Жаклин Келли - Эволюция Кэлпурнии Тейт

• Название: Эволюция Кэлпурнии Тейт
• Автор: Жаклин Келли
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9175-9382-1

Кэлпурния Тейт живет в Техасе. Ей только одиннадцать, но она мечтает стать ученым. Свое первое научное открытие она совершила жарким засушливым летом. «Почему желтые кузнечики гораздо крупнее зеленых?» – задумалась Кэлпурния. С помощью дедушки, натуралиста-самоучки, девочка принимается исследовать мир природы. Дружба с дедушкой помогает ей, единственной сестре шести братьев, понять, что приближение нового, двадцатого века открывает новые возможности и перед девочками.

---

– Я не знала…

Почему мне никогда этого не рассказывали? Всех моих братьев, кроме Гарри, назвали в честь героев Техаса, павших в битве за Аламо во время войны с Мексикой. (Гарри получил своё имя в честь богатого и неженатого двоюродного дедушки. Что-то там с наследством.) Меня назвали в честь маминой старшей сестры. Вообще-то могло быть и хуже – маминых младших сестер звали Агата, Софрония и Вонзетта. Могло быть даже гораздо хуже – дочь губернатора Хогга звали Има. С ума сойти, Има Хогг. Можете себе представить? Её жизнь, наверно, настоящая пытка, несмотря на прекрасную внешность и немаленькое состояние. Хотя над богатыми никто не смеется. А я – Кэлпурния. Я это имя ненавидела всю свою жизнь, а собственно, почему? Красивое имя… звучное, поэтичное. Очень досадно, что никто не удосужился рассказать мне об этом раньше. Ну и ладно. Теперь я знаю. Да здравствует Кэлпурния!

Мы продрались сквозь кустарник. Несмотря на очки и почтенный возраст, дед оказался куда зорче меня. Там, где я видела только опавшие листья и сухие ветки, он обнаруживал замаскировавшихся жуков, застывших ящериц, незаметных паучков.

– Взгляни на этого жука, – сказал дед. – Семейство пластинчатоусых. Возможно, это Cotinus texana – фиговый жук. Не ожидал встретить его в такую засуху. Пожалуйста, поймай его, только осторожно.

Я взмахнула сачком – и он мой. Дед достал жука и положил на ладонь. Мы оба склонились над жуком. Дюйм в длину, зелёный, в общем, ничего особенного. Дедушка перевернул жука, и я увидела, что жучиное брюшко сияет и переливается синим, зелёным, пурпурным. Цвета менялись, пока жук в испуге корчился у дедушки на ладони. Это напомнило мне мамину перламутровую брошку, необычную и прекрасную.

– До чего же красиво!

– Он в родстве со скарабеями. В Древнем Египте их почитали как символ восходящего солнца и загробной жизни. Иногда даже носили как украшение.

– Правда?

Я задумалась: как это – носить жука на платье? Приколоть булавкой? Приклеить? Ни то ни другое как-то не вдохновляло.

– Держи.

Дед положил жука мне на ладонь, и – говорю с гордостью – я даже не вздрогнула. Жук щекотно пополз по руке.

– Мы его заберём, дедушка?

– У меня в коллекции уже есть один. Давай его отпустим.

Я опустила руку, и жук – ах, простите, Cotinus texana – сперва помедлил, а потом убежал без оглядки.

– Что тебе известно о Научном Методе, Кэлпурния?

Каждое слово дед произнёс с большой буквы.

– Ну, не очень много.

– Что ты изучаешь в школе? Ты ведь ходишь в школу, не так ли?

– Конечно. Мы проходим чтение, письмо, арифметику, чистописание. Да, ещё нас учат хорошим манерам. У меня «удовлетворительно» за осанку и «неуд» за носовой платок и напёрсток. Мама очень переживает по этому поводу.

– Боже мой! Даже хуже, чем я думал.

Интригующее заявление! Но я ещё ничего не понимала.

– А естественные науки? Физика?

– У нас была ботаника. А что такое физика?

– И ты никогда не слышала о сэре Исааке Ньютоне? О сэре Фрэнсисе Бэконе?

– Нет.

Имена показались мне ужасно смешными, но я удержалась от смеха. Дедушка говорил серьёзно, и что-то подсказало мне: он будет разочарован, если я начну хихикать.

– Подозреваю, вас учат, что земля плоская? И драконы пожирают корабли, которые падают через край? – он внимательно вглядывался в меня. – Нам есть о чём поговорить. Надеюсь, ещё не всё потеряно. Давай найдём место, где можно сесть.

Мы продолжили путь к реке и скоро отыскали тенистое местечко под гостеприимной сенью пеканового дерева. Дедушка рассказал много интересного. Он учил меня, как можно отыскать истину. Надо не просто сидеть и рассуждать, как Аристотель (умный, но сбитый с толку древний грек), но и стараться наблюдать самому. Надо выдвигать гипотезы, ставить опыты, проводить наблюдения и только тогда делать выводы. И снова и снова эти выводы перепроверять. Дедушка рассказывал о бритве Оккама, о Птолемее и гармонии сфер. Ещё о том, как долгое время ошибочно считалось, что Солнце и планеты вращаются вокруг Земли. Я узнала о Линнее и его классификации растений и животных. Оказывается, мы по-прежнему следуем его системе, называя новые виды. Дед упомянул Коперника и Кеплера; объяснил, почему яблоко Ньютона падает вниз, а не вверх, и почему Луна вращается вокруг Земли. Мы поговорили о различии между дедуктивным и индуктивным умозаключением и о том, как сэр Фрэнсис Бэкон (смешное имя, не правда ли?) обосновал индуктивный метод. Дедушка рассказал о своей поездке в Вашингтон в 1888 году. Тамошние джентльмены основали новую организацию, которую назвали Национальное географическое общество, и дед в него вступил. Они объединились, чтобы заполнить белые пятна на глобусе и вытянуть страну из трясины суеверия и устаревших взглядов, в которой она барахтается со времён Гражданской войны. От новой информации у меня закружилась голова. Мир стремительно расширялся – это вам не платочки с напёрстками. Сидя под деревом, дедушка неутомимо вёл свой рассказ, а вокруг, навевая дрёму, жужжали пчёлы да кивали головками цветы. Шли часы, в небе над нами плыло солнце (правильнее будет сказать: мы проплывали под ним, медленно перемещаясь от дня к ночи). Мы разделили большой сэндвич с сыром и луком, ломоть пеканового пирога и флягу воды, а дедушка пару раз глотнул из маленькой серебряной фляжки. Потом мы немножко вздремнули в кружевной тени под гудение и жужжание насекомых.

Мы проснулись, намочили носовые платки в реке, чтобы немного освежиться, и побрели вдоль берега. Я ловила разных ползающих, плавающих и летающих существ, но дедушка всех, кроме одного, выпустил. Насекомое, которое он решил сохранить, дед опустил в стеклянную банку с проделанными в крышке отверстиями. Я знала: эта банка – с нашей кухни. (Виола постоянно жаловалась маме, что у неё пропадают банки, мама ругала всех сыновей по очереди, а оказалось – впервые за всю историю – что они не виноваты.) На банку был приклеен бумажный ярлык. Я записала дату и время поимки в соответствующие графы, но задумалась, что написать о местоположении.

– Посмотри, где мы находимся, – посоветовал дедушка. – Опиши это место кратко, но так, чтобы снова найти его, если понадобится.

Я прикинула, под каким углом видно солнце. Сколько мы прошли?

– Можно написать «полмили к западу от дома Тейтов, возле дуба с тремя стволами»?

Дедушка одобрил. Мы отправились дальше и отыскали одну из оленьих троп – её легко было узнать по оставленному помёту. Мы устроились неподалёку и молча стали ждать. Мимо нас бесшумно прошла белохвостая самка. Так близко, что почти можно дотронуться. Как такое большое животное может так тихо передвигаться по шуршащему подлеску? Олениха повернула голову на длинной шее и взглянула прямо на меня. В первый раз в жизни я поняла, что значит выражение «оленьи глаза». Огромные карие глаза. Глубокий, нежный, кроткий взгляд. Олениха прядала ушами, и они двигались независимо одно от другого. Солнечный луч окрасил большие уши в розовый цвет – наверно, кровеносные сосуды расположены совсем близко от кожи. Я думала, что ничего прекраснее в жизни не видела, пока через пару секунд не появился оленёнок. О, пятнистый оленёночек разбил мне сердце! Чудная мордочка, невероятно хрупкие ножки, пушистая шкурка. Я хочу его обнять, защитить от неизбежных опасностей: от койотов, от голода, от охотников. Как вообще можно стрелять в такую красоту? И тут произошло чудо. Оленёнок подогнул передние ножки, потом задние, припал к земле и… исчез. Белые пятнышки, притворяясь пятнышками света, скрыли очертания коричневой спинки. Только что был оленёнок, а теперь – никого.

Мы с дедушкой застыли на добрых пять минут, а потом тихонько собрались и ушли. Мы брели вдоль реки, пока тени не стали совсем длинными. Тогда мы свернули в кусты и напрямик вышли к дому. На обратном пути дедушка нашёл самую редкостную и изысканную вещь в дикой природе – покинутое гнёздышко колибри, хрупкое, искусно свитое, размером меньше, чем яичная скорлупка.

– Необыкновенная удача! – воскликнул дедушка. – Береги его, Кэлпурния. Такое везение бывает раз в жизни.

Похоже, замысловатое гнёздышко сплели феи из волшебной сказки. Я почти сказала это вслух, но вовремя удержалась. Членам научного сообщества не пристало говорить о детских сказках.

– Как мы его донесём?

Я боялась прикоснуться к гнезду.

– Пока положим в банку. В библиотеке найдётся стеклянный ящичек подходящего размера. Поставишь в своей комнате, будешь любоваться на такую красоту.

Библиотека была исключительно дедушкиной территорией, даже папа с мамой редко туда заходили. Сан-Хуане было позволено вытирать там пыль только раз в три месяца. Дедушка обычно запирал библиотеку. Правда, он и не подозревал, что иногда, в отсутствие взрослых, мои братья, помогая друг другу, пролезали в форточку. Сэм Хьюстон, следующий по возрасту за Гарри, однажды долго листал альбом Мэттью Брэди, а потом, едва дыша, описывал нам фотографии с поля боя – мёртвые лошади валяются в грязи, убитые солдаты без сапог уставились в небо пустыми глазами.