Джон Робертс - SPQR IV. Храм муз

• Название: SPQR IV. Храм муз
• Автор: Джон Робертс
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-80194-7

В Вечном городе кипят интриги и проливается кровь – к власти рвется Гай Юлий Цезарь. Имея множество врагов, сенатор Деций Луцилий Метелл-младший почел за благо удалиться из Рима куда-нибудь, где точно так же звучит музыка и льется вино, но не шныряют наемные убийцы. Как нельзя лучше подошла Александрия – второй по великолепию город Античного мира. Присоединившись к дипломатической миссии, Деций уже предвкушал пирушки в царском дворце и ученые беседы с философами великой Библиотеки. Но боги, кажется, не уготовили ему ни минуты спокойной жизни: первое же застолье омрачается убийством одного из ученых мужей. И римский «Шерлок Холмс» начинает новое расследование…

---

– Неплохая работа для варваров, – заметил я.

Наши носилки опустили на землю перед ступенями лестницы, ведущей на широкую крытую колоннаду, казавшуюся бесконечной, – она шла вдоль всей боковой части этого циклопического здания. Наверху уже появилась толпа дворцовых служителей. В середине этой толпы шел тучный мужчина с приятным лицом, которого я знал по его визитам в Рим, – Птолемей Флейтист. Он начал спускаться по лестнице в тот самый момент, когда Кретик вылез из своих носилок и спустился на землю. Птолемей отлично знал, что ему не следует ждать гостя наверху. Римское официальное лицо поднимается по лестнице, чтобы встретиться с кем-то, только в том случае, когда встречающий – это римское официальное лицо более высокого ранга.

– Старина Птолемей стал еще толще, – заметил я.

– И еще беднее, кстати, – усмехнулся Руфус, пока мы неуверенно продвигались вперед по украшенному мозаикой тротуару.

Тот факт, что царь самой богатой страны мира является одновременно самым выдающимся попрошайкой, всегда был для нас, римлян, постоянным поводом для веселья и насмешек и издевательств.

Птолемеи за предыдущие годы так отлично потрудились, уничтожая друг друга, что чуть не погубили династию, а остальное доделала разъяренная александрийская толпа. И в конечном итоге, чтобы занять опустевший трон, нашли только одного царского бастарда, Филопатора Фидалельфа Неоса Диониса, который, говоря по правде, был всего лишь флейтистом. В течение более чем целого столетия Рим выступал для Египта в роли властного посредника во всех политических делах, и Птолемей обратился к римским властям с просьбой оказать ему поддержку. И Рим пошел ему навстречу. Мой город всегда стремится скорее поддержать слабого царя, нежели иметь дело с сильным.

Оказавшись лицом к лицу, Птолемей и Кретик обнялись. При этом мой родственник скривился – ему не понравились ароматы, исходящие от Флейтиста. По крайней мере, правитель Александрии не облачился в египетские одежды, которые так любили его придворные. Одежда на нем была греческая, а то, что осталось от его волос, было убрано и причесано точно так же, как это делают афинские граждане. Надо сказать, он весьма обильно пользовался косметикой, чтобы скрыть следы пороков и беспощадного времени.

Когда Кретик и царь удалились в сторону зала, где должен был происходить торжественный прием, мы с Руфусом и несколькими другими улизнули в римское посольство, где должны были остановиться. Посольство занимало одно из крыльев дворца, и к нему примыкали жилые помещения, банкетные залы, бани, гимнасий, сады и пруды, а обслуживала его целая толпа рабов, такая огромная, что вполне могла бы составить штат самой крупной плантации в Италии.

Я обнаружил, что отведенное мне помещение оказалось намного просторнее, нежели мой дом в Риме, и в мое личное распоряжение выделено двадцать рабов для всевозможных услуг.

– Двадцать?! – протестующе переспросил я, когда мне представили этот штат. – У меня уже есть Гермес, и даже этому несчастному уроду частенько совершенно нечего делать!

– Нет, не смей отказываться, возьми их всех, Деций, – продолжал настаивать Руфус. – Сам ведь знаешь, что собой представляют рабы: они всегда найдут, чем заняться. Помещение тебя устраивает?

Я еще раз осмотрел роскошные апартаменты.

– В последний раз я видел нечто подобное, когда посетил новый городской дом Лукулла[18].

– Это уж получше, чем оставаться младшим чиновником в Риме, ага? – удовлетворенно кивнул Руфус.

Было понятно, что сам он уже нашел для себя лучший из возможных постов в своей карьере, которая, кажется, зашла в тупик.

Мы вышли в небольшой внутренний дворик с намерением попробовать кое-какие выдержанные местные вина и обменяться последними политическими новостями. Здесь, под пальмами, было удивительно прохладно. В листве прыгали и играли ручные обезьяны. В бассейне с мраморными бортиками плавали жирные карпы, напрашиваясь на кормежку, они то и дело разевали рты, похожие на клювы птенцов.

– Ты останавливался в Риме по пути сюда? – спросил меня посольский секретарь.

– Нет, мы плыли через Сицилию и Крит. Так что твои новости с Капитолия скорее всего более свежие, чем мои.

– А что насчет Галлии? – спросил Руфус.

– Беда. Гельветы, похоже, настроены воинственно. Им надоело римское присутствие, и они галдят о том, чтобы забрать у нас Провинцию[19].

– Мы не можем им это позволить! – воскликнул кто-то. – Это же наша единственная сухопутная дорога в Иберию!

– Именно это мы и пытались предотвратить, – сказал я. – Мы посетили некоторых племенных вождей и напомнили им о нашей старинной дружбе и союзе, а также кое-кого подкупили.

– Как ты думаешь, они будут соблюдать мир? – спросил Руфус.

– Ну, с этими галлами никогда нельзя знать точно… – ответил я. – Они люди эмоциональные, вспыхивают от любой искры и любят подраться. Их может понести в любую сторону. Когда мы оттуда уезжали, они по большей части были спокойны и довольны, но завтра может вдруг объявиться какой-нибудь заводила, произнесет гневную речь, обвиняя их в том, что они стали бабами и принимают римское господство, и на следующий день вся Галлия восстанет, просто чтобы доказать, что они мужики.

– Ну, мы их не раз били прежде, – заметил секретарь, проживавший на безопасном расстоянии от Галлии.

– Но и они несколько раз нас били, – напомнил я ему. – Если поднимает мятеж одно или два племени, это не опасно. Но если все галльские племена вдруг решат наброситься на нас, я не вижу способа, как нам с этим справиться. Они превосходят нас численностью, на одного римлянина их приходится по полсотни, к тому же они на родной земле.

– Нам нужен новый Марий[20] – сказал кто-то. – Уж он-то знал, как обращаться с галлами и германцами.

– Он и с римлянами умел управляться, – мрачно добавил я. – В основном вырезая их.

– Только тех, кто имел ранг сенатора, – пропищал несносный маленький секретарь. – Но вы-то, Метеллы, всегда были сторонниками Суллы[21], не так ли?

– Не обращай на него внимания, – небрежно бросил Руфус. – Он сын вольноотпущенника, а это стадо простолюдинов всегда поддерживало Мария, все как один. А если серьезно, когда они собираются заменить проконсула Трансальпийской Галлии?

– Новым проконсулом будет кто-то из консулов* будущего года, – ответил я. – Это означает, что на этом посту, несомненно, окажется какой-нибудь милый и любезный болван – и как раз тогда, когда галлы, в конце концов, все же поднимутся и начнут вырезать всех подряд римских граждан, до кого только у них дотянутся руки.

Если бы я знал тогда, что в это время происходит в Риме, я был бы еще более встревожен. В Галлии мы оказались лицом к лицу с чем-то гораздо более серьезным, чем просто военная катастрофа. Но я пребывал в этот момент в блаженном неведении, как, впрочем, и весь Рим.

– А теперь как обстоят дела в Египте? – спросил я. – Здесь, видимо, тоже возникли какие-то проблемы, иначе Сенат не направил бы сюда Кретика прямо из Галлии.

– Ситуация здесь – сплошной хаос и разброд, как обычно, – ответил Руфус. – Птолемей – последний еще живой мужской представитель династии. Вопрос о престолонаследии становится все более актуальным, потому что царь скоро допьется до смерти, а нам нужен наследник, чтобы его поддержать, иначе начнется настоящая гражданская война, и, в итоге, именно нам придется с ней разбираться, а на это потребуется немало лет и немало легионов.

– А кто претенденты на трон?

– Только один, ребенок, родившийся несколько месяцев назад, да к тому же весьма болезненный, – ответил секретарь.

– Попробую догадаться. Звать его будут Птолемей, не так ли? Единственное иное имя могло бы быть только Александр.

– Как ты догадался? – удивился Руфус. – Да, еще один маленький Птолемей, и ему еще так долго до совершеннолетия.

– А его дочери? – спросил я. Женщины этой династии обычно были более умными, властными и жесткими, нежели мужчины.

– Их три, – ответил Руфус. – Беренике около двадцати, она любимица царя. Потом идет маленькая Клеопатра, но ей не больше десяти, и Арсиноя, которой восемь или около того.

– Значит, в этом поколении ни единой Селены? – Это было еще одно имя, которое Птолемеи давали своим дочерям.

– Была одна, но умерла, – пояснил Руфус. – Стало быть, если больше дочерей не родится, Клеопатра, видимо, будет той, на ком женится маленький Птолемей, если до этого доживет. При дворе уже образовалась партия, которая поддерживает ее и этот проект. Птолемеи уже очень давно берегут эту добрую египетскую традицию – заключать брак с собственными сестрами.

– С другой стороны, – встрял секретарь, – если царь вскоре протянет ноги, Береника, скорее всего, выйдет замуж за этого младенца и станет править как регентша.

– Разве это такая уж плохая идея? – осведомился я. – В общем и целом все эти Береники и Клеопатры всегда оказывались весьма способными правительницами, при том что мужчины по большей части были просто клоуны при власти.