Александр Юрин - В лапах страха

• Название: В лапах страха
• Автор: Александр Юрин
• Жанр: Ужасы и Мистика

По данным сети интернет, английский бультерьер является одной из самых умных и верных собак, всё чаще используемых в качестве компаньона, а вовсе не бойцового пса, как повелось в России с середины девяностых. Бультерьер, выведенный в 50-х годах девятнадцатого века Джеймсом Хинксом из Бирмингема, на основании селекционного смешения помётов английского бульдога, белого английского терьера и далматинца — объединил в себе лучшие качества классических королевских пород и отличительную внешность, из-за которой — как ни странно — у большинства индивидов и складываются неприятные ассоциации, граничащие с ужасом.

Рассказанная история — вымышлена. Любые совпадения — чистая случайность.

…Однако всё могло быть именно так.

Внимание!!!

Рукопись содержит ненормативную лексику, а также сцены подросткового и детского насилия, — будьте бдительны! В ходе сюжета, демонстрируются табачные изделия. Мнения персонажей не всегда совпадают с точкой зрения автора.

Рекомендовано к прочтению лицам, достигшим восемнадцати лет.

---

— У него ещё пёсик такой новомодненький есть… — осторожно надавил Григорий Викторович, внимательно вглядываясь в чернявый взор парня.

— Пёсик? — Сева как бы невзначай оглянулся на притихшую Женю; та лишь стрельнула глазами: мол, даже не вздумай говорить!

— Да, пёсик, — кивнул Григорий Викторович.

— Новомодный? — небрежно бросил Сева, отмахиваясь от встрепенувшейся подружки. — Бойцовый, что ли?

— Ну, допустим.

— И чего он натворил такого?

Григорий Викторович немного помедлил, затем растянуто заговорил:

— Тут дело такое… От соседей поступил сигнал, что собачка не привитая. Проверить бы не мешало.

— Мы не видели никого, — пожал плечами Сева. — Ошиблись, наверное. Бывает.

Григорий Викторович почесал подбородок — парень явно водил его за нос.

— А вы из милиции? — сам не зная зачем, спросил Олег.

Следователь тут же отвернулся от упёртого Севы и взглянул на новую жертву.

— А что, по мне так заметно?

Олег пожал плечами.

— Да, я из Железнодорожного РОВД, следователь.

Сева присвистнул.

— Григорий Викторович меня зовут. Так что на счёт Смирнова и его собаки?

Олег снова пожал плечами.

— Да нет тут никаких собак, — осторожно заметила Женя и поспешила спрятаться от юрких глаз следователя за спиной Севы.

— Точно? Вы ничего не путаете?

Сева кивнул.

— Гуляют иногда. Но это с ЦПК забредают, скорее всего.

Григорий Викторович задумался:

— Что-то у меня такое ощущение, что не всё вы договариваете.

— А вы перекреститесь, — посоветовал Сева, широко улыбаясь. — Когда что-то кажется, люди обычно крестятся, чтобы от нечистого избавиться. Ведь он специально от истины прочь уводит.

— Что ж, непременно, — улыбнулся Григорий Викторович и обратился к Олегу: — Ну а вы, молодой человек, местный или тоже так просто, мимо проходили?

Олег вздрогнул, испуганно попятился в туман.

— Я… Нет. Мимо проходил.

— Красивый букет, — продолжил наседать Григорий Викторович, чувствуя, что жертва всё плотнее насаживается на крючок. — У вас девушка тут проживает?

Олег неопределённо мотнул головой.

— Как зовут? Случайно не Светлана, которая Смирнова?

Парень чуть было не слился с туманом, и Григорий Викторович отчётливо зафиксировал это — опыт как-никак!

— Света… — прошептал парень, будто загипнотизированный и вдруг посмотрел на следователя, словно желал просить о помощи.

— Блин, — прошептала за спиной Севы Женя. — Он ведь её щас сдаст.

Григорий Викторович насторожился.

— А, вообще, народу много уже заселилось, не знаете?

Олег молчал.

— На «Митсубиши-Ленсер» никого тут не видели? — Григорий Викторович буквально буравил напряжённым взглядом замерших ребят, но те упорно молчали. — Проездом может быть… Нет?

— А с ним-то чего не так? — подал голос Сева, оттолкнув шипящую Женю. — Грохнул кого?

Григорий Викторович улыбнулся.

— Скорее уж наоборот. Ну так что, не видели и такого? — И следователь принялся осторожно шарить по карманам. — У меня, вот, и фотокарточка есть.

— Да говорю же, что не видели мы никого! — вышел из себя Сева. — Ни «тачку» эту, ни бультерьера вашего! И никакого Смирнова с дочкой мы тоже не знаем!

Григорий Викторович вздрогнул, медленно вынул ладони из карманов плаща.

— А почему, собственно, бультерьер?

— Чего? — Сева напрягся.

— С чего вы, молодой человек, взяли, что порода пёсика — именно бультерьер?

— Вы же сами сказали…

— Нет. Я ничего такого не говорил, — Григорий Викторович лукаво улыбнулся. — Я только сказал, что пёсик новомодненький, а всё остальное уж вы сами додумали. Значит, пёсик всё же есть, — и Григорий Викторович проникновенно глянул на Олега. — А, молодой человек?

Мальчик мотнул головой.

— Нет у них никого. Да и не было.

— Ты в этом уверен?

Олег кивнул.

— Но вы всё равно должны помочь!

Григорий Викторович непроизвольно подался вперёд.

— Чем? Что-то случилось?

— Случилось. Этой Смирновой угрожает опасность!

