Георгий Рогачевский - Сквозь огненные штормы

• Название: Сквозь огненные штормы
• Автор: Георгий Рогачевский
• Издательство: Днипро
• Жанр: О войне
• Год: 1988

Рогачевский Георгий Алексеевич — командир звена торпедных катеров 2-го дивизиона 1-й Севастопольской ордена Нахимова бригады торпедных катеров Черноморского флота, старший лейтенант. Родился 5 мая 1920 года в селе Лесное Середино-Будского района Сумской области Украины в семье рабочего. Русский. Член ВКП(б)/КПСС с 1946 года. Вместе с родителями переехал в поселок Воронеж Шосткинского района, а в 1928 году — в Путивль, а затем — в Глухов. В 1937 году окончил среднюю школу. В Военно-Морском Флоте с 1937 года. В 1939 году окончил Военно-морское артиллерийское училище, а в 1941 году — Черноморское высшее военно-морское училище в Севастополе. В марте 1941 года в звании мичмана направлен в 1-ю бригаду торпедных катеров. Накануне войны командовал ТКА-42. На этом катере провоевал почти все годы Великой Отечественной войны. Участник Великой Отечественной войне с 1941 года. Командир звена торпедных катеров 2-го дивизиона (1-я Севастопольская ордена Нахимова бригада торпедных катеров, Черноморский флот) старший лейтенант Георгий Рогачевский в период боёв за освобождение Крыма с 3 по 4 мая 1944 года потопил транспорт и 2 баржи противника. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 мая 1944 года за мужество и отвагу, проявленные в боях при освобождении Крыма, старшему лейтенанту Георгию Алексеевичу Рогачевскому присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 3799). После войны отважный Герой продолжал служить в ВМФ СССР. В 1958 году окончил Военно-морскую академию в Ленинграде. Командовал соединениями кораблей, готовил кадры для флота. С 1971 года капитан 1-го ранга Г.А. Рогачевский — в запасе. Жил в городе-герое Киеве. Работал старшим инженером в институте геохимии и физики минералов Академии наук УССР. Являлся действительным членом минералогического общества СССР. Скончался 7 августа 1996 года. Похоронен в Киеве на городском кладбище «Берковцы». Награждён орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны 1-й степени, тремя орденами Красной Звезды, медалями

---

Мы, катерники, базировавшиеся в Туапсе, были свидетелями и такого. По решению Военного совета Черноморского флота мой крейсер «Коминтерн» - тот, на котором я сдавал зачетную артиллерийскую стрельбу, был… разоружен. Крейсер-ветеран, построенный в 1905 году, доблестно прикрывавший своей огневой мощью Одессу и Севастополь, должен был пожертвовать собой ради защиты Туапсе - одного из береговых бастионов Черноморского флота. Личный состав крейсера снял артиллерийские установки главного и зенитного калибров. Из них было сформировано пять батарей береговой обороны, сведенных в 167-й отдельный артиллерийский дивизион Туапсинской военно-морской базы, а затем Туапсинского оборонительного района, возглавил который контр-адмирал Г. В. Жуков.

Тогда же в Кулеви наша бригада провожала 74 человека в морскую пехоту. К ним присоединилась группа со 2-й бригады торпедных катеров. Вместе они составили роту морского ударного батальона, командиром которого стал капитан Зорька. Затем из Кулеви убывали группы по 15-20 человек, тоже в морскую пехоту, но уже в 16-й батальон майора Красникова, бывшего инспектора физической подготовки флота.

Фронт в сентябре 1942 года находился в каких-то двадцати с небольшим километрах от Туапсе. Наш 2-й дивизион находящимися в строю катерами базируется в [332] Туапсе вдоль южного мола. Стоянка здесь более безопасна, она удалена от тех основных причалов, где шла переброска грузов с транспортов и боевых кораблей флота.

Рядом на Южном причале оборудован выносной командный пункт командира 1-й бригады ТКА. Звучит громко, а на самом деле это палатка комбрига в голове Южного причала. Поближе к нам оперативный дежурный походного штаба БТКА - он расположен в небольшой деревянной будке, очевидно, в мирное время, это было место службы охранника порта. На ближайшей высотке - радиостанция, да еще протянуты провода полевой связи. Вот и весь выносной командный пункт.

Так же громко определялась и наша задача: поддержание благоприятного оперативного режима в прибрежных районах. Мы несли постоянно дежурство в УПГ. Кто-то из наших острословов перевел это сокращение так: «Убегай, подлодка гонится!» А вообще-то УПГ - ударно-поисковая группа противолодочной обороны. Состав группы: МО-4 - морской охотник, имеющий гидроакустику и глубинные бомбы, и два ТКА с торпедами, а в перегруз мы еще брали четыре малые глубинные бомбы. Но куда их пристроить? Решили - в рубку. И на них, как ни в чем не бывало, возвышался боцман, выполняя свои обязанности в походе.

Все было бы так спокойно и хорошо, как я здесь рассказываю, если бы не одно обстоятельство: противник бомбил весь день. Только в августе - с 6 по 19 число - фашистская авиация произвела на Туапсе 57 налетов. Помню, 6 августа пополудни большая группа Ю-88 шла со стороны моря на порт и город. Первыми открыли огонь девушки-зенитчицы батареи, расположенной на сопке под Южным причалом. И с первого же залпа сбивают самолет ведущего. «Ура!» - в один голос закричали мы на катере. Молодцы, девчата! Ю-88, потеряв ведущего, тут же начали поспешно сбрасывать бомбы - поскорее бы освободиться от груза. Одна из бомб угодила в нефтяной причал. Начался пожар. Но вторая бомба угодила в то же место, и взрыв мгновенно потушил огонь.

Но, откровенно, к бомбежке, как и ко всему на войне, привыкают. Двум смертям не бывать, а с одной уж как-нибудь справимся!…

И вот однажды во время обеда, а питались мы в столовой [333] дивизиона сторожевых катеров, расположенной на высоком берегу, на второе подали мое любимое блюдо - гуляш с гречневой кашей. Как же без добавки? Естественно, попросил еще. Только сел за стол, завыла сирена. Ну, ничего, думаю, по-быстрому успею. А тут - как ухнет! Зашатались деревянные стены столовой, посыпались из окон стекла - хорошо не в кашу. Подхватился, держу в руке миску и хлеб, и - к двери. Пока добежал, пришлось еще раз присесть - второй взрыв потряс помещение. «Вот, гад, и поесть не дает!» - промелькнула мысль. Выскочил на улицу, окинул взглядом все вокруг. Внизу стоит эскадренный миноносец с оторванным носом по самую кают-компанию - там не спрячешься! Нырнул я под сарай и присел за штабелем больших глубинных бомб. От осколков укрытие хорошее, но если вдруг прямое попадение - не приведи господь!

Бомбежка длилась недолго. Поставив пустую миску на штабель, помчался вниз - нужно быстрее на катер. А к нему побольше километра. Лечу в буквальном смысле слова. Догоняю нашего боцмана Николая Рудакова.

- Давай быстрее! - бросаю ему на ходу.

Пробегаю вблизи стоянки отряда МБР-2. Там пожар - горит самолет. На нем рвется боезапас - пули свистят над головой. «Хорошо, не бомбы», - думаю и невольно пригибаюсь.

Подбегаю к Южному причалу. Он весь в дыму. С разбитых бочек вытекло техническое масло и широким ручьем расползлось по всему пирсу. Оно горит и сильно дымит. Сквозь дым видны высокие борта большого транспорта, который уже отходит от пирса. На верхней палубе сплошной плач и крик - там женщины и дети. Эвакуация…

Раздается крик оперативного дежурного:

- Всем выходить на рейд!

- Понял!

Вскакиваю на свой катер. Спрашиваю у Андриади:

- Все на месте?

- Нет боцмана.

- Сейчас будет, - говорю и даю команду: - По местам! Отдать швартовы!

Боцман успевает прыгнуть на палубу. Вышли на рейд. Глубина большая - на якорь не станешь. [334]

Пришлось отойти южнее и лечь в дрейф. Благо погода штилевая. Начинает смеркаться, все заметнее зарево над южным пирсом, черный дым заволакивает город. Завожу моторы, и мы пытаемся войти в порт. Горят Нефтяной и Южный причалы. Несколько буксиров, включив пожарные шланги во всю мощь, пытаются усмирить горящий мазут. Но он, растекаясь, горит еще лучше. Пройти нельзя.

Возвращаемся на рейд. Идем на минное поле и ложимся в дрейф. Самое безопасное для нас место - минное поле. Здесь никто не рискнет ходить.

Утром снова пошли в Туапсе. Голод - не тетка. И так без ужина остались. Мазут уже не горел. Отшвартовались у брекватера на старом месте. Но вместо ужина и завтрака нам выдают сухой паек, и тут же во главе с начальником штаба дивизиона капитан-лейтенантом Б. П. Вагановым уходим в Сочи.

К обеду прибыли в порт Сочи. Наконец-то, обед. Боцман занялся его приготовлением: режет хлеб, вскрывает консервы. На костре - чайник.

- Купаться! - поступает распоряжение.

Вот это благо! Такое не часто бывает. Все время на воде, а выкупаться времени нет. На соседнем катере решили обучить молодого парня плаванию. А то парадокс: моряк - а плавать не умеет. Я, выбрав место поудобнее, тоже бросился в воду.

И тут посыпались бомбы. Проклятые, и здесь достали! С моря прокрались бомбардировщики. Все начали спешно выкарабкиваться из воды и бежать на свои катера. Наши ТКА повреждений не имели. Личный состав тоже цел. Правда, когда засвистели бомбы, в суматохе забыли о начинающем пловце - молодом матросе. Бедняга уже начал было пускать пузыри, но тут его заметил боцман Мазыкин и под грохот бомб вытащил на катер.

Мы потом его спрашивали, как себя чувствовал, когда рядом рвались бомбы.

- Очень сдавливало водой, даже выталкивало, - отвечал он, - но я больше всего боялся утонуть. Спасибо боцману, вытащил…

А обед пропал. Его просто накрыло илом и песком - от взрыва бомбы. Пришлось послать фашистам вдогонку тысячу чертей. [335]

К вечеру возвратились в Туапсе и снова заняли свои постоянные места. А все ведь началось с гречневой каши…

Все это, можно считать, мелочи. Но ведь мы еще, во-первых, конвоировали транспорты и большие шхуны на север - в Геленджик и на юг - в Сухуми и Поти; во-вторых, обследовали районы подходных точек фарватеров; в-третьих, бомбили их глубинными бомбами, чтобы не допустить туда подводных лодок противника; в-четвертых, несли дежурство в УПГ; в-пятых, шестых и т. д. - выполняли все задачи командования Туапсинского оборонительного района.

А все то, о чем я рассказал, было только фоном, на котором мы несли свою боевую флотскую службу. А она ведь не только с пусков торпед по вражеским кораблям, дерзких набегов на его бухты состояла. Это, так сказать, вершинные моменты нашей боевой деятельности. А вообще служба как служба, обычная, фронтовая, но есть в ней свои краски и тона. Плохо, если читатель ждет в рассказе ветерана войны только грохота орудий, свиста пуль, скрежета металла. Но на войне ведь воевало не железо - люди…

При таком фоне в Туапсе непросто было следить за состоянием катера. А еженедельная обработка корпуса? ТКА поднимали на стропах плавкрана, бегло осматривали подводную часть. Иногда подкрашивали. Мастерских нет. Есть ли настоящий уход за матчастью? Где уж! А косметический ремонт? Сделать хотя бы самое необходимое! Каждая деталь, механизм - на вес золота.

Как- то моторист Фармагей, разбирая циркулярную помпу забортной воды, на брекватере снимал крышку. Жесткая пружина разжалась и полетела в воду. Мы обомлели. Где взять запасную?! Фармагей, не ожидая команды, тут же прыгнул в море. Вынырнул, отдышался и снова в воду. Все молчат. Первым приходит в себя боцман: