Галина Романова - Роман Галицкий. Русский король

• Название: Роман Галицкий. Русский король
• Автор: Галина Романова
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-023691-3, 5-271-08914-2

Об одном из самых могущественных правителей Древней Руси, великом галицко-волынском князе Романе Мстиславиче (1155-1205) рассказывает новый роман современной писательницы Г. Романовой. Один из самых могущественных правителей-полководцев XII века, великий галицко-волынский Роман Мстиславич, в письмах называл себя «русским королём». Автор знаменитого «Слова о полку Игореве» так писал о князе Романе Мстиславиче: «А Ты, Славный Роман! Храбрая дума на подвиг тебя зовёт. Высоко взлетаешь ты в отваге, словно сокол, на ветрах парящий, что птицу в ярости хочет одолеть. У тебя железные кольчуги Под шлемом латинским, от них дрогнула земля, и многие страны - Литва, Ятвиги, Деремела и половцы - сулицы свои побросали и головы склонили под мечи харалужные…»

---

- Батюшка! Батюшка!

Метко запущенный кем-то камень ударил в оконце, выбил слюдяное стёклышко. В горницу сразу ворвался шум толпы.

- Ой, лихо! Ой, пришла беда! Матушка-заступница, оборони! - Боярыня подхватила меньшого сына Ивана и бросилась в дальние покои, где рухнула на колени перед образами, шепча молитвы.

Сам Борис Семёныч сунулся было к дверям, но навстречу ему попался тиун. Нижняя челюсть его тряслась так, что, казалось, вот-вот борода оторвётся.

- Взбунтовался Галич, - только и выдохнул он.

На дворе в ворота мерно били приволоченным откуда-то бревном. Отроки пробовали сбивать осаждающих стрелами, но первые жертвы только взъярили толпу. Несколько отчаянных парней - среди них Никита, - вскарабкались на ворота и сиганули внутрь. Зазвенели мечи и топоры, а потом ворота распахнулись, отпертые изнутри, и толпа ринулась на подворье.

- Где боярин? Боярина нать! - тяжело дышали мужики. Уцелевшие отроки, щетинясь из-за щитов мечами и копьями, отходили к крыльцу. Несколько самых сметливых уже побросали оружие, решив сохранить жизнь, - их вязали одной верёвкой, на половецкий манер.

Хлопнув дверью, на порог выскочил Борис Семёныч в дедовской броне, с мечом в руке.

- Поди прочь! - закричал он, замахиваясь им на толпу.

- А-а, - хищно выдохнула толпа, увидев свою жертву. Смяв отроков, люди хлынули на крыльцо. Боярин еле успел отскочить и захлопнуть дверь, но в тяжёлую дубовую створку тут же ударили топоры. Выбив дверь, люди хлынули в терем.

Никита бежал впереди. Рядом с ним, двумя руками неся топор, спешил сотский Микула. Они первыми ворвались в светёлку, где, прижавшись к стене, застыл боярин.

Борис Семёныч оказался в тупике. Дальше бежать было некуда, а куда забились жена и сын, он не знал. Оскалив жёлтые зубы, боярин завизжал, поднимая меч.

Никита еле увернулся от нацеленного в голову удара, но тяжёлая боевая секира Микулы уже поднялась. Борис Семёныч увидев опускающееся на его голову лезвие, ещё успел вскинуть меч, но клинок переломился и наступила тьма.

Следом за Микулой и Никитой вбежали ещё несколько разгорячённых погоней мужиков. Заметив падающее тело, они не удержались и ударили по разу и только потом, глядя на зарубленного боярина, выпрямились, по-новому озирая друг друга.

* * *

Вволю пошумели галичане. Не одного Бориса Семёныча - зарубили Фому Тудорыча, Кузьму Ерофеича, Мефодия Иванковича и некоторых иных. Вместе с мужиками и кое-кто из бояр науськивал своих отроков - чтобы бежали, наущали мужиков, кто есть в Галиче предатель, да пока шёл грабёж, чтоб следили, не унесли бы под шумок чего лишнего.

Досталось и уграм. Припомнили все - у кого двор порушили, кому сестру, невесту, жену иль мать испортили. Выкрикивали и имя Ростислава Ивановича. Угры засели на княжеском подворье, приготовились держать оборону, и поначалу шло всё хорошо, но разве со всем Галичем совладаешь? Подпустили мужики красного петуха – свои же холопы, оставшиеся на дворе, и подожгли, а пока тушили, чуть не выломали ворота. Тяжко ранен был палатин Бернард. Торопясь, пока не передавили всех, как крыс, угры бежали из города. Особых преград им в том не чинили - в ворота уже стучала ляшская конница, которую привёл с собой Владимир Ярославич.

Несколько дней всего миновало, как восстал Галич. Ещё дымились пожоги на месте порушенных боярских теремов, ещё не все убитые в те дни были отпеты и похоронены, ещё косились зло разошедшиеся не на шутку мужики на уцелевшие богатые хоромы, выискивая притаившихся Князевых недоброхотов, а уже опять звонили колокола, и в храмах певчие дрожащими голосами запевали осанну вернувшемуся князю. На золотом блюде сам Щепан Хотянич Вынес ему ключи от города, земно кланялся, бормотал восторженные и ласковые слова. А Владимир сидел на коне, расправив плечи, сведя вместе брови, и смотрел поверх боярских голов. Но сердиться не получалось - он всё-таки вернулся домой, и все помыслы его были лишь о том, как бы отпариться в бане и засесть за пир по случаю возвращения.

Днём княгини Предславы не было видно и слышно - ворковала она над дочерьми в женской половине терема, выходила только к трапезе, в дела мужа не встревала. Зато ночами, прильнув к широкому твёрдому плечу Романа, нашёптывала одно и то же:

- Поклонись батюшке в ноги, попроси помочи. Великий князь он, неужто не вступится, неужто не поможет зятю родному?

Роман медлил. Что великий князь обязан следить за порядком в земле, он знал и верил. Но не этот ли князь искал Галича, его Галича, для себя? Не этот ли князь ссылался гонцами с Давидом смоленским, чтобы помог Ростиславу Иванычу, дал ему в помочь дружину, чтоб тот вернее сел на галицкий стол? Да и вообще не слишком-то доверял Роман тестю - засел он в Вышгороде, плетёт свою сеть, ищет ссоры со Святославом киевским - знать, мало ему власти, ещё хочет. И, как знать, что потребует в плату за помощь?

Но не зря говорится, что ночная кукушка дневную перекукует. Пали на сердце женины причитания, послал Роман к Рюрику гонца.

Тот сразу пригласил зятя к себе в гости, устроил в его честь пир и обещался послать к Всеволоду бельзскому гонца. А покуда, чтоб не чувствовал Роман себя изгоем, дал ему в кормление Торческ. Город был знатный, и Роман поверил тестю.

4

С великой честью въезжал во Владимир-Волынский Рюриков гонец Давыд Борисович - со свитою да отроками. Важно восседал в возке, сложив руки на животе. Хоть и вели в поводу любимого коня боярина, но к княжьему терему во Владимире подъезжал посол не спеша. Пущай все видят - не простого людина прислал великий князь Рюрик Ростиславич, а переднего мужа своего.

Двое отроков подхватили его под локотки, помогая вылезти, - от долгой езды у боярина затекли ноги. Но наземь встал он твёрдо, посох взял крепко, снизу вверх гордо глянул на красное крыльцо, где уже стоял упреждённый о приезде важного посла тиун Всеволода Мстиславича.

- Князь-то где? - с нарочитой бесцеремонностью важного посла спросил боярин, поднимаясь на крыльцо.

- В терему князь, тебя дожидает, - тиун распахнул перед гостем дверь.

Всеволод Мстиславич сидел на стольце, по левую руку от него на крытой тканью скамье восседали думцы. Упреждённые, они переглядывались, но помалкивали. Иные косились на боярина Остамира, тот сурово сдвигал брови, поджимал губы.

Давыд Борисович прошествовал широким по-мужицки шагом, громко стуча посохом об пол. Следом за ним вошли два отрока. Встав против Всеволодова стола, боярин поясно поклонился.

- Привет тебе, князь Владимир Мстиславич от великого князя Рюрика Ростиславича вышегородского, поклон и пожелание многая лета и здоровья тебе, княгине твоей и детям.

- И ты передай от меня великому князю привет и поклон, боярин, - наклонил голову Всеволод. - Здоров ли великий князь?

- Здоров милостью Господа.

- А жена его, княгиня Анна? Здорова ли? А дети?

- И княгиня, и дети его тоже здоровы. И сынок меньшой Владимир подрастает тоже.

- Каково доехал, боярин? - Оттягивая неизбежное, Всеволод продолжал расспросы. - Не чинили ли тебе преград? Не потревожили ли тебя лихие люди?

- За заботу спасибо, княже, - Давыд Борисович умел соблюдать чины. - В пути ни разу меня не потревожили ни конные, ни пешие. Спокойно на Волыни.

- Божьею милостью, - Всеволод на миг опустил глаза, но тут же вскинул их вновь. - С чем же пожаловал ты от Рюрика Ростиславича?

- Шлёт тебе великий князь привет и грамоту от него, - боярин кивнул отроку, тот подал ему свёрнутый пергамент. Давыд Борисович шагнул к столу, подал его князю. - И наказывает передать, что как есть он великий князь вышегородский, всему роду Мономашичей старейший и всем вам отец, то приказывает он тебе, Всеволод Мстиславич, препон брату своему старшему Роману не чинить, стола его неправедным путём не занимать и уступить по чести и правде, а самому ступать во свою отчину, в Бельз, каковой и прежде владел.

Единым духом выпалил это посол, и Всеволоду сперва показалось, что он ослышался. Но потом, сломав печать и пробежав глазами уставом выписанные строки, понял и поверил: всё так. Вмешался-таки Рюрик в волынские дела, вспомнил, что он великий князь, сунул свой длинный нос в чужой горшок. И не столько за обиженного Романа вступается, сколько гордость свою великокняжскую тешит. А сам-то…

- А что будет, коли не уступлю я стола? - Всеволод поднял холодный пристальный взор на боярина. - Роман мне Владимир на веки вечные отдал, крест на том целовал и перед людьми клялся. За меня крестное целование и Господь Бог. А за него?

Бояре, сидевшие по скамьям, при этих словах стали словно толще и шире. Давыд Борисович глубоко задышал, но и на эти слова был у него готов ответ: