Анатолий Гончаров - АГЕНТЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ

• Название: АГЕНТЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ
• Автор: Анатолий Гончаров
• Жанр: Политический детектив

Очередные главы бесконечного исторического детектива опубликованы в газете «МК Латвия». Здесь и, такой популярный ныне, Беня Коломойский, и президент Литвы Даля Грибаускайте, и продолжение истории убийства Бориса Немцова. Прошелся Гончаров и по московскому бомонду, и по перебежчикам из внешней разведки. Язвительный рижанин не упустил возможности высказаться и по политике Барака Хусейна Обамы, сравнив ее с действиями Андреаса Любитца. «Общего у них то, что оба скрывали диагноз, именуемый на языке психиатров «комплексом Герострата». Обама опасался провала на президентских выборах, а Любитц – отказа в приеме на работу в авиакомпанию «Джерменвингс». Разница – в масштабах содеянного. Безумный пилот, мечтавший войти в историю, направил в смертельное пике самолет с полутора сотнями пассажиров, а неадекватный «лидер свободного мира» – целые страны, включая Сирию, Ливию, Украину, а теперь уже и Йемен».

Данные главы продолжают ранее представленную читателям книжку « Мадам, уже падает Листьев ».

Жизнь продолжается, продолжается и исторический детектив Анатолия Гончарова « Голые короли ». Так что, продолжение следует…

---

Рдели щеки номинанток, реяли ресницы конкуренток, томно вздыхали дамы с декоративными собачками. На балу как на балу.

Золушки после полуночи

Персональный состав приглашенных ВИП-гостей – деться некуда от слез. По особому списку проходил ставший похожим на бывшего генпрокурора Скуратова бывший телеведущий «Итогов» Евгений Киселев с несвежими мыслями об итогах «группового взаимодействия» в сауне Московского индустриального банка, зафиксированного на видео для всеобщего «оборзения». Его лицемерно успокаивали дремучие, как брянский лес, политологи Сатаров и Бунин: «Банки грязи не боятся!» А также лисоватая Хакамада в образе земноводного; его электрическое высочество гуманист Чубайс; Таня-Валя – дружная семья, обретшая простое человеческое счастье на кремлевских понтах; телевизионный дикобраз Алексей Венедиктов; хихикающая на себя в зеркале Регина Дубовицкая – полный аншлаг с обшлагами от ливрейного швейцара; нафталиновая диссидентка Новодворская; парочка ее братков по разуму; независимая от сексуальной ориентации Киркорова мадам Брошкина и прочая, прочая – весь, в натуре, бомонд правых сил со вкраплениями либералов иных уклонов и разновидностей, ну и, конечно, вездесущая Салонная нутрия Ксюша Собчак с арендованным спаниелем.

Ничто человеческое им не было чуждо. Как и неведомому мистеру Блэкуэллу. Только не знали они, что, начиная с 1969 года, его критическое око охватило почти всю женскую половину британского королевского дома. Дамы, за исключением королевы-матери Елизаветы, были издевательски осмеяны им в комментариях по поводу стиля «секонд-хенд», а бедную Елизавету II он свергал с трона высокой моды трижды. Когда она, утратив всякое ощущение реальности, появилась на публике в легкомысленном платьице со множеством оборок и рюшей, Блэкуэлл сразил ее величество своим ерничеством: «Что это? Кто это? Дворцовая рождественская елка?..»

Скульптурная фигура и законсервированное обаяние Жаклин Кеннеди Онассис не убеждали его в справедливости достоинств и не поколебали стратегического чутья: «Я ждал десять лет и дождался истины. Это кошечка в штанах мартовского кота». Кто знает, может, мистер Блэкуэлл в далеком детстве упал головой в барабан, и с тех пор у него отсутствовал внутренний взгляд – ушел от волнующих женских частностей к наглядному общему и ничем теперь не поднять унывающий дух. Всполошенное тревогой лицо блистательной Софи Лорен не тронуло его ни в малейшей степени. Про нее салонный критик высказался так: «Она осталась итальянской торговкой, каких привыкла играть в кино».

Юлиана, королева Нидерландов, попала в казенный список инквизитора в 1976 году, а когда отказалась от престола в пользу своей дочери Беатрикс, Блэкуэлл вдруг написал умеренно-снисходительное: «Золушка после полуночи». Несравненная Элизабет Тейлор шесть раз попадала в кошмарные списки года с комментариями один хлеще другого: «Она напоминает мне возрождение цеппелинов»; «В своих свитерах и юбочках она похожа на связку сосисок»; «Ей пора заканчивать с поисками модельера и начинать искать себе архитектора».

Исландской певице Бьорк, снявшейся в фильме «Танцующая в темноте», досталась такая формулировка: «В темноте, видимо, и одевается». Жену миллиардера Дональда Трампа, несчастную Айвэнну, беспардонный Блэкуэлл обозвал «помесью Брижит Бардо с шотландской овчаркой», после чего Трамп немедленно подал на развод. Наконец, список «десяти самых дурно одетых женщин 2001 года» возглавила певица Бритни Спирс. Комментарий: «Ее коллекция составлена из того, от чего отказалась бы даже Мадонна». Бритни выкинула в окно свою одежду и осталась жить с ощущением тяжелой потери.

Стала легко объяснимой светская робость российских моделей – от Пугачевой и Меньшовой до Хакамады со Слиской. Многие, включая ту же Любовь Слиску, Галину Волчек, Елену Батурину и Валентину Матвиенко, не рискнули сделаться объектами внимания изощренного садиста Блэкуэлла, хотя в его список по схожим поводам все же попали. А вот, скажем,

Ирина Хакамада, Светлана Сорокина и Юлия Меньшова были наивно убеждены в собственной неотразимости и, как выяснилось, совершенно напрасно. Впору не одежду, самим – в окно.

Мистер Блэкуэлл пресек все ухищрения портняжки Юдашкина и бесстрастно вытащил изъяны наружу, как брезгливый повар вытаскивает из салата заплутавшего таракана. Самой мягкой оценки заслужил костюм Сорокиной: «Швы еще выдерживают. Не выдерживают нервы от взгляда на укороченный френчик, солдатского покроя брюки и ноги, расставленные на ширину плеч олимпийского чемпиона Карелина». Ирина Хакамада едва не поседела, услышав про свои черные ногти и подростковую фиолетовую маечку в стиле «унисекс», надетую под строгий жакет, что явно не к лицу пожилой и политически неубедительной девушке.

– Извращенец! – заявила она, узнав, что нынешний конкурс посвящен памяти мистера Блэкуэлла. Еще сказала – скорее себе, чем окружающим – что на свете хороших людей больше, чем плохих, поэтому надо быть вдвойне осторожнее.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовалась не то одетая под хуторянку, не то настоящая хуторянка, оказавшаяся рядом. – В каком смысле Блэкуэлл извращенец?

– В том самом! – резко ответила Хакамада, игнорируя опасность обвинения в неполиткорректном отношении к сексуальным меньшинствам.

– Не принимайте близко к сердцу, дорогая Ирина, – ласково молвила незнакомка с мягким литовским акцентом. – Это всего лишь приколы выжившего из ума бруклинского еврея. Что же до извращений, то Фаина Раневская как-то заметила, что существует только два вида таковых: балет на льду и хоккей на траве.

Ирина невольно рассмеялась и протянула руку. Она уже не стеснялась черных ногтей – у Ксении Собчак точно такие же.

– Рада познакомиться, – улыбнулась хуторянка. – Меня зовут Далия. Вольная литовская птица, ищущая друзей и единомышленников. Давайте вместе наблюдать этот парад…

– Ничтожеств!.. – подхватила Хакамада, и обе они, довольные друг другом, расхохотались.

– Мне кажется, я вас где-то уже видела, – продолжила вольная птица. – Как ваша фамилия?

– Возможно, – ответила Далия. – Я часто бываю на разных форумах как независимый наблюдатель. Только, боюсь, моя фамилия вам ни о чем не скажет – Грибаускайте… Ой, посмотрите на собачку Кристины! Какая забавная, правда?..

– Попса, прошедшая «Курс молодого бойца»! – фыркнула Ирина, не глядя на собачку. – Скромное обаяние буржуазии.

Комментарий к несущественному

Президент Литвы 59-летняя Далия Грибаускайте в начале 80-х училась на вечернем отделении ЛГУ им. Жданова и числилась завотделом кадров фабрики «Рот Фронт». Параллельно подвизалась на поприще валютных проституток в питерских отелях, облюбованных финскими «туристами выходного дня». В 1982 году попала под колпак КГБ. Разумеется, была завербована, получив агентурный псевдоним «Магнолия». Ей тогда исполнилось 25 лет.

Сотрудники Управления специальной службы милиции неоднократно задерживали Далию в номерах иностранцев и даже направили официальное письмо ректору ЛГУ с требованием «принять меры к студентке Грибаускайте Д. П.». Кураторы с Литейного отмазывали агентессу. Жила она на служебных конспиративных квартирах.

Работала Далия на «скандинавском направлении» добросовестно. У начальства даже возникла идея зачислить ее на специальные курсы при Высшей школе КГБ, но случилось непредвиденное. От служивых «ночных бабочек» Новиковой и Прокопенко, окучивавших лохов в отеле «Прибалтийский», поступила информация, что «Магнолия» – латентная лесбиянка, и это обстоятельство мешает им плодотворно работать с клиентурой. Дескать, «пристает и склоняет», после чего остаются неприглядные синяки.

Начальство, поразмыслив, приняло решение переориентировать деятельность Грибаускайте на политические тусовки Москвы, где много таких. И не только таких, а всяких – голубых, розовых, оранжевых и даже жовто-блакитных. И дочь бывшего офицера НКВД Поликарпаса Грибаускаса, кадровая путана КГБ и потенциальная «Мисс святая Никогда» отправилась осваивать новую стезю на 66-й километр МКАД, где реяли фирменные флаги компании «Крокус сити молл». А также…

Каждой Изауре – по «Ягуару»!

А также повизгивали маленькие собачонки в облачении «прет-а-порте». Культовый тойтерьер Пугачевой по кличке Рикки, прибывший на конкурс с Кристиной Орбакайте, был одет в горностаевую мантию – хит сезона из коллекции собачьего дизайнера Елены Супрун. Повизгивала и телеведущая Светлана Конеген. В ярко- желтом парике, арлекинских квадратных очках и штанах от Юрия Никулина она не была похожа на светскую львицу. Как и ее терьер в фирменном камуфляже с серебряными газырями.

Дамы элегантно дефилировали, стараясь привлечь внимание итальянской диаспоры, и втайне завидовали топ-моделям в тропических боди-арт. Грустный Боря Моисеев тоже был в парике и смахивал на Кобзона без парика. О грустном – слез не хватит. Прима Синявская решила прийти без собачки, потому как собачка – лабрадор. На нее смотрели осуждающе: как можно игнорировать дресс-код, воплощающий предпоследний писк моды! Нет у тебя терьера – купи юную игуану или начинающего питона, а так – это просто пощечина общественному вкусу.