Галина Романова - Роман Галицкий. Русский король

• Название: Роман Галицкий. Русский король
• Автор: Галина Романова
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-023691-3, 5-271-08914-2

Об одном из самых могущественных правителей Древней Руси, великом галицко-волынском князе Романе Мстиславиче (1155-1205) рассказывает новый роман современной писательницы Г. Романовой. Один из самых могущественных правителей-полководцев XII века, великий галицко-волынский Роман Мстиславич, в письмах называл себя «русским королём». Автор знаменитого «Слова о полку Игореве» так писал о князе Романе Мстиславиче: «А Ты, Славный Роман! Храбрая дума на подвиг тебя зовёт. Высоко взлетаешь ты в отваге, словно сокол, на ветрах парящий, что птицу в ярости хочет одолеть. У тебя железные кольчуги Под шлемом латинским, от них дрогнула земля, и многие страны - Литва, Ятвиги, Деремела и половцы - сулицы свои побросали и головы склонили под мечи харалужные…»

---

Отец, Юрий Долгорукий, отказался от Киева. Брат Андрей не трепетал перед древней столицей. И Всеволод, привыкнув к тому, что южные князья во всём его слушаются, начал думать об упадке Киева. Так думал он, так думали и его летописцы, ибо и впрямь изнывала от усобиц и половецких набегов Южная Русь. У всех ещё на слуху был поход Игоря Святославича новгород-северского и последовавший за ним половецкий набег. Два года назад ратились южные князья с половцами. Стоном стонала земля. А здесь - тишь да гладь, не боятся набегов люди, спокойно живут и растят детей. Шумят торги, строятся храмы. Так за кем будущее - за старым Киевом или молодым Владимиром?

Так думал Всеволод, потому и отказался от Киева. Но мысль о том, чтобы ходил старый город под ним, чтобы тамошние князья и бояре с руки ели, в рот смотрели в ожидании приказов, не покидала его. Распустились они без него. Вот и Рюрик - собрал всех южных Мономашичей, с ними соборно решил судьбу Киева, раздал земли, расстался с родичами в мире и согласии, объединил всех под своей рукой.

«Объединил» - вот чего боялся и чего не мог допустить Всеволод. Не нужен был ему сильный Киев. Не нужно было ему единство южных Мономашичей, ибо, совокупившись, смогут они пошатнуть его власть. И ещё - Роман.

Не желая никому признаваться, Всеволод опасался Волынского князя. Как-никак он был правнуком Мстислава Великого и многое получил от великого предка. Сам Всеволод воевать не любил, а вот Роман хитёр и умён был на устроение полков. Став великим князем в свой черёд, он мог бы суметь объединить под своей рукой всю южную Русь - от Смоленска до Олешья и от Галиции до Переяславля. Лишь случайность помешала ему овладеть Галичем. И, как знать, не воспользуется ли он Поросьем, чтобы взять Галич вторично? Тогда справиться с ним будет ой как непросто!

Всеволод боялся Романа. Потому и сидел, думал.

А на другой день кликнул Колчу и сказал ему:

- Скачи в Киев. Отвезёшь мою грамоту - в поросские города я шлю своих посадников, а Торческ в знак приязни отдаю зятю своему, Ростиславу Рюриковичу, в держание и володение.

Колча, ожидавший совсем другого, еле скрыл своё удивление.

4

Зол был в тот вечер боярин Остамир, княжеский советник. Зол и зело хмелен.

Отъезжавший на княжий снем Роман Мстиславич воротился не в духе. Заполучил он было города в Поросье, да тут же, только поманив лакомым куском, отнял их Рюрик и отдал Всеволоду Юрьевичу. Взамен, правда, обещал дать другие. Роман ждал. Наконец прискакал гонец - Рюрик Ростиславич жаловал Роману два городка: Полонный, у границы его земель, и долю в Торческой земле. Сам же Торческ получил из рук Всеволода его сын, Ростислав.

Обиженный, Роман послал его, боярина Остамира, с жалобой к великому князю. Волынский князь был уверен, что Рюрик, опасаясь его силы, в последний момент передумал и нарочно снесся со Всеволодом, чтобы ослабить зятя. Думать так были у него основания - послухи доносили, что заседает в боярской думе Киева Всеволодов человек и часто шлёт гонцов во Владимир-Залесский.

Остамир справил посольство честь по чести. Представительный, в богатой шубе из чёрной лисы, в высокой горлатой шапке, с расчёсанной на две стороны бородой, не вышагивая, а плывя по полу, явился он к Рюрику на двор, вручил Романовы грамоты, передал, что было велено, на словах. Великий киевский князь принял посла с честью, пригласил обедать с собой, долго ласково расспрашивал о волынских делах, а после велел ждать, когда будет готов ответ.

Остамир дождался - через два дня на третий опять призвали его в терем, где вручили грамоты. Гордый, боярин поспешил домой.

Уверен он был, что везёт добрые вести, - ведь ему были оказаны и почёт, и уважение. Подъезжая к Владимиру, ждал, что примет его Роман в палатах, прочтя грамоты, похвалит, подарит деревеньку в кормление или ещё край разрешит прирезать к уделу, а то и пир ради него закатит. Есть и пить боярин любил, отчего и страдал тучностью. Но ежели б знал, что написано в грамоте, не торопился бы так боярин на княжий двор, не велел погонять коней, не всходил быстрым шагом на крыльцо навстречу Роману. Ибо Рюрик ответил Роману отказом.

«Я прежде всех дал тебе в волость Поросье, как вдруг Всеволод владимирский наслал на меня с жалобами, что чести на него не положили прежде всех. Ведь я тебе объявлял все его речи, и ты добровольно отступился от волости, сам знаешь, что нам без него нельзя быти: вся братия положила на нём старейшинство в племени Володимеровом, а ты мне сын свой, вот тебе волость такая же, как та».

Стоя перед преданно выпучившим глаза боярином, Роман прослушал прочитанную гонцом грамоту и ни един мускул не дрогнул на его лице. Только руки, сцепленные на поясе, напряглись. Потом перевёл взгляд на боярина, и Остамир задохнулся, понимая - не будет теперь деревеньки в кормление, ни клока земли к имеющимся угодьям, ни даже пира. Ибо после таких вестей гонцу не сдобровать.

- Вот, значит, как? - насупился Роман. - Значит, вот волость такая же, как та?.. Ну, спасибо, боярин. Добрую ты мне весть принёс…

И, обернувшись, вышел вон.

Получив такой ответ, Остамир озлился. Не виновен же он в том, что у киевского князя семь пятниц на неделе! И что Всеволод сильнее, тоже не его вина! Он честно справил посольство и должен за то получить награду.

Зол возвращался боярин на своё подворье. Зыркал глазами по сторонам, искал, на ком бы выместить злобу.

Привыкшие ко вспышкам его гнева, отроки предусмотрительно держались подальше, а когда помогали боярину слезть с коня, замахнулся он на одного из них плетью, тому удалось увернуться. Промахнувшись, Остамир осерчал ещё больше и ввалился в терем, готовый карать и казнить.

Навстречу ему вышла жена, боярыня Мария. Поклонилась, молвила ласково:

- Добро ли съездил, батюшка?

- Цыц, баба-дура! - напустился боярин на жену. - Язык-то твой что помело! Чего разболталась? И кшыть отсюда, пока цела!

Мария ничего не ответила. Привыкшая сносить вспышки мужнина гнева, она смиренно ждала, когда муж и хозяин выплеснет его и позволит отвести себя в ложницу.

- Пошла! Пошла вон! - не слыша ответа, пуще разъярился боярин.

- Я пойду, - Мария отступила. - Нешто девок кликнуть - разоблокут тебя да спать уложат…

- Никшни, дура! - разошёлся боярин. - Не то погуляю вот посохом по спине! Вовсе страх потеряла!

Мария молча повернулась и направилась прочь, но такая покорность только разозлила Остамира и заставила забыть об учинённой несправедливости.

- Стой! Куда? - заорал он, бросаясь к жене. - Я тя пущал? Я те велел уходить?

- Да как же, батюшка…

- Цыц! Мужу не перечь!

- Да я и так…

- Молчи! Дура! Ду-ура! И как земля только тебя носит, баба чёртова! Как ты не померла-то до сей поры, паскуда постылая! И-эх!

И Остамир ударил жену посохом.

- За что? - вскрикнула, отшатнувшись, она.

Но её крик только распалил боярина. Перехватив посох двумя руками, он пошёл гулять им по жениной спине и бокам. Привычная к побоям Мария ползала, скорчившись, по полу, закрывала лицо руками и только вскрикивала. Когда она забилась под лавку, боярин, раскрасневшийся, тяжко дышащий, отшвырнул посох и стал пинать её ногами.

- Вот тебе! Вот тебе! Паскуда! Стервь!

Боярыня опасалась кричать - только стонала и охала. Забилась она под лавку далеко, сжалась в комок, и, как боярин ни старался, не мог достать её побольнее.

- А ну, вылазь! - хрипел он. - Вылазь, не то прибью!

- Детишек… детишек ради, - стонала и всхлипывала боярыня. Потом затихла, уткнулась лицом в пол, обмякла.

Плюнув сердито, Остамир топнул ногой, крикнул челядь. Привыкшие к боярскому гневу - чуть что, поколачивал боярин и правого, и виноватого, бывало, до смерти забивал неугодных, - мамки и няньки прибежали скоренько, захлопотали вокруг обеспамятовавшей боярыни. Не поглядев, как её обмякшее тело с бережением выносят из горницы, Остамир выскочил вон.

Сердце его ещё не отошло, горело новой злобой и досадой - уже на себя, за то, что хоть и отколотил жену, а кулаки ещё чесались на кого-нибудь излить желчь. Помутневший взгляд искал очередную жертву.

И сыскал. Совсем близко, над ухом, раздался девичий смех.

Две дворовые девки спешили по своим делам, болтали языками и засмеялись не вовремя, выходя к боярскому крыльцу. Ну ведали ли они, что как раз в тот миг искал боярин виноватого!

С девками был парень, рослый, крепкий, из молодых боярских отроков. Его шуткам и смеялись девушки, и На него вдруг развернулся Остамир, упирая кулаки в бока:

- Ах ты, пёс! Почто девок портишь, сучий потрох? Остолбеневшие девки разинули рты, шарахнулись в стороны, а парень застыл выпучив глаза и сдуру не сдержал языка, ответил: