Камен Калчев - Димитров

• Название: Димитров
• Автор: Камен Калчев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1962

Дело Георгия Димитрова огромно. Трудно все охватить в беллетризованной биографии. Поэтому я прежде всего остановился на главных событиях и фактах, стараясь писать ясно, просто, доступно, чтобы быть полезным самым широким читательским кругам, для которых и предназначена моя книга.

Камен Калчев

---

Сорок лет спустя после тех событий, 2 июня 1946 года, Георгий Димитров вновь приехал в Перник, к своим старым друзьям шахтерам. Вспоминая славное прошлое, он говорил им:

— Над Перником висела темная беспросветная ночь. Перник представлял собой небольшое царство тьмы, рабства и страшной нищеты. Шахтеры находились в совершенно бесправном положении, терпели неограниченный произвол и насилие со стороны дирекции шахт, реакционных инженеров и самой реакционной государственной власти… За эти сорок лет наши горняки пережили многое: они имели и успехи и поражения. Они понесли много жертв. Шахтеры Перника не склонили головы и во время фашистского режима. Стиснув зубы, сжав кулаки, они добывали уголь из-под земли, но в то же время вместе с болгарским народом рыли могилу фашистской диктатуре. В исторических событиях 9 сентября шахтеры Перника также принимали самое активное участие.

9 сентября было победой, большой победой для самих шахтеров Перника.

В этом мрачном царстве молодой Димитров первым зажег факел свободы и непримиримой борьбы[10].

ПОДРУГА

Однажды в партийный клуб пришла молодая иностранка. Назвалась она Любицей Ивошевич из сербского города Крагуевац. Была она невысокого роста, худенькая, большие ее глаза излучали тихую грусть. Молодая работница прибыла в Софию в поисках работы. Она была портнихой по дамскому белью. Люди ее профессии были редкостью в молодой болгарской столице. Поступила она на работу в модное ателье в центре города.

В партийном клубе Любица Ивошевич вскоре познакомилась с молодыми социалистами. Это были интересные люди; они много спорили, обсуждали все и вся. Некоторые из них были членами гимнастического общества, другие участвовали в рабочем хоре или оркестре, третьи оказались декламаторами и артистами, четвертые — поэтами. Любица Ивошевич была пленена молодым обществом. Ей были близки мечты этих молодых людей. Она сама увлеклась поэзией. Как-то вечером она прочитала свое стихотворение на сербском языке:

Я темная плебейка, знают все,
Я там, где задыхаются растенья,
В болоте, в нескончаемой росе,
Где не проходят сумерки и тени[11].

Публика удивилась: «Кто она? Откуда?» Поэтесса продолжала читать. Гулом одобрения встречены были ее последние строки:

Я темная плебейка, в горе вся,
Но пусть узнают все, но пусть узнают,
Что, флаг борьбы над мраком тем неся,
Цветком свободы я произрастаю.

Молодая иностранка скоро стала известным и уважаемым человеком в рабочей среде. В клубе ее называли по-дружески Любой. Профессиональная организация портных избрала ее своим секретарем и редактором газеты «Шивашки работник».

Познакомился с ней и Георгий Димитров. Тогда он был совсем молодым. Частые прогулки, которые профессиональная организация устраивала в окрестности Софии, помогли их сближению. Любица Ивошевич выделялась среди работниц. Она свободно говорила по-немецки, много читала, активно работала в рабочем движении, не жалея ни сил своих, ни молодости. Это в ее стихотворении говорилось:

Пока на земле существуют рабы,
Пока притесненные стонут от гнета,
Все выше взлетать будет знамя борьбы
За счастье, за лучшую жизнь для народа.
И в радостном ритме забьются сердца,
И время настанет, и раб улыбнется, —
В тот день расцветет, чтоб светить до конца,
Над краем свободы свободное солнце[12].

Оставшись сиротой еще девочкой, Любица жила у своей тетки в Крагуеваце. Тяжкой была эта жизнь. Изучив портняжное дело в Вене, Любица решила не возвращаться к тетке, уехать из Сербии. Так Любица оказалась в Софии. Вскоре она стала женою Димитрова.

Старики уступили молодоженам две комнаты в своем доме, покрытом по старому турецкому обычаю черепицей. В чисто прибранном дворе за деревянной оградой росла высокая шелковица. В летний день вся семья любила посидеть в ее тени. Рабочая комната Димитрова была скромно обставлена: стол у окна, на стене — портреты Карла Маркса и Фридриха Энгельса. И книги, книги всюду: на столе, в книжных шкафах — и в комнате и в коридоре. Книги были лучшими друзьями молодой семьи. Кроме болгарских, здесь были книги на русском и немецком языках.

Любица посвятила свою жизнь Димитрову. Она ходила с ним на собрания и митинги, насколько могла, облегчала его жизнь. С ее помощью Димитров изучал немецкий язык.

Через много лет, когда Любицы уже не было в живых, Димитров писал о ней: «В течение четверти века она шла со мной по тернистому пути пролетарского революционера, шла с исключительной твердостью и выдержкой, с непоколебимой верой в правоту дела социализма и с несокрушимой уверенностью в победу этого великого дела».

ПОДЪЕМ

Канцелярия управделами Общего рабочего профессионального союза помещалась в незатейливом здании Рабочего клуба на улице Царь Симеон, в комнатушке, которую в шутку называли «курятником». Кроме стола и стула, на котором сидел секретарь, здесь не было других удобств. Над дверью висели календарь и портрет Карла Маркса. Димитров приходил сюда рано утром. Дел было много: просмотреть почту, протоколы и резолюции собраний, митингов, стачек, побывать среди рабочих. Однако это не мешало ему заниматься еще и самообразованием: на столе его всегда лежали немецкая грамматика, русский словарь, книги по зоологии, ботанике, химии, психологии.

Молодой партийный деятель не раз высказывался среди товарищей по работе об основных задачах партии:

— Основная задача нашей партии — это сохранить независимость молодого рабочего движения от «общедельства», придать рабочему движению ярко выраженный классовый характер. Наша главная задача и цель — привлечь и организовать рождающийся у нас индустриальный рабочий класс. Нам надо создать сильное пролетарское движение в городах, которое будет становым хребтом нашей партии.

Димитров сам же и подавал пример, как осуществлять эти задачи на практике, в самой жизни. Всюду, где были рабочие, где закипала борьба, там был и Димитров: София, Пловдив, Габрово, Варна, Русе, Шумен, шахты «Перник», «Плакалница», «Чорно море»…

О Димитрове говорили всюду: одни с уважением и любовью, другие со злобой и ненавистью. Жизнь в семье Димитровых стала неспокойной. Часто, когда Георгий возвращался с собрания, отец говорил озабоченно:

— Завтра не ходи.

Сын отшучивался:

— До рассвета, отец, никуда не пойду.

Не раз происходили такие разговоры с матерью:

— Не могу я слушать, когда ты говоришь о собраниях, страшно мне.

— Почему страшно, мама? Ведь я там говорю правду.

— Говоришь правду, но люди ее не любят.

— Не люди, а буржуазия не любит, мама. Мы должны высказывать свою правду перед всеми открыто. Пусть все ее слышат, все поймут нашу правду.

Слово Георгия в семье было веским, с Георгием считались, его уважали братья и сестры. Мать радовало это.

Иногда возникали у Георгия споры с братом Костадином, который было пошел по пути широких социалистов.

— Почему ты идешь против собственных интересов? — говорил ему Георгий. — Можно ли служить и богу и мамоне одновременно? Как ты не можешь понять, что только наш класс, класс рабочих, последовательно борется за социализм? Никакие переговоры с буржуазией, никакие компромиссы с ней, на что готовы идти «общедельцы», нам не помогут. Невозможно достичь того, чтобы и волки были сыты и овцы целы. Уйди, пока не поздно, от широких. Не делайся охвостьем буржуазии.

Порой в их разговоры вмешивалась мать:

— Не ругайтесь, дети. Все вы одного поля ягодки.

— Ну это, мама, не совсем так. Есть разница между ягодками, — отвечал ей Георгий.

Тогда мать обращалась к другому сыну:

— А ты, Коста, не упорствуй. Иди с Георгием. Нехорошо делиться, ведь братья вы…

— Вот это верно! — подхватывал весело Георгий. — Не должно делиться. Братья мы не только по крови, но и по судьбе…

После таких разговоров Георгий думал о матери: «Умная она, знает, когда и что сказать. Хотя и не все ей понятно в наших делах, но сердцем она с нами, с нашей правдой».

Прошло немного времени, и Коста примкнул к брату. Даже и Лена, самая младшая сестренка, тянулась к Георгию. Ее нередко видели расхаживающей по двору с красным лоскутом на палке. Георгий хватал тогда ее на руки и кричал:

— Браво, Леночка!

— Что раскричался? — вмешивалась мать. — Или и из Лены хочешь сделать знаменосца?

Собрания, на которых выступал Димитров, стали посещаться тайными агентами полиции. За Димитровым установили слежку. Однажды Димитров выступал на собрании в селе Надежда около Софии. Читальный зал был переполнен. Оратор рассказывал об эксплуатации женщин и детей на фабрике, о том, что это ведет к физическому и духовному вырождению трудящихся и к обогащению хозяев.