Глеб Бакланов - Ветер военных лет

• Название: Ветер военных лет
• Автор: Глеб Бакланов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Боевой путь Героя Советского Союза генерал-полковника Глеба Владимировича Бакланова к Берлину, Эльбе, Праге лежал через Оршу, Смоленск, Москву, Сталинград, Курск, Кременчуг, Сандомир. Войну он начал начальником штаба стрелкового полка, а закончил командиром 34-го гвардейского стрелкового корпуса. 25 апреля 1945 года части этого корпуса первыми встретились на Эльбе с американскими войсками, разрезав тем самым армию фашистской Германии пополам. Ярко и увлекательно рассказывает Г. В. Бакланов в книге, написанной в последние годы жизни, о героизме и высоком боевом мастерстве однополчан, с большим интересом читаются страницы, посвященные видным советским военачальникам И. С. Коневу, А. С. Жадову, П. И. Батову.

---

Еще днем я поехал искать командира танкового корпуса генерала С. М. Кривошеина, чтобы договориться о совместных действиях на ночь и следующий день.

Проехать к командному пункту командира танкового корпуса оказалось нелегко: место было открытое, и фашисты бомбили непрерывно. Самолеты, сбросив бомбы, разворачивались и ложились на обратный курс, а навстречу им же шли другие, с полным бомбовым грузом. Бомбы изрыли всю дорогу глубокими воронками. Машина остановилась.

— Как дальше поедем, Федоров? — спросил я Кронида.

— Зигзагами, товарищ генерал, — ответил он. — Зигзагами между воронками и бомбами.

Федоров водил машину великолепно, и по его системе — зигзагами — нам удалось выбраться из-под бомбежки, хотя было это нелегко. Пожалуй, еще труднее оказалось найти КП танкистов, так отлично они замаскировались. КП находился в землянке, вернее, в яме, вырытой под танком, а сам танк завалили сеном, превратив его в свежую копну. Искали КП долго, зато договорились мы с Семеном Моисеевичем Кривошеиным очень быстро и благополучно вернулись к себе.

Приказ, который я отдал командирам полков, был до предела прост и ясен: направление наступления — вперед, только вперед, ни на шаг не отставая от танкистов.

Я еще сидел у телефона, когда услышал, что к штабу подъехала машина. На пороге показался полковник Самчук. Иван Аникеевич, как я уже говорил, был начальником штаба нашего 32-го гвардейского корпуса и на этой, в сущности, новой для него работе успел блестяще зарекомендовать себя.

Энергичный, оперативный, обладающий большим военным опытом, он по-прежнему был поистине незаменимым помощником генерала Родимцева.

Появление Самчука было в равной мере приятным (я очень симпатизировал ему) и неожиданным.

— Еле догнал вас. Разворачивайте быстрее карты: новая задача, времени в обрез, — скороговоркой выпалил он, вытирая пот с запыленного, усталого лица.

— Как это «новая задача»? Какая? — недовольно спросил я. — Я только что уточнил командирам полков их действия на ночь, а вы говорите «новая задача»…

— Надо немедленно остановить продвижение вперед. Уловив на моем лице выражение недоумения, Самчук быстро пояснил:

— Я привез новый приказ командарма и указания генерала Родимцева. Вам предстоит сложный маневр.

Еще утром командарм требовал во что бы то ни стало повысить темпы наступления. А теперь вдруг приказ остановиться. Видно, произошло что-то серьезное. Недаром приехал полковник Самчук, а не кто-нибудь другой.

Полковник развернул карту. На ней рукой командарма ясно были определены задачи всем дивизиям нашего корпуса. Как и всегда, здесь все было предельно конкретно, в обычной манере Алексея Семеновича Жадова. Чтобы усилить нашу дивизию в предстоящих сражениях, нам придавался танковый батальон.

Оставалось только приступить к выполнению приказа командарма.

13-й гвардейской стрелковой дивизии предписывалось быстрым маневром вдоль шоссе и железной дороги Борисовка — Грайворон выдвинуться на Головчино, чтобы замкнуть кольцо окружения вокруг частей трех пехотных и двух танковых дивизий противника в районе Борисовки.

«Замкнуть кольцо окружения»! Это значит вместе с танкистами генерала Катукова, вместе с другими дивизиями нашей армии и соседней 6-й гвардейской и 27-й армий стоять насмерть, отрезать отступление немцам и уничтожить или пленить тысячи вражеских солдат.

Оценив обстановку, я решил посадить на танки 3-й батальон 39-го гвардейского стрелкового полка. Командирам этого передового отряда капитанам П. Мощенко и А. Морозу поставил задачу: овладеть с ходу станцией Хотмыжск и выйти к Головчино.

Я вызвал начальника штаба дивизии полковника Т. В. Бельского и, сообщив ему свое решение, приказал:

— Назначаю командный пункт в школе совхоза «Березовский», отдайте боевые распоряжения полкам, организуйте управление частями.

— А вы, Глеб Владимирович? — спросил Бельскнй.

— Решил выехать к командиру тридцать девятого полка подполковнику Шуру.

— Думаете, что там будут прорываться немцы?

— Безусловно.

Я не в первый раз уже поручал Тихону Владимировичу Бельскому самые ответственные и важные дела. И всегда был абсолютно спокоен за их выполнение. Полковник Бельский был прекрасный организатор и офицер весьма опытный. Мы успели за короткий срок хорошо узнать друг друга и испытывали искреннее взаимное уважение, что, впрочем, не мешало нам частенько спорить по отдельным тактическим вопросам, в которых полковник разбирался чрезвычайно глубоко и тонко.

Итак, я совершенно спокойно доверил полковнику Бельскому организацию управления боем и стал садиться в машину, чтобы ехать в 39-й полк. В это время ко мне подошел заместитель по политчасти полковник Михаил Михайлович Вавилов.

— Глеб Владимирович, вы можете хоть раз в жизни поосторожнее ехать?

— Почему это «раз в жизни», Михаил Михайлович? Я всегда осторожно езжу, ответил я, с удовольствием глядя на плотного черноволосого подтянутого Вавилова.

— Знаю я ваше «всегда», — проворчал он. — А кстати, сегодня у нас не «всегда», а такое дело, что мы, пожалуй, у немцев в тылу находимся. Сами понимаете.

Удивительный человек, подумал я, сам каждый день рискует жизнью, а другим никогда не забудет дать совет об осторожности. Впрочем, внимательность и чуткость Вавилова были абсолютно лишены какой-нибудь назидательности или навязчивости, так что к советам его охотно прислушивались все, в том числе и я.

Вообще, должен сказать, что мой замполит обладал многими замечательными качествами. Он отличался большой партийной принципиальностью, честностью, которые снискали ему всеобщее уважение. Все его замечания, порой резкие и даже несколько прямолинейные, дышали таким искренним желанием помочь человеку, что обижаться на него было невозможно.

Полк А. К. Шура ушел вперед километров на десять — двенадцать. Когда я отправился догонять его, было уже часов семь вечера. Полку уже в кромешной темноте предстояло проделать сложный маневр. Он вышел на заданный рубеж только около полуночи. В первую очередь перехватили дорогу, сосредоточив там основные силы артиллерии и приданного полку танкового батальона.

Командный пункт полка разместился в маленькой хате на краю деревни. Прямо под окнами хаты начинался крутой склон глубокого и длинного оврага.

Участок обороны полка был довольно широк, километров восемь по фронту. В непосредственном распоряжении самого Шура осталась одна рота автоматчиков и полковая батарея. Говорю обо всем этом так подробно, потому что именно здесь вскоре разыгрались поистине драматические события.

Я связался по радио с Бельским.

— Доложите обстановку.

— Все части закончили обходной маневр и заняли оборону на рубеже высота тысяча девятьсот восемнадцать, Березовка, южная окраина Головчино, товарищ комдив. Соседи атаковали Борисовку с востока и юга.

…Ночь становилась все гуще. Впереди, там, где, как предполагали мы, находились окруженные нами фашисты, вспыхивали осветительные ракеты, слышалась стрекотня перестрелки. Ночь изменяла представления о расстоянии. Перестрелка казалась совсем близкой.

Совершенно неожиданно сильная стрельба началась там, где должен был находиться штаб нашей дивизии.

— Персюк! — приказал я радисту. — Немедленно вызовите штаб.

Радист припал к аппарату.

— Ну как?

— Никто не отвечает, товарищ генерал.

— Вызывайте еще.

Наконец ответил радист полковника Бельского. Я подошел к рации.

— Доложите обстановку. Что у вас там случилось?

— Сижу в школе. Кругом идет страшная стрельба. Сам ничего не вижу и, что делается, понять не могу, — взволнованно ответил радист.

— Где полковник Бельский? Где другие офицеры штаба?

— Все с оружием в руках воюют с немцами, товарищ генерал!

Пока я говорил по рации, бой разгорелся по всему фронту наспех занятой дивизией обороны. Командиры полков и батальонов, вызванные мною по радио, давали самые неясные сведения. Плотная ночная темнота делала невозможным наблюдение за полем боя.

Посланные разведчики в самых неожиданных местах сталкивались с поспешно и в беспорядке отходящими гитлеровцами и неизбежно втягивались в бой.

Для противника обстановка, видимо, тоже была неясной. Он пытался уточнить ее с помощью осветительных ракет. То зеленоватые, то ослепительно белые, они висели в черном небе по всему рубежу нашей обороны.

Можно было ожидать, что к рассвету фашисты поймут, что они находятся в окружении. Тогда бой примет более организованный и ожесточенный характер.

По нашим сведениям, в кольце окружения находились и остатки 19-й танковой дивизии, которой командовал генерал-лейтенант Шмидт. Действия его танков «тигр» представляли для нас серьезную опасность.