Иван Куренков - Генерал медицинской службы

• Название: Генерал медицинской службы
• Автор: Иван Куренков
• Издательство: Западно-Сибирское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1976

Из предисловия:

...В новой книге И. Д. Куренкова рассказывается о советских военных врачах, сумевших сорвать все попытки германских фашистов развязать бактериологическую войну...

---

На миг он представил себе бактериологическую атаку… Эпидразведчики обнаружили на местности капли подозрительной жидкости, порошкообразные вещества или установили массовое появление насекомых в необычную для них пору… Задача ясна: обнаружить возбудителя инфекции! Обнаружить прежде, чем появятся первые признаки эпидемии!

Над этим и работал Вершинин…

Поздно вечером, когда Станислав Васильевич собрался ехать домой, Лавров проводил его до машины.

— Да, вот что, друг мой, — сказал профессор, открывая дверцу, — давайте-ка и вы идите отдыхать. Я ведь знаю, — подмигнул он, — проводите меня, а сами в лабораторию за микроскоп. Кузьмич жалуется, что вы до утра сидите в лаборатории. Ну куда это годится? Нельзя так, Игорь Александрович. Нельзя!

— Все-таки пожаловался Кузьмич, — покачал головой Лавров. — А ведь клялся хранить тайну!

— Предал, — улыбнулся Станислав Васильевич, усаживаясь на мягкое сиденье рядом с шофером.

— Предал, — развел руками Лавров.

— Ну, всего хорошего! — кивнул Вершинин и хлопнул дверцей.

В стенах старейшей военной академии

Через несколько минут «эмка» остановилась у подъезда огромного здания.

Поднимаясь на второй этаж, Вершинин с нежностью подумал о своей жене Елене Николаевне, которая наверняка не спит, ждет его. А ведь ей, детскому доктору, нелегко приходится — весь день занимает работа в клинике…

И действительно, в ответ на звонок дверь тотчас распахнулась.

— Полуночник мой!

Елена Николаевна с любовью поглядела на мужа:

— Устал?..

После ужина Станислав Васильевич прошел в кабинет. Удобно устроившись в кожаном кресле, закурил папиросу и взглянул на маленький бюст профессора Заболотного, стоявший на письменном столе.

Услужливая память, словно и не прошло с тех пор семнадцати лет, вновь вернула его в 1925 год, когда двадцатитрехлетний токарь Вершинин после окончания рабфака покидал Томск. Тогда он не знал, конечно, что прощается с городом навсегда.

Мать перед отъездом сына не спала всю ночь, чувствовало ее сердце долгую разлуку, и, чтобы унять беспокойство, укладывала она в чемодан вещи сына, набивала корзину кульками со снедью, чтобы сын не проголодался в дороге.

И вот настала минута, которую Станислав Вершинин ждал втайне с огромным нетерпением!.. Но почему же ему грустно? Стиснув плечи отца и поцеловав мать, поспешил в вагон: боялся разволноваться.

Отец, старый слесарь железнодорожного депо, бодрился, но мать не могла скрыть слезы, то и дело вытирала платком глаза.

Поезд тронулся. Станислав с грустью смотрел на перрон, на котором оставались родители. Вот уже и лица невозможно различить…

Прощайте, родные! Прощай, Томск!

Шум в вагоне вывел Вершинина из задумчивости. Соседи по купе, уже успевшие познакомиться, наперебой угощали друг друга дорожными припасами.

Все-таки, как это случилось, — подумал Вершинин, — что вот он, парень из рабочей семьи, парень из старинного сибирского города, не остался учиться в техническом вузе Томска, а поехал в Ленинград поступать в Военно-медицинскую академию? Наверное, все же была в этом доля случая. Счастливого, конечно… Библиотекарь рабфака дала как-то ему книжку о чуме. И родилось в парне увлечение «драматической медициной»… Книга та и впрямь была интересной. В ней рассказывалось о том, как ленинградский профессор Даниил Кириллович Заболотный — один из лучших микробиологов и эпидемиологов мира, боровшийся с эпидемиями чумы в Индии, Китае, Монголии, Аравии, Месопотамии, на окраинах России, после Великой Октябрьской социалистической революции стал во главе широчайшей сети научно-исследовательских противочумных институтов и станций-лабораторий, расположенных и в Забайкалье, и в Приволжье, и в Заволжье, и на Кавказе, и в Средней Азии.

Ярко и просто рассказано было в книге об охваченных эпидемиями средневековых городах. Как наяву видел читатель полчища крыс, вереницы телег, перевозящих трупы, обезумевших от страха людей… Видения эти преследовали Вершинина и днем и ночью. Он просыпался и долго не мог заснуть. Не может быть, — сверлила мозг упрямая мысль, — чтобы в XX веке человек не смог обрести власть над чумой, ведь средневековье давно миновало, медицина заметно шагнула вперед!

Когда Станислав прочел вторую и третью книжки о подвижниках русской медицины, героически боровшихся с эпидемиями чумы, его поразила стойкость и широта этих неведомых никому героев. Черная смерть косила энтузиастов, но, умирая, они знали, что на смену им придут другие и продолжат борьбу с инфекциями.

Вот такими людьми, преданными гуманным идеям, — думал Станислав Вершинин, — и должны стать мы — комсомольцы двадцатых годов. Мы должны бороться с инфекциями до полного их уничтожения!

Если Вершинин увлекался, его увлечения не знали границ. Мечты об опасной борьбе с инфекциями стали смыслом жизни. Так он и пришел к решению стать врачом-чумологом!

Выбор Вершинина — попасть именно в Ленинградскую военно-медицинскую академию — был не случаен. Еще учась на рабфаке, узнал он, что два года назад начальником кафедры микробиологии и эпидемиологии назначен профессор Заболотный, тот самый, кто ставил себя под чумные удары для того, чтобы найти пути спасения сотен тысяч людей в странах Центральной и Юго-Восточной Азии…

Соседи по купе задвигались, засуетились, поезд приближался к Ленинграду.

Вершинин достал корзину и чемодан и с нетерпением поглядывал в окно, ожидая встречи с городом Ленина.

Город поистине произвел на него ошеломляющее впечатление. С трепетом ходил Вершинин по Невскому проспекту, невольно вытягивая руки по швам при виде моряков с широкими нашивками на рукавах кителей. Душа ликовала: он, Вершинин, будет жить и учиться в Ленинграде!

А когда он узнал, что зачислен слушателем в Военно-медицинскую академию, счастью его вообще не было предела. Так и шел по проспекту, не скрывая улыбки…

Невский кипел. Шли отдохнувшие за лето студенты, торопились курсанты в форме защитного цвета, перепоясанные портупеями, громко смеялись девушки. Встречались и более солидные молодые люди в выцветших студенческих фуражках, в тужурках с голубыми университетскими петлицами… Донашивают старую форму. Видимо, старшекурсники, — догадался Станислав.

Войдя в главное здание академии, Станислав снял фуражку и оглянулся. В фойе было много народу. В основном, это были молодые люди — бывшие красноармейцы, вернувшиеся с фронтов гражданской войны, слесари, токари, только что окончившие рабфаки, военфельдшеры… И на всех была военная форма с темно-зелеными медицинскими петлицами.

С интересом рассматривал Станислав развешенные на стенах портреты профессоров Военно-медицинской академии… Вот Пирогов — великий хирург… Вот Сеченов — основоположник физиологии, автор гениального трактата «Рефлексы головного мозга»… Вот Боткин — создатель величайшей терапевтической школы… Вот Бородин — профессор химии и выдающийся композитор…

Швейцар в старомодной ливрее заметил интерес Станислава, спросил: — Откуда родом?

— Из Томска.

— Сибиряк, значит… С рабфака, поди?

— С рабфака…

— Раньше-то к нам баре все шли учиться, — задумчиво заметил швейцар. — Ведь после кровавого воскресенья Николай II приказал закрыть нашу академию и назначить с осени новый набор — «без кухаркиных сынов»… А сейчас вот свой рабочий парень идет… Это хорошо!

Шум в фойе усилился. Станислав одернул китель и оглянулся. Среди новичков появилось несколько старшекурсников. Холеные лица, пенсне… Они, не скрывая иронии, поглядывали на новичков, и Станислав невольно подумал — это, наверное, еще из тех, старых… Осколки старого мира… Вон как поглядывают… Да бог с ними! Не пропадем!

Он повернулся, посмотрел на новичков в военной форме, таких же, как он, парней, набранных в Одессе, в Перми, в Томске, в самых разных городах России, