Платон Беседин - Дневник русского украинца: Евромайдан, Крымская весна, донбасская бойня

• Название: Дневник русского украинца: Евромайдан, Крымская весна, донбасская бойня
• Автор: Платон Беседин
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-496-01888-3

Платон Беседин – известный прозаик, автор романов и сборников рассказов «Учитель», «Книга Греха», «Рёбра», номинированных на премии «Ясная Поляна», «Национальный бестселлер», «Русская премия». Яркий публицист, прославившийся репортажами и статьями, посвященными событиям в Украине и российско-украинским отношениям. «Дневник русского украинца» – избранные записи автора о Евромайдане, Крымской весне и донбасской бойне, изданные без цензуры. В них сбывшиеся пророчества и неуслышанные предупреждения, действенные рецепты и точные диагнозы, интересные параллели и неожиданные экскурсы в историю, но главное – это подлинные живые свидетельства революции и войны, объединённые личностью автора в уникальное цельное произведение. «Дневник русского украинца» – по-настоящему честная книга о событиях, взорвавших прежнее мироустройство.

---

Да, человек лёгких решений – так можно наречь, окрестить его. Но фокус в том, что им не место в президентстве, особенно такой страны, как Украина. Здесь необходима, как говорят в футболе, игра кость в кость. «Сиськи мять» – это в других местах. И их Виктор Фёдорович лучше моего знает. Но к той жёсткости, беспощадности, что была свойственна ему в донецких разборках, – иначе бы он не вылез, не поднялся – на новой, президентской, ступени должны были добавиться иные вариации, надстройки, апгрейды. Что ж, не срослось.

Осуждать легко? Безусловно. Но лично для меня нет задачи – наставить на Викторе Фёдоровиче энное число клейм вины и позора. Речь исключительно о той тени кромешной обречённости, что нависла над ним. Даже если он так, вероятно, ничего и не понял. Речь, прежде всего, о попытке сочувствия и осознания.

Даже если выбили на скрижалях: Виктор Янукович – тот, кто сдал Украину. Тот, кто позволил ей кончиться как государству. И это не просто клеймо – это «чёрная метка», с которой не пустят ни в одно тёплое место ни здесь, ни там. Прощайте, Виктор Фёдорович.

…Во время редактуры этих строк – я делаю это в деревне, изолированный от информационного мира, – мне позвонила жена, сообщила: «Младший сын Януковича погиб, представляешь? Кошмар! Говорят, утонул в Байкале».

Да, кошмар. И, к сожалению, логичный, предсказуемый. Колесо кармы перемалывает именно так – через детей. Что насколько закономерно, настолько и жутко.

Весна 2014

Той весной многое, если не всё, изменилось. Так говорят. И добавляют: «Нам ещё предстоит осмыслить, понять данные события в полной мере». Всё верно. Русская весна стала украинскими заморозками. Отделение Крыма, начало войны в Донбассе, приход к власти в Киеве странных людей – вот главные константы того времени. Жуткого, яркого, динамичного.

То, что произошло в Крыму, то, что началось в Донбассе, – прежде всего следствие Евромайдана. И развивалось оно по тем же лекалам.

Весной 2014 года весь мир либо узнал, либо вспомнил о Крыме. Много патоки, много слащавости разлилось по мятежному полуострову. И агитпроп украинский бился с агитпропом российским, упражняясь в фантасмагории и макабре. Мерзости, лжи хватало. А под кожей, как жир, накапливался страх перемен.

Но вместе с тем – и это главное – во многих крымчанах засиял, заискрился истинный, природный патриотизм. Тех, кто ещё недавно трясся в маршрутках, томился в кабинетах, ругался в очередях, вдруг озарил внутренний свет, и он рвался наружу, чтобы служить маяком в окружающей невнятице и суете. Многие раскрылись по-новому, стали лучше, чище, сильнее. Это чувствовалось на уровне рефлексов, флюидов.

Крым наконец ощутил те великие исторические корни, коими он врос в землю, но которые в последние годы, казалось, обрубила хандра обыденности. Корни эти питали крымчан, лечили сомнения, что и как будет дальше.

Да, сейчас в сознании многих есть лишь титаны, идущие из России в Крым через Чёрное море, там их ждали стальные люди, полвека грезившие пришествием богов, но Крымской весной всё было немного иначе. Люди, конечно же, сомневались, метались, боялись. На всех уровнях, во всех сферах. Однако единство, уверенность в главном заставляли действовать их, идти вперёд, и через эту поступь изгонялись неуверенность, страх.

Когда «зелёные человечки», которых многие крымчане сначала приняли за украинских солдат, в конце февраля заняли аэропорты, блокпосты и другие объекты, Крым уже навсегда отошёл от Украины. Россия сделала свой исторический выбор. И одни говорят, что тем она подписала себе смертный приговор, другие утверждают, что, наоборот, отыскала национальный раствор, коим можно скрепить народ.

Время, как говорится, покажет, но весной 2014‑го на полуострове многие им были рады. Национальный подъём и появление «зелёных человечков» спасли Крым от бойни, судьбы Донбасса, но породили иную битву, лишь отсрочив войну.

Форпост посреди татарской пустыни Будни крымского блокпоста

02.03.2014

Первое, что замечаю на севастопольском блокпосте – полутораметровую, наверное, распечатку иконы Богоматери на красном фоне. Затем – автобусную остановку, рядом с которой нагромождения паллет, ящиков, два старых разбитых кресла. И несколько людей с милицейскими дубинками, ручки которых перемотаны синей изолентой. Люди перекидываются короткими фразами, следят за проезжающими машинами. Руки стянуты георгиевскими и кислотно-зелёными (опознавательными) ленточками.

Чуть дальше, в сторонке у небольшой рощицы, пятеро со стальными милицейскими щитами отрабатывают блокировку и остановку противника. Лица сосредоточенные, напряжённые, но без шуток, улыбок тренировка не обходится.

Досматривают останавливаемый транспорт два человека в камуфляже. К ним командирован сотрудник ДПС, чтобы не возникало сомнений относительно законности проверки документов и автомобилей.

– Были реальные проблемы, нарушители? – спрашиваю я у них вечером, у костра. Худощавый паренёк с необычайно широкой георгиевской ленточкой, стягивающей предплечье, кормит пламя досками и ветками. Чуть дальше, в яме, сложены дрова и ящики на костёр.

– Всякое было, – смутно отвечает парень Семён с наивным лицом добродушного сельского хлопца.

– А «зелёные человечки»?

– Да, были тут пару раз, но вообще они где-то в других, отдалённых, местах дежурят…

Он физик по образованию, но занимается СЕО-продвижением. Когда в Севастополе в конце января начались первые волнения с попытками организовать Евромайдан, Семён примкнул к его противникам, а после записался в севастопольскую самооборону. Теперь он – на блокпосте.

Большая часть людей подтягивается сюда к семи вечера, освободившись после работы.

– Разобрался с делами и на блокпост, – улыбается, он вообще всегда улыбается, инженер Костя. Родился в Ивано-Франковске, учился в Киеве, работал в Сирии.

– А как в Севастополе оказался?

На этот вопрос Костя никогда не отвечает. Но зато охотно распространяется, почему записался в самооборону:

– Украинскую власть ненавижу! Евромайдан ненавижу! Надо было всех на… из автоматов снять!

Большая часть разговоров о происходящем в Украине здесь именно в таком безапелляционном духе. И много сравнений с Великой Отечественной войной. При этом хватает ребят, прекрасно знающих крымскую и мировую историю. За чашкой чая щедрыми пригоршнями они отсыпают любопытную информацию.

Впрочем, продолжительные беседы на блокпосте не в чести. Расслабляют, делают сонными, а необходимо быть всегда наготове.

– Мчал тут один с киевскими номерами, – рассказывают мне уже в другой смене, – прокурор. Мол, что за дела, почему остановили? Стал «права качать». Ничего, успокоили…

Водители останавливаемых машин реагируют на досмотр по-разному. Кто-то относится с пониманием, многие – с благодарностью («охраняют, обеспечивают покой»), но есть и те, кто отчаянно недоволен.

– Ты журналист, да? – напирает на меня рыхлый мужчина в синей кожаной куртке.

– Нет, писатель.

– Но пишешь же, да? Вот и напиши, что захватили крымскую землю эти вот пацаны, – он тычет в ребят с блокпоста, – устанавливают, суки, свои правила. А я коренной симферополец, понял?

Подобные жалобы я озвучиваю вечером. Ребята с блокпоста либо отмалчиваются, либо отшучиваются. Возмущается один только полный Богдан:

– Мы им добро делаем, а они недовольны. Ну и народ!

И всё же ночью у костра предпочитают говорить о другом. Продукты, сигареты, которые выдаются здесь под учёт, расходуются быстрее обычного. Кухня блокпоста, огороженная паллетами, – за остановкой.

– Главное – постоянно поддерживать огонь, – разъясняет костровой, – чтобы всегда был чай…

Пакетики и заварка плавают в закопчённом котле. Огонь полыхает в металлической бочке. От неё идёт жар, люди греются им. А иногда, если кто-то расщедрится, готовят нечто особенное.

– Вчера шашлычок был, – улыбается Семён. – Васёк приносил…

Есть ещё знаменитая тётя Валя, которая ежедневно подвозит горячее, свежеприготовленное в огромных эмалированных кастрюлях: то борщ, то плов, то суп, то кашу с тушёнкой. Из частых гостей также – корреспонденты и верующие с крестными ходами, дарящие иконку с изображением великомученика Родиона (российского солдата, отказавшегося снять нательный крест и обезглавленного за это чеченскими боевиками).

Продукты, салфетки, утварь, химия сложены в привезённом строительном вагончике, под замком. Нет разве что алкоголя – на блокпосте строгий «сухой закон». Мне открывают вагончик, показывают: макароны, консервы, масло, крупы. Вода – отдельно, в пяти-шестилитровых баклажках.

– Это российская гуманитарка?

– Нет, это то, что местные принесли…