Михаил Казовский - Золотое на чёрном. Ярослав Осмомысл

• Название: Золотое на чёрном. Ярослав Осмомысл
• Автор: Михаил Казовский
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014480-6, 5-271-04469-6

Великий галицкий князь Ярослав Владимирович, по прозвищу «Осмомысл» (т.е. многознающий), был одним из наиболее могущественных и уважаемых правителей своего времени. Но в своём княжестве Ярослав не был полновластным хозяином: восставшие бояре сожгли на костре его любовницу Настасью и принудили князя к примирению с брошенной им женой Ольгой, дочерью Юрия Долгорукого. Однако перед смертью Осмомысл всё же отдал своё княжество не сыну Ольги - Владимиру, а сыну Настасьи – Олегу.

---

- Но на нём печать матери-безбожницы. И не смей перечить! Ибо, возражая, ты опять погружаешься в бурную пучину прежней ереси. Ты раскаялся, вновь обрёл семью, освящённую Церковью, и негоже оправдывать гнусные поступки.

Князь упрямо пробормотал:

- Пусть меня сжигают живьём, но и на костре я не отрекусь от Олега.

Александр покраснел от негодования:

- Богохульствуешь, Господа гневишь!

- Нет, неправда. - Осмомысл поднялся. - Бог любое чадо своё лелеет и любит. А Олег раб Божий, ибо был крещён. Вот и я любить его буду, несмотря ни на что. Ибо в нём - искра Божья.

Пожилой игумен перекрестился:

- Поживём - увидим, чья в нём искра… А теперь молись. Прежние твои грехи отпускаю, а речей греховных воспринять не могу. И пока не осознаешь сего, мы с тобой не помиримся.

- Что ж, спасибо и на том, отче. Оба разошлись недовольные.

А на Святки приехал в Галич Ростислав-Чаргобай, чтоб договориться с князем о традиционной январской охоте. Ярослав брал с собой впервые в Тысменицу Якова и хотел, чтобы всё устроено было с честью. После разговора вышел сын Берладника на крыльцо и увидел Фросю, возвращавшуюся из церкви. В шубке из куницы, милой шапочке, отороченной горностаем, красных рукавичках и румяная от мороза, юная княжна с новой силой ранила его сердце. Он сказал, низко поклонившись:

- Здравия желаю, матушка, мой свет! С праздником тебя Рождества Христова.

- И тебя, троюродный братец, и тебя, - улыбнулась девушка. - С нами ли пробудешь до Крещения Господня?

- Я не смею, ибо приглашён твоим батюшкой не был.

- Ну, а коли я замолвлю словечко?

- Нет, не хлопочи. Поспешу готовить лесованье, чтоб не острамиться и оставить его довольным. А уж коли не подкачаю, то на Масленицу непременно приеду.

- Буду очень рада. Вот ужо поездим тогда на тройках, поиграем в снежки и полакомимся блинами с белорыбицей!

- Ив мечтах своих не могу представить о подобной милости.

- Отчего же нет? Мы с тобой ровня ровней, общих имеем предков. И сейчас мог бы править Галичем, повернись жизнь иначе.

Чаргобай закатил глаза, кисло хохотнул:

- Если бы да кабы, да во рту росли грибы… Ярослав - благодетель мой и Янкин, я его люблю не меньше родителя, хоть родитель с ним и враждовал.

- Вспоминать не станем. Главное, что тятенька и ты в дружбе, зла не держите друг на друга. Приезжай на праздник.

- Обещаю верно.

Между тем охота прошла на славу. Снега было много, и борзые собаки вязли в нём по брюхо, но травили зверя ретиво. Осмомысл со своим ловчим, Чаргобай и Яков завалили лося, кабана и косулю, не считая зайцев и глухарей. Отдыхали во дворце - бывшем Настенькином, и наставник Олега Тимофей доложил об успехах подопечного.

- Где ж он сам, отчего не спустится? - удивился князь.

- Ждал тебя вчера, стоя на крыльце, и, как видно, трошки застудился. Кашлял и сморкался с утра, лекарь повелел быть в постели. Еле удержали, когда ты приехал.

- Так пошли к нему! Я зело соскучился. - Он взглянул на Владимира, гревшегося у печки: - Хочешь познакомиться с братцем?

Тот вначале замешкался, но потом посчитал, что ответить отказом - значит вызвать неудовольствие Ярослава, и покорно поплёлся следом.

Мальчик на одре лежал с завязанным горлом, но при виде гостей он вскочил, словно на пружинке, и, в одной рубахе - чуть повыше колен, босиком, бросился к отцу. Осмомысл схватил его на руки, смачно расцеловал. Глядя на их лобзания, Яков недовольно подумал: «А меня так вот редко привечал. У, поганец маленький, чтоб ты от недуга подох, гадостный заморыш!»

- Вон гляди, Олеже, кто к тебе пришёл, - обернулся правитель Галича. - Это старший братец твой, звать его Володимер, а по святцам Яков. Мамки ваши разные, но зато я один, потому и братья.

Сидя у него на руках, паренёк посмотрел на подростка без особого интереса, грустными глазами больного ребёнка. И спросил Владимира:

- У тебя мамаша тоже сбежала? Княжич усмехнулся:

- Слава Богу, нет. Ярослав заметил:

- У тебя ещё единокровных две сестры - Фросюшка и Иринушка.

- Две сестры? - повторил малыш. - Отчего они никогда ко мне в гости не приедут? Я сижу тут один, всеми брошенный. Нешто сёстры меня не любят?

Осмомысл нашёлся:

- Ну, пока с тобой не были знакомы, видимо, не больно любили, но теперь полюбят.

- Я их тоже от души полюблю. Ты мне обещал подарить собаку и не подарил. Что, забыл?

- Не серчай, запамятовал. Но пришлю немедля со своим дружинником - Миколкой Олексичем. Поправляйся быстрее - станешь пёсика обучать да натаскивать. Яшка тебе расскажет, он большой мастак по собачьей части.

И уже потом, после ужина, галицкий владыка обратился к старшему сыну:

- Ну, Олежка тебе понравился?

Юноша уткнулся в пустую тарелку, глаз не поднимал и ответил вяло:

- Да, забавная кроха…

- Ты уж не ревнуешь ли? Брось ершиться, он тебе не соперник.

Тот с сомнением посмотрел на отца:

- Верно, тятя?

- Слово князя. - Но потом добавил: - Лишь учись прилежно да веди себя чинно. И тогда непременно унаследуешь Галич.

У Владимира оттопырилась нижняя губа:

- Значит ли сие, что, учись я плохо и веди себя непотребно, ты престол передашь Олегу?

Ярослав подмигнул хитро:

- Зарекаться трудно… Ну, сынок, не дуйся. Я же пошутил. Просто мне хотелось бы зреть в тебе надёжного, сильного витязя, приносящего родимой земле только пользу.

- Я стараюсь, тятя.

- Вот и молодец. Не ослабевай.

Вскоре княжич ушёл в одрину, а за кубками вина продолжали сидеть только Осмомысл с Чаргобаем. Молодой человек, видя благодушное настроение повелителя, воздуху набрал в грудь побольше и отважился завязать важный разговор. Он сказал:

- Батюшка, мой свет, не вели казнить, а вели слово молвить.

- Что-то пышно начинаешь, голубчик. Уж, никак просьба у тебя?

- Точно, просьба. Или даже мольба. Или предложение…

- Излагай, не трусь.

- Полюбилась мне дочь твоя, Евфросинья, Фрося… В ней души не чаю. И хочу просить ея выйти за меня замуж.

Узкое лицо повелителя Галича сделалось серьёзным. Он провёл пальцами по усам, мокрым от вина, пощипал бородку. Вперил острый взгляд в отпрыска Берладника. И проговорил:

- Не серчай, дружок, но сему не быть. Побледнев, Ростислав спросил:

- Отчего же, княже? Али я жених недостойный?

- Э, куда хватил! Ты достойнее прочих, даром что доводишься мне двоюродным племяшом… И в иных обстоятельствах был бы рад вельми вашей свадьбе. Но пойми, не могу я не думать о княжестве. Я уйду, Ростислав Киевский уйдёт - как сберечь нашу землю целой, сохранить и обогатить? С унграми союз не удался, с ляхами неплохо бы породниться… Володимера я женю на черниговской княжне" - ведь ея отец, Святослав Всеволодович, может сесть на великокняжеский стол не сегодня-завтра. Молодой Игорь Святославич из рода Ольговичей тож подрос… За него бы Фросю отдал… А с тобою не сладится.

Слушая правителя, Чаргобай из бледного становился красным - запылали щёки и уши, даже шея побагровела. Сын Ивана пробормотал:

- Ты меня лишил счастья… и, не вытащив занозы из сердца, глубже ея задвинул, до гнетущей боли…

Ярослав подлил ему вина в кубок:

- Говоришь цветисто. Никогда не пробовал петь былины да гимны под гусли?

- Ты смеёшься, княже, - сокрушённо произнёс молодой человек, - а внутри меня всё горит и стонет.

- Выпей, успокойся. На любую рану можно подыскать живляющее лекарство. Ты уж мне поверь! Я едва не сошёл с ума, как узнал об измене Настеньки. Небо стало с овчинку, и не видел белого света. Но воспрял, как видишь. А твоё увлечение Фросюшкой - нешто это любовь? Улетучится быстро.

Тот упрямо помотал головой:

- Я не знаю. Но одна дума, что она пойдёт за другого, вызывает во мне отчаяние. Ярославе, добрый, справедливый, измени решение, и в моём лице ты найдёшь слугу, преданнее которого трудно подыскать. Жизнь за тебя отдам!

Осмомысл ответил уже без улыбки:

- Перестань скулить. Будь не тряпкой, но мужем. Я решений своих продавать не исполнен. Даже ценою жизни преданных мне людей. - Широко зевнул. - Спать давно пора. Утро вечера мудренее. Завтрева, на свежую голову, мир тебе покажется много веселей.

Оба поднялись - дядя не спеша, чувствуя нетвёрдость коленок от разлившегося по телу вина, а племянник резко, словно и не пил.

- Ну, спокойной ночи, голубчик, - пожелал ему галицкий владыка. - Можешь не провожать, мне Миколка Олексич поможет раздеться… - И, слегка шатаясь, вышел из гридницы.

Витязь поднял кубок, в несколько глотков осушил до дна, вытер губы вышитым зарукавьем и одними губами пробормотал: