напр[авленіе] и равнодуш[нымъ].

2. * [ПЕРВАЯ РЕДАКЦИЯ ЗАПИСКИ ОБ ОТРИЦАТЕЛЬНЫХ СТОРОНАХ РУССКОГО СОЛДАТА И ОФИЦЕРА.]

По долгу присяги, а еще болѣе по чувству человѣка, не могу молчать о злѣ, которое открыто совершается передо мной и очевидно влечетъ за собой погибель миліоновъ людей – погибель силы, достоинства и чести отечества. —

Стоя по своему рожденію и образованію выше среды, въ которую поставила меня служебная дѣятельность, я имѣлъ случай изучить зло это до малѣйшихъ грязныхъ и ужасныхъ подробностей. – Оно не скрывалось отъ меня, бывъ увѣрено найти во мнѣ сочу[в]ствіе, – и я способствовалъ ему своимъ бездѣйствіемъ и молчаніемъ. Но нынѣ, когда зло это дошло до послѣднихъ предѣловъ, послѣдствія его выразились страданіями десятковъ тысячъ несчастн[ыхъ] и оно грозитъ погибелью отечества, я рѣшился, сколько могу, дѣйствовать противъ него перомъ, словомъ и силою.

Зло это есть развратъ, пороки и упадокъ духа Русскаго войска. Въ Россіи, столь могущественной своей матерьяльной силой и силой своего духа, нѣтъ войска; есть толпы угнетенныхъ рабовъ, повинующихся ворамъ, угнетающимъ наемникамъ и грабит[елямъ] и въ этой толпѣ нѣтъ ни преданности къ Царю, ни любви къ Отечеству – слова, которыя такъ часто злоупотребляютъ, ни рыцарской чести и отваги, есть съ одной стороны духъ терпѣнія и подавленнаго ропота, съ другой духъ угнѣтенія и лихоимства. —

И скорбны и непостижимы явленія нынѣшней войны! Россія, столь могущественная силой матерьяльной, еще сильнѣйшая своимъ духомъ – любовью къ Царю и Отечеству, Россія, столько лѣтъ крѣпчавшая подъ мудрою, мирною державою,9 не только не можетъ изгонять дерзкой толпы враговъ, ступившей на ея землю, но при всѣхъ столкновеніяхъ съ10 ними – скажу правду – покрываетъ срамомъ свое великое имя. – Нравственное растлѣніе войска: вотъ причина сихъ печальныхъ явленій. —

Изъ какихъ началъ состоитъ наше войско? – солдаты, офицеры, генералы, Главнокомандующіе.

Солдатъ – бранное поносное слово – въ устахъ нашего народа, солдатъ существо, движимое одними тѣлѣсными страданіями, солдатъ существо грубое, грубѣющее еще болѣе въ сферѣ лишеній, трудовъ и отсутствія основаній образованія, знанія образа правленія, причинъ войны и всѣхъ чувствъ человѣка. Солдатъ имѣетъ по закону только строго необходимое, а въ дѣйствительности менѣе того, чтобы не умереть человѣку сильнаго сложенія – отъ голода и холода слабые умираютъ. Наказаніе солдата за малѣйшій проступокъ есть мучит[ел]ьная смерть, высшая награда – отличіе, дающее ему право, присущее человѣку, – быть не битымъ по произволу каждаго. Вотъ кто защитники нашего отечества.

У насъ есть солдаты 3-хъ родовъ – я говорю про армейскихъ, которыхъ знаю. Есть угнетенные, угнетающіе и отчаянные.

Угнетенные – люди сроднившіеся съ мыслью, что они рождены для страданія, что одно качество возможное и полезное для него есть терпѣніе, что въ общественномъ быту нѣтъ существа ниже и несчастнѣе его. Угнетенный солдатъ морщится и ожидаетъ удара, когда при немъ кто-нибудь поднимаетъ руку; онъ боится каждаго своего слова и поступка: – каждый солдатъ – годомъ старше его, имѣетъ право и истязаетъ его, и онъ, угнетенный солдатъ, убѣжденъ, что все дурно, что только знаютъ другіе, хорошо же то, что можно дѣлать скрытно и безнаказанно. Офицеръ велѣлъ дать 100 розогъ солдату за то, что онъ курилъ изъ длинной трубки, другой наказалъ его за то, что онъ хотѣлъ жениться; его бьютъ за то, что онъ смѣлъ замѣтить, какъ офицеръ крадетъ у него, за то, что на немъ вши – и за то, что онъ чешется, и за то, что онъ не чешется, и за то, что у него есть лишніе штаны; его бьютъ и гнетутъ всегда и за все, потому что онъ, – угнѣтенный и потому что власть имѣютъ надъ нимъ бывшіе угнѣтенные – самые жестокіе угнѣтающіе. Угнѣтенный не получаетъ 1/3 того, что ему даетъ правительство, знаетъ это и молчитъ, включая всѣхъ начальниковъ въ одно безъисключительное чувство подавленнаго презрѣнія и не-любви – «господъ много, всѣмъ надо жить», вотъ его мнѣніе. Зародышъ чувства мщенія есть въ душѣ каждаго, но оно слишкомъ глубоко подавлено угнѣтеніемъ и мыслью о невозможности осуществить его, чтобы обнаруживаться. Но, Боже! какіе ужасы готовитъ оно отечеству, когда какимъ-нибудь случаемъ уничтожится эта невозможность. Теперь же чувство это являетъ себя въ тѣ минуты, когда мысль о близкой смерти уравниваетъ состоянія и уничтожаетъ боязнь. Въ бою, когда сильнѣе всего должно бы было дѣйствовать вліяніе начальника, солдатъ столько же, иногда болѣе, ненавидитъ его, чѣмъ врага; ибо видитъ возможность вредить ему. Посмотрите, сколько Русскихъ офицеровъ, убитыхъ русскими пулями, сколько легко раненныхъ, нарочно отданныхъ въ руки непріятелю, посмотрите, какъ смотрютъ и какъ говорятъ солдаты съ офицерами передъ каждымъ сраженіемъ: въ каждомъ движеніи, каждомъ словѣ его видна мысль: «не боюсь тебя и ненавижу». Угнетенный солдатъ не боится ни физическихъ, ни моральныхъ страданій и оскорбленій: первыя дошли до такой степени, что хуже ничего не можетъ быть, – смерть же для него есть благо, – послѣднія, не существуютъ для него. Единственное наслажденіе его есть забвеніе – вино, и три раза въ годъ, получая жалованье 70 к. – эту горькую насмѣшку надъ его нищетой, – онъ приходить въ это состояніе, несмотря ни на какія угрозы, – проздравляетъ, т. е. пропиваетъ жалованье. Солдатъ нашъ особенно храбръ, когда ведутъ его, – самъ идти онъ не можетъ, потому что не мыслить и не чувствуетъ, – храбръ потому, что мысль – авось все кончится, не оставляетъ его. —

Угнѣтающіе солдаты – люди перенесшіе испытанія и не упавшіе, но ожесточившіеся духомъ. Ихъ чувство справедливости – заставлять страдать каждаго столько же, сколько они страдали. Угнѣтающій солдатъ сжился съ мыслью, что онъ солдатъ, и даже гордится симъ званіемъ. Онъ старается и надѣется улучшить свое положеніе – угнетеніемъ и кражей. Онъ открыто презираетъ угнетеннаго солдата и рѣшается выказывать иногда чувство ненависти и ропотъ начальнику. Въ немъ есть чувство сознанія своего достоинства, но нѣтъ чувства чести; онъ не убьетъ въ сраженіи своего начальника, но осрамитъ его. Онъ не украдетъ тулупа у товарища, но украдетъ порцію водки. Онъ также, какъ угнетенный, невѣжественъ, но твердо убѣжденъ въ своихъ понятіяхъ. Его оскорбитъ не тѣлесное наказаніе, а оскорбитъ сравненіе съ простымъ солдатомъ.