Геннадий Гончаренко - Годы испытаний. Книга 1

• Название: Годы испытаний. Книга 1
• Автор: Геннадий Гончаренко
• Жанр: О войне
• Год: 1961

  Писатель Геннадий Иванович Гончаренко встретил войну на границе командиром пулеметного взвода. В тяжелые для нашей Родины годы он участвовал в сражениях у Волги и Сталинграда заместителем командира стрелкового полка. Об этих событиях им написан роман-дилогия «Годы испытаний», вышедший в 1956 году. Все, что увидено и испытано двадцатилетним лейтенантом, нашло свое отражение в его творчестве, посвященном сверстникам - героям солдатских подвигов.

---

Канашов взглянул на часы. Оставалось пять минут до конца артиллерийской подготовки. Он дал две ракеты: одну зеленую, другую белую - условный сигнал для выхода танков и исходного положения для атаки. Через некоторое время прочертили небо две черные ракеты - они означали начало артиллерийской поддержки методом огневого вала. На рубеже переднего края, где виднелись едва заметные бугорки окопов «противника», сразу поднялась, стена земли и огня, будто вздыбились кони с огненными гривами.

Танки вошли в боевые порядки пехоты и, лязгая гусеницами, подымая серое дымное облако пыли, ринулись в атаку. За ними, как множество зеленых кузнечиков, выскочила из окопов на брустверы пехота и, пригибаясь, пошла вслед за танками,

- Красиво!… Как в настоящем бою, - не удержался от похвалы Русачев, увидев довольное лицо начальника боевой подготовки округа.

Скупой на разговор генерал одобрительно улыбнулся.

- Учить тому, как будет на войне, требует от нас Нарком обороны.

Канашову хотелось вмешаться в разговор и сказать, что этот принцип уходит корнями в русскую военную историю и что его провозгласил еще Суворов, когда говорил: «Тяжело в ученье - легко в походе, легко в ученье - тяжело в походе». Но он промолчал.

Взводы Миронова на левом фланге и Жигуленко - на правом поддерживали наступление первой стрелковой роты, которая действовала на главном направлении батальона. Управлял огнем роты Аржанцев.

Вначале Миронов управлял огнем пулеметов по-старому. Но как только огневой вал ушел вперед и пехота оторвалась от танков, он увидел, что пулеметчики, находящиеся уже далеко, тоже не могут поддерживать наступающую пехоту. Тогда Миронов, не спрашивая разрешения Аржанцева, решил испытать свой новый, ускоренный способ подготовки данных. Он сменил огневые позиции, сблизился с боевыми порядками пехоты и, подготовив данные, быстро открыл огонь. Все это вышло неожиданно и хорошо.

Аржанцев заметил это. Вот Миронов еще раз сменил позицию и вновь так же быстро открыл огонь. Теперь комроты было хорошо видно, что взвод Жигуленко заметно опаздывал со сменой позиции и открытием огня. Аржанцев забеспокоился. Управлять огнем роты было трудно, когда один взвод отставал, а другой ушел далеко вперед. Он хотел позвонить, чтобы задержать взвод Миронова, пока Жигуленко не сменит позицию, но в трубке послышался голос капитана Горобца:

- Молодцы твои пулеметчики… Добро действуют! Ты только поторопи взвод на правом фланге.

Аржанцев тут же позвонил Жигуленко и приказал выровняться по взводу Миронова. Тот стал жаловаться на плохую работу подносчиков патронов. Но Аржанцев знал, подносчики тут ни при чем, и сказал резко:

- Больше головой надо работать.

Жигуленко с обидой бросил трубку и взглянул вперед. Миронов уже снова сменил позицию, и его пулеметы дружно открыли огонь. Тогда он погрозил кулаком в сторону Миронова. Саша видел, что Евгений не одобряет его действий, но азарт уж«захватил его. И он махнул рукой, давая сигнал своим пулеметчикам к новой смене огневых позиций. Почему-то огневой вал дальше не двигался. Остановить бойцов, которые вырвались впереди пехоты на левом фланге и приблизились к месту, где полыхали артиллерийские разрывы, было уже невозможно. Еще мгновение - и Миронов увидел, как пулеметчики - наводчик и помощник, которые бежали, держась за катки пулемета, и подносчик патронов, помогающий им сзади, вдруг разом упали, а станковый пулемет ткнулся кожухом в землю и задрал хобот кверху.

Миронов сразу понял: случилось что-то страшное, непоправимое, И вместе с тем он недоумевал: что могло произойти с пулеметным расчетом, который находился не меньше чем в ста пятидесяти метрах от огневого вала? Ведь там же было безопасно.

Аржанцев, только что восхищавшийся быстрыми и точными действиями пулеметных расчетов Миронова, сразу не понял, что же стряслось. Дежурный сигналист заиграл отбой, и белый флаг взвился над вышкой. И сразу все спешившие вперед люди, танки, орудия остановились, застыли на месте, как останавливается движение в кино, когда выключается аппарат.

В ушах звенело от внезапно наступившей тишины. По полю, где несколько минут назад кипел «бой», бежали бойцы к тому месту, где упали пулеметчики. Туда же торопились командиры, медицинская сестра в белом халате и санитары с носилками, и медленно, обходя окопы, шла грузовая машина.

Не помня себя, бежал к этому месту и Миронов. Он дважды падал, зацепившись за коряги, вскакивал и вновь бежал. Аржанцев несколько опередил его. Запыхавшись, они устремились к толпящимся бойцам. Бойцы расступились, давая дорогу. Капитан Горобец был уже здесь, бледный, глаза злые. Аржанцев увидел, как кладут на носилки маленького щупленького бойца. Миронов узнал в нем Ежа. У Ежа была забинтована левая рука, на голове белая повязка. На вторых носилках - крупная фигура подносчика патронов Ягоденко - у него забинтована левая нога. А наводчик пулемета Полагута, который бежал слева и был ближе всех к разрыву, стоял как ни в чем не бывало. Только лицо и гимнастерка запачканы землей. Полагута быстро нарвал травы и заботливо подложил под голову Ежа.

- Разойдись по своим подразделениям! - закричал срывающимся голосом Горобец. - Лейтенант Миронов, ко мне!

Миронов подошел. Язык точно одеревенел и с трудом повиновался ему.

- Вот до чего ваша бездумность довела. Людей погубили. Под суд пойдете…

Перед глазами лейтенанта расплылись туманные круги. Он с трудом удержался на ногах. Командир батальона долго кричал, сыпал обидными словами. Миронов не шелохнулся. Во рту сухо, горько, и, кажется, проведи он языком по губам - они зашуршат, как бумага.

- Всю генеральную «репетицию» испортили, - услышал он последние слова и потом еще долго смотрел в спины удаляющимся Горобцу и Аржанцеву. Их срочно вызвали к командиру полка.

Русачев в присутствии начальника боевой подготовки округа назвал Канашова неизвестно за что «упрямым быком» и тут же, ни с кем не простившись, уехал вместе с генералом, пригласив Канашова в штаб.

Жигуленко подошел к Миронову, спросил насмешливо:

- Ну как, новатор, отличился? Думал, ты один умница, а остальные лопухи?

Миронов вскипел, подступил к нему вплотную, сжимая кулаки:

- Тоже друг называется!

…В штабе дивизии Русачева ожидала новая неприятная новость. Начальник штаба дивизии сообщил ему, что в отстроенный дом, предназначенный для семей командного состава, но не принятый еще комиссией, «самостийно» переселились жены с детьми.

5

Вечером срочно созвали совещание командного состава батальона. Миронов шел на совещание с тревожным предчувствием. Канашов почему-то так и не прибыл. И это еще больше усилило беспокойство Миронова. Открывший совещание капитан Горобец сказал:

- Армия издавна живет по строгому военному закону: один за всех, и все за одного. Чувство коллективизма придает армии особую сплоченность и силу. Но это еще плохо понимает молодой командир лейтенант Миронов.

Саша, не подымая головы, почувствовал, как на него устремились взгляды командиров всего батальона.

- Народный комиссар обороны требует улучшить качество огневой подготовки…

Горобец развернул тонкую книжку в красном переплете и медленно, раздельно прочитал:

- «Успех в бою возможен только при наличии хорошей огневой выучки (меткого, дисциплинированного огня)». Вот что говорит приказ. А у нас некоторые еще не уяснили этого требования. - И как бы между прочим добавил: - Из полка поступило распоряжение расследовать чрезвычайное происшествие во взводе Миронова. Дело может кончиться судом трибунала.

«Неужели Канашов мог отдать такой приказ? - подумал Миронов. - Значит, весь его новаторский дух - это только стремление поднять свой авторитет в глазах начальства? Правильно говорил мне Евгений: «Случится что с тобой, никто тебя не поддержит, все шишки посыплются на твою голову». Жигуленко сидел в первом ряду. Бросив взгляд в сторону Миронова, он увидел, как тот низко склонил голову. Евгению стало жаль товарища.

Горобец, закончив свою речь, выжидательно обвел глазами присутствующих и остановился на Жигуленко, как бы спрашивая: «А что вы скажете, товарищ лейтенант?» Аржанцев легонько подтолкнул Евгения в бок: давай, мол, выступай.

Евгений нехотя поднялся.

- Правильно сказал товарищ капитан. Все мы, не жалея сил, старались выполнить приказ Наркома обороны. И теперь вдруг из-за отдельных товарищей…

Его прервал чей-то зычный голос:

- Конкретней! Каких товарищей?

- Я имею в виду лейтенанта Миронова. Он, конечно, старательный… Это даже командир нашей роты отмечал. Но Миронов забыл о чувстве ответственности перед коллективом, и это привело к чрезвычайному происшествию. Он делился со мной интересной мыслью: готовить данные стрельбы в более сокращенные сроки. Но наряду с этим хорошим в Миронове живет, я бы сказал, мелкобуржуазный пережиток собственника - желание отличиться, показать свое превосходство перед другими. А это чувство должно быть чуждо нам, советским командирам. Миронов отнесся к товарищескому совету наплевательски, хотя ему советовали и я и Аржанцев проверить… Мелкое себялюбие взяло верх!