Борис Соколов - Гоголь

• Название: Гоголь
• Автор: Борис Соколов
• Издательство: Алгоритм
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-9265-0001-2

Данная энциклопедия представляет собой наиболее полный (в одном томе) свод документов и материалов о жизни и творчестве Николая Васильевича Гоголя. …Задачу настоящей энциклопедии я вижу не в том, чтобы дать какую-то оригинальную трактовку образов Гоголя и событий его биографии, а в том, чтобы собрать воедино наиболее интересные и яркие суждения и факты, все богатство и разнообразие существующих мнений. Это поможет читателю представить себе Гоголя во всей его широте и противоречивости и составить свое мнение об авторе «Ревизора» и «Мертвых душ», выбрать для себя своего Гоголя.

---

Не может быть, никаким образом не может быть, чтобы нос один сам собою ездил в мундире, и притом еще в ранге статского советника! (обошедши на два чина своего собственного хозяина! — Б. С.) И неужели в самом деле Ковалев не мог смекнуть, что чрез газетную экспедицию нельзя объявлять о носе? Я здесь не в том смысле говорю, что мне казалось дорого заплатить за объявление: это пустяки, и я совсем не из числа корыстолюбивых людей; но неприлично, совсем неприлично, нейдет. Несообразность и больше ничего! И цирюльник Иван Яковлевич вдруг явился и пропал, неизвестно к чему, неизвестно для чего. Я, признаюсь, не могу постичь, как я мог написать это? Да и для меня вообще непонятно, как могут авторы брать такого рода сюжеты! К чему все это ведет? Для какой цели? Что доказывает эта повесть? Не понимаю, совершенно не понимаю. Положим, для фантазии закон не писан, и притом действительно случается в свете много совершенно неизъяснимых происшествий; но как здесь?.. Отчего нос Ковалева?… И зачем сам Ковалев? (скрытый намек на никчемность существования самого главного героя, смысла в котором даже меньше, чем в фантастическом бытии Носа. — Б. С.). Нет, не понимаю, совсем не понимаю. Для меня это так неизъяснимо, что я… Нет, этого нельзя понять!» Здесь уже предвосхищен Чичиков, отплясывающий трепака в одной рубашке по случаю удачной сделки с мертвыми душами. В случае с Ковалевым речь тоже, в сущности, идет о неживой субстанции — Носе, вдруг ожившем и начавшем жить как человек, да еще не в последних чинах.

В 1842 г., помещая Н. в 3-й том своих «Сочинений», Гоголь значительно сократил послесловие и добавил несколько новых эпизодов. Еще ранее в рукописный текст повести были внесены цензурные изменения. В частности, встреча майора Ковалева с Носом была перенесена из Казанского собора в Гостиный двор. Гоголь использует традиционную семантику носа. Издревле эта часть человеческого лица уподобляется фаллосу и одновременно символизирует высокомерие — отсюда выражение «вздернув нос», «задравши нос». Ковалев волокита и искатель чинов с потерей носа как бы утрачивает свою сущность и главные жизненные цели. Псевдорациональное объяснение сюжета Н. может быть сведено к следующему. Цирюльник Иван Яковлевич спьяну отсек нос своего клиента бритвой, точно так же, как в «Невском проспекте» пьяный сапожник Гофман чуть было не отхватил сапожным ножом нос не менее пьяному своему другу жестянщику Шиллеру, затем в пьяном беспамятстве принес домой, бросил на кухне, и жена случайно запекла нос в хлеб. На пристрастие Ивана Яковлевича к хлебному вину намекает его привычка лакомиться хлебом с луком и ряд других признаков. После того, как цирюльник выбрасывает нос с моста, Нос оживает и начинает самостоятельное существование.

Владимир Набоков связывал главного героя повести с особенностями внешности самого Гоголя: «Его большой и острый нос был так длинен и подвижен, что в молодости (изображая в качестве любителя нечто вроде „человека-змеи“) он умел пренеприятно доставать его кончиком нижнюю губу; нос был самой чуткой и приметной чертой его внешности. Он был таким длинным и острым, что умел самостоятельно, без помощи пальцев, проникать в любую, даже самую маленькую табакерку, если, конечно, щелчком не отваживали незваного гостя (о чем Гоголь игриво сообщал в письме одной молодой даме)… Нос лейтмотивом проходит через его сочинения: трудно найти другого писателя, который с таким смаком описывал бы запахи, чиханье и храп. То один, то другой герой появляются на сцене, так сказать, везя свой нос в тачке или гордо въезжая с ним… Нюханье табака превращается в целую оргию. Знакомство с Чичиковым в „Мертвых душах“ сопровождается трубным гласом, который он издает, сморкаясь. Из носов течет, носы дергаются, с носами любовно или неучтиво обращаются: пьяный пытается отпилить другому нос; обитатели Луны, как обнаруживает сумасшедший, — Носы. Обостренное ощущение носа в конце концов вылилось в повесть „Нос“ — поистине гимн этому органу… Его фантазия ли сотворила нос или нос разбудил фантазию значения не имеет. Я считаю, разумней забыть о том, что чрезмерный интерес Гоголя к носу мог быть вызван ненормальной длиной собственного носа, и рассматривать обонятельные склонности Гоголя — и даже его собственный нос как литературный прием, свойственный грубому карнавальному юмору вообще и русским шуткам по поводу носа в частности… Как сказано в русской пословице: „Тому виднее, у кого нос длиннее“, а Гоголь видел ноздрями. Орган, который в его юношеских сочинениях был всего-навсего карнавальной принадлежностью, взятой напрокат из дешевой лавочки готового платья, именуемой фольклором, стал в расцвете его гения самым лучшим его союзником. Когда он погубил этот гений, пытаясь стать проповедником, он потерял и свой нос так же, как его потерял майор Ковалев».

Впервые Гоголь упомянул Н. в письме М.П. Погодину 31 января 1835 г. в качестве повести, начатой им для «Московского Наблюдателя». 20 февраля 1835 г. он также отметил в письме М. П. Погодину: «Я поспешу сколько возможно скорее окончить для вас назначенную повесть, но всё не думаю, чтобы она могла подоспеть раньше 3-й книжки. Впрочем, я постараюсь как можно скорее». Уже 18 марта 1835 г. Гоголь сообщал все тому же корреспонденту: «Посылаю тебе нос. Да если ваш журнал не выйдет, пришли мне его назад. Обосрались вы с вашим журналом. Вот уже 18 число, а нет и духа. Если в случае ваша глупая цензура привяжется к тому, что нос не может быть в Казанской церкве, то пожалуй можно его перевести в католическую (в конце концов Казанский собор пришлось заменить Гостиным Двором. — Б. С.). Впрочем, я не думаю, чтобы она до такой степени уж выжила из ума» (оказалось, что именно до такой). 23 марта 1835 г., не зная, что первая книжка «Московского Наблюдателя» вышла еще 15 марта (а к тому времени должна была выйти уже и вторая книжка, так как журнал был двухнедельным), сделал ошибочный вывод, что журнал закрылся, и просил Погодина: «Так как Московский Наблюдатель не будет существовать, то пришли мне мой нос назад, потому что он мне очень нужен». Когда выяснилось, что «Московский Наблюдатель» живет и здравствует, Гоголь опять направил М. П. Погодину H.(очевидно, уже в исправленном виде, с заменой Казанского собора на Гостиный Двор). 17 апреля 1835 г. он писал Погодину: «Сам чорт разве знает, что делается с носом! Я его послал как следует, зашитого в клеенку, с адресом в Московский университет. Я не могу и подумать, чтобы он мог пропасть как-нибудь. У нас единственная исправная вещь: почтамт. Если и он начнет заводить плутни, то я не знаю, что уже и делать. Пожалуста, потормоши хорошенько тамошнего почтмейстера. Не запрятался ли он куда-нибудь по причине своей миниатюрности между тучными посылками (рукопись Гоголь уподоблял Носу, главному герою повести, отсюда и связь Носа с чертом, который водит за нос майора Ковалева и внушает ему мысли об удовольствиях. — Б. С.). Через две недели буду в Москве». То ли Погодин действительно потормошил почтмейстера, то ли Гоголь, по приезде в первопрестольную, сам вручил ему рукопись, но, так или иначе, Н. оказался в редакции «Московского Наблюдателя», но был ею отвергнут. В 1842 г. в «Отечественных записках» В. Г. Белинский утверждал, ясно намекая на «Московский Наблюдатель», что «один журнал отказался напечатать у себя повесть Гоголя „Нос“, находя ее грязною».

День пропажи носа у майора Ковалева — 25 марта приходится на православный праздник Благовещения. В то же время, в позднейшей редакции повести, появились указания на события, происходившие уже после 1832 г. и исключающие однозначное отнесение событий повести к какому-либо определенному году. Так, история о «танцующих стульях» в Конюшенной улице волновала жителей первопрестольной в конце 1833 — начале 1834 г. В связи с этим А. С. Пушкин 17 декабря 1833 г. записал в дневнике: «В городе говорят о странном происшествии. В одном из домов, принадлежащих к ведомству придворной конюшни, мебели вздумали двигаться и прыгать, дело пошло по начальству. Кн. В. Долгорукий нарядил следствие. Один из чиновников призвал попа, но во время молебна стулья и столы не хотели стоять смирно. Об этом идут разные толки». Упоминание о газетном объявлении о продаже крепостной девки: «там отпускалась дворовая девка девятнадцати лет, упражнявшаяся в прачечном деле, годная и для других работ» — не было пропущено цензурой из-за усмотренного намека на сожительство девки со своим хозяином.

9 апреля 1836 г. П. А. Вяземский писал А.И. Тургеневу о чтении Гоголем Н. у В. А. Жуковского: «Субботы Жуковского процветают… Один Гоголь, которого Жуковский называет Гоголек, оживляет их своими рассказами. В последнюю субботу читал он нам повесть об носе, который пропал с лица неожиданно у какого-то коллежского асессора. Уморительно смешно!» Можно отметить некий инфернальный след, присутствующий в фамилии главного героя Н. «Коваль» по-украински значит «кузнец», а кузнецы традиционно в народном сознании связаны с нечистой силой.