— Да чего вы его слушаете, он же не в себе! — воскликнула Женя и повертела пальчиком у виска. — Она отказала ему, вот, наш мачо и распсиховался.

Олег не обратил внимания на обвинения в свой адрес и прохрипел сквозь стиснутые зубы:

— Просто никому нет дела до происходящего. Всем наплевать — всех заботит лишь собственная безопасность. Никчёмная жизнь, под гнётом безразличия и полнейшей невосприимчивости к ближнему окружению — я даже не говорю про всех остальных, — мальчик сглотнул. — Учителям и тем всё равно. А Солнце, как светило, так и светит, словно и на небесах не осталось хотя бы сочувствующих.

— Парень, ты про что-то конкретное?

— Да, про конкретное! Дело в том… что Смирнову избивают.

Григорий Викторович задумался.

«Да уж… Новые обстоятельства. Чистоплюев оказался прав: тут, если копнуть, как следует, — ещё и не такое гнильё разворошить можно!»

— Не верите? — усмехнулся Олег. — Это нормально: никто не верит.

— Кто её избивает?

— Родители, кто же ещё.

— У тебя есть прямые доказательства?

— Да какие у него, нафиг, доказательства! — усмехнулся Сева. — У него кроме буйной фантазии — больше и нет ничего. Ботаник хренов! Его учителя, и те, на уроке предпочитают не спрашивать — бред сплошной несёт. Начитается космоопер, хоть рот затыкай!

— Помолчи! — оборвал парня Григорий Викторович и серьёзно посмотрел на Олега. — Ты понимаешь, что всё это очень серьёзно? Я про те обвинения, которые ты выдвигаешь в адрес родителей девочки.

Олег усмехнулся.

— Да мне кажется, только я один и понимаю насколько всё серьёзно — остальным, как я уже сказал, параллельно.

— Разве это так тяжело не заметить? — усомнился Григорий Викторович. — Я имею в виду: следы побоев. Даже если сам объект насилия молчит, его довольно таки легко вычислить.

— Нелегко! Она все синяки на лице замазывает!

— А остальное тело? Руки, ноги, шея…

— Её по голове только, — Олег тяжело вздохнул, уставился на букет. — Под косметикой ничего не видно.

— Так, может, ничего и нет? — Григорий Викторович и сам не заметил, как пошёл на попятную.

«Что-то новенькое! Неужели страх? Но откуда и почему?..»

— Ну ты и урод! — вскипела Женя, однако тут же умолкла, ощутив под нижним ребром Севин кулак.

— Они нормальные? — спросил Григорий Викторович. — Её родители. В смысле, нигде на учёте не стоят?

Олег пожал плечами.

— Вряд ли. Тогда бы прав родительских лишили. А у Светки от побоев приступы — она как бы проваливается в другое измерение. Так бывает, я читал! Ненадолго — всего лишь на какие-то секунды. Но если так будет продолжаться и дальше, может случиться кома! И Светка больше не вернётся. Она так и останется там, за чертой реальности, пока не умрёт тело. И самое страшное, что с этим уже ничего нельзя будет поделать. Обратного пути нет! Двигаться позволено только вперёд — во мрак.

Григорий Викторович молчал. Разбившийся парень, бойцовая собака, некто по фамилии Смирнов — все отошли на второй план, а на авансцену вышел новый эпизод с истерзанной девочкой, который всё это время оставался буквально забетонированным внутри этой бездушной реальности. Никому не было до него дела, как не было дела и до самого подростка. Учителя, соседи, органы опеки, простые люди — всем было плевать, всех заботили лишь собственные проблемы, а ужасающая реальность отошла на второй план, оставшись чуждой и такой далёкой, буквально потусторонней!

«Просто закрыть глаза — это остаётся самым простым. Для всех. И, наверное, для самой девочки, ведь она тоже живёт внутри больного общества, движущегося навстречу тьме».

— Почему она сама ничего не говорит? — хриплым голосом спросил Григорий Викторович и в последний раз взглянул на Олега. — Боится?

Мальчик отрицательно качнул головой.

— Ей что-то не позволяет открыть правду.

— Идиот! — воскликнула Женя. — Ну кто тебя просил?! Это твоё, что ли, дело? Чего ты, вообще, тогда с цветами припёрся?! Ухажёр хренов! Пожалеть опять хотел? Урод моральный!

Девочка отпихнула прочь опешившего Севу и побежала, звонко цокая каблучками по мокрому асфальту.

Григорий Викторович молча наблюдал за её крохотной фигуркой, искаженной вращающейся пеленой тумана, и не мог понять, что такое происходит… Окружающее пространство вдруг вспыхнуло ярким светом. В глазах зарябило, а над пустынным двором что-то дико взревело, будто из земных недр лез сам сатана со всей своей злобной сворой.

Откуда-то со стороны свалки налетел нечеловеческий визг, который стремительно возрос, обдав Григория Викторовича запахом выхлопа и жжёной резины. Свет немного поубавился, а вокруг началась хаотичная свистопляска вращающихся теней, линий, клякс, завихрений — словно где-то поблизости бушевал разноцветный торнадо. Казалось, что сама реальность с чем-то упорно борется, не желая уступать занятых позиций. Борется насмерть, так как исходом битвы непременно станет жизнь. Однако отчаянное сопротивление на деле не чинило особого вреда тому, что так упорно рвалось из неизвестности. Более того, это нечто настырно продвигалось вперёд, всё тщательнее навязывая окружающему пространству собственные правила. Реальность завизжала, словно укушенная хищником дичь, затем хлопнула, наподобие лопнувшего воздушного шарика, и стремительно понеслась прочь, изредка оглядываясь на застывших в нерешительности людей красными от негодования зрачками.