Дженнифер Тейлор - Наедине с тобой

• Название: Наедине с тобой
• Автор: Дженнифер Тейлор
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Настоящий роман — яркая вариация популярной темы: «богатые тоже плачут». Что, казалось бы, еще надо этим молодоженам? Он — представитель лондонского истэблишмента, преуспевающий адвокат, сделавший блистательную карьеру. Она — длинноногая красавица-манекенщица, фотомодель экстра-класса. Они постоянные посетители различных светских раутов, желанные гости разного рода престижных мероприятий. Оба, естественно, не испытывают нужды в финансовых средствах. И тем не менее…

От любви до ненависти один шаг. Дело дошло до разрыва брачного контракта. Вскоре у нее появляется на свет ребенок. Чей он?

Затянувшийся на годы конфликт разрешился неожиданно — развязку ускорили криминальные элементы, с которыми герой произведения вынужден общаться в силу своей профессии…

---

Она подвернулась, ненавидя и себя, и его за свою слабость, и голос ее дрожал, когда она тихо сказала:

— Я приготовлю кофе. Выпьешь чашку перед уходом?

— Этот номер не пройдет, Мэгги. Сколько бы ни пыталась, ты не сможешь вечно поворачиваться ко мне спиной. Ты же знаешь, что хочешь меня.

Она обернулась в дверях, и бледный зимний луч солнца упал на нее, превратив ее волосы в горящий огненный круг вокруг головы, а шелковый бледно-голубой халат, который был на ней, — почти в прозрачный.

— Это не так, Мэтью. Я не хочу тебя.

— Нет? — Он мягко улыбнулся, сделав несколько шагов в ее направлении, но не пытаясь дотронуться до нее. — Я слышу, что ты говоришь, Мэгги, но не могу в это поверить, когда твое тело говорит об ином.

Она посмотрела вниз, перехватив его взгляд, и легонько охнула, увидев, как под тонкой тканью халата обозначились ее набухшие соски.

— Вот видишь, Мэгги? Видишь, что ты не можешь скрыть своих чувств, не можешь солгать относительно своих желаний? Ты хочешь меня и ничего не можешь с собой поделать.

Она покачала головой, смотря на него в ужасе.

— Могу! Я… я не позволю тебе вернуться в мою жизнь и разрушить ее, Мэтью, не позволю!

— Не думаю, что у тебя есть выбор. В нас обоих по-прежнему горит огонь, такой же сильный, как и прежде, и наступит день, когда достаточно будет одного взгляда, одного прикосновения, чтобы он вновь разгорелся в полную силу. — Он криво усмехнулся, и на лице его появилось странное выражение. — Мне не хотелось бы, чтобы со мной такое происходило, но мы оба ничего не можем с этим поделать!

— Можем! — Ею завладело желание убедить его, и она схватила его за руку обеими руками. — Ты можешь положить этому конец сейчас, Мэтью, пока это не зашло далеко и никто из нас не пострадал.

Он посмотрел на ее руку, и на его лице появилось страшное выражение боли.

— Я не могу положить этому конец, Мэгги. Я хотел бы, но не могу! Каждый день, с тех пор как мы расстались, я молился о том, чтобы, просыпаясь по утрам, не думать о тебе, но это не помогало.

— Но тебе не станет лучше, если ты сделаешь больно мне. Это… это не по-человечески!

Он резко рассмеялся, а в глазах у него была горечь.

— А разве не ты говорила мне как-то, что наши отношения никогда не были цивилизованными. Почему ты думаешь, что они должны вдруг измениться?

Было бесполезно убеждать его, бесполезно продолжать этот спор. Она отпустила его руку и отвернулась, голова ее склонилась от нараставшей в ней боли.

— Я пойду оденусь, а затем приготовлю кофе, я быстро.

— Ты всегда смогла бы помочь себе, Мэгги. Перестань бороться со мной и дай себе возможность насладиться тем, что мы можем испытать. В конце концов это будет не так уж сложно осуществить. Ты ведь не тот невинный ягненок, каким была, когда мы познакомились и поженились!

Она замерла, как будто он ударил ее, все ее тело напряглось. Он хочет сказать, что она должна согласиться на связь с ним?

— Никогда! — крикнула она, на лице у нее были ярость и презрение. — Даже если весь мир перевернется, никогда я добровольно не стану твоей!

Он рассмеялся.

— Никогда — это долго, моя дорогая, но я готов ждать. Сколько бы времени ни потребовалось, Мэгги, ты опять будешь моей!

Она выбежала из комнаты с единственным желанием увеличить между ними расстояние, чтобы он не смог заметить, как она напугана. Она ждала, что услышит за своей спиной смех, но, как ни странно, все было тихо, и от этого ей стало еще страшней.

Приятный аромат кофе наполнял кухню, когда она спустилась вниз двадцать минут спустя, аккуратно одетая в симпатичные брючки и шерстяной свитер кремового цвета, волосы ее были убраны назад.

Мэтью стоял у стола, наблюдая за тем, как последние капли кофе стекали в стеклянный кувшин. Когда она вошла в комнату, он оглянулся, и она инстинктивно сжалась, приготовившись к очередной словесной стычке.

Она изо всех сил старалась не терять самообладания, пока одевалась и принимала душ, понимая, что только таким образом сможет побороть его. Чувство гнева было так близко от другого чувства, которое он мог вызвать в ней, что она не могла больше рисковать. Стоя под горячим душем, она убеждала себя, что единственная возможность все уладить — оставаться спокойной и не дать вовлечь себя в дальнейшие споры. И теперь она смотрела на него со сдержанностью, которую он проигнорировал, сказав просто:

— Гренки — на столе, а кофе сейчас будет готов. Хочешь, я сам налью.

Мэгги кивнула и села, думая о том, сделал ли он это нарочно, чтобы сбить ее с толку. Что ж, если это так, номер не пройдет! Она слишком хорошо знала Мэтью, чтобы поддаться на его уловки!

— Ты по-прежнему пьешь его без сахара или перестала морить себя голодом, как бывало?

Он сел напротив нее, разлив кофе в две фарфоровые чашки, прежде чем предложить ей молоко. Мэгги взяла из его рук молочник и налила себе изрядную порцию, наблюдая за тем, как кофе смешивается с молоком. Взяв сахарницу, она положила себе небольшую ложку и, размешав напиток, с вызовом посмотрела на него. Он рассмеялся и тоже взял в руки молочник, в глазах у него искрилось веселье.

— Мне надо было попробовать это три года назад. Я всегда беспокоился, что ты ничего не ешь, когда хоть чуточку поправляешься.

— Я не поправлялась! — отрицала она, но, встретив его взгляд, смутилась. — Ну, согласна, я действительно очень боялась поправиться, но я никогда не морила себя голодом!

— Не морила? Если бы я не знал, что это опять приведет к ссоре, то доказал бы тебе обратное. Я просто рад, что ты наконец решила быть более благоразумной и не приносить все эти жертвы в угоду твоей работе.

Он сказал это небрежным тоном, который так раздражал ее, напомнив старые обиды, и она завелась, забыв о своем намерении оставаться спокойной.

— А ты все такой же. Всю жизнь терпеть не мог моей работы и делал все, чтобы я отказалась от нее.

С минуту он казался удивленным, а затем его глаза сузились.

— Что в этом удивительного, если ты была так поглощена ею, что забывала обо всем другом?

— Это не правда! Я без конца отказывалась от заданий, когда мы поженились, лишь бы тебе было хорошо. Разве так поступил бы поглощенный работой человек?

Он взял в руки чашку, обхватив ее своими длинными пальцами, затем отпил глоток и нарочито расслабился.

— Задания, от которых ты отказывалась, Мэгги, были просто неинтересными. От поездок за рубеж или по стране ты никогда не отказывалась.

— А какая разница?

— Это была огромная разница для меня! — От стукнул чашкой о стол, голос его опасно повысился. — Мне нужно было, чтобы ты находилась со мной, Мэгги, а не где-нибудь на другом конце света!

— Зачем? Чтобы ты мог держать меня на привязи, я полагаю? Быть уверенным, что я не разговариваю ни с каким другим мужчиной?

— Нет, черт возьми, во всяком случае, не вначале. Я скучал по тебе!

— А. — Она была так поражена горячностью его неожиданного ответа, что в удивлении уставилась на него.

Он горько улыбнулся.

— Тебя это удивляет? Напрасно. Я с ума сходил по тебе, Мэгги, с того момента, как впервые увидел. Все, что я хотел, это быть с тобой, чтобы мы жили вместе. Бог свидетель, я никогда по-настоящему не жил в семье!

— Но твои родители… Дэвид? У тебя была семья, Мэтью, и дом.

— Да, внешне все выглядело именно так. Разве Дэвид не рассказывал тебе о нашей так называемой семейной жизни?

Она покачала головой, кофе, к которому она не притронулась, остывал.

— Он никогда не говорит ни о тебе, ни о твоих родителях.

— Ничего удивительного! Когда мы были детьми, то родителей почти не видели. Мама всегда была занята своими делами, а отец полностью погружен в свою практику. Он был холодным, жестким человеком до самой смерти. Сомневаюсь, что он когда-либо испытал какое-то чувство к кому бы то ни было за всю свою жизнь. Может быть, поэтому его дела шли так хорошо. Закон требует бесстрастного отношения, а мой отец был именно таким человеком.

— Я не знала этого. Я ведь видела его только один раз — на свадьбе. Я, конечно же, слышала, что он умер несколько месяцев назад, но и тогда Дэвид сказал о нем очень немного. Он отправился домой на похороны и пробыл несколько дней с твоей матерью, вот и все.

Он кивнул.

— Я видел его тогда.

— Видел? Но он не… — она не договорила и, взяв в руки чашку, сделала глоток полуостывшего кофе.

— Но он не сказал, что видел меня? Ты это хотела сказать? — Он натянуто рассмеялся. — Ничего удивительного! Как ты понимаешь, наша встреча была не из приятных!

— Мне жаль, что вы между собой никак не разберетесь. Глупо продолжать так враждовать. Ты говоришь, никогда по-настоящему не жил в семье; что ж, может, оно и так, Мэтью, но по крайней мере ты знаешь, кто твои родители и откуда ты родом, я же была лишена и этой роскоши! — Она поставила чашку на стол, и рука ее дрожала так, что кофе расплескался. — Даже мое имя на самом деле не мое! Это тебе известно? — Она старалась сдержать боль, которая всегда была в ее сердце. — Меня назвали Магдаленой по имени монахини, которая ухаживала за мной, а Дункан — по имени человека, который нашел меня в саду. Вот мое наследство, Мэтью. Два чужих имени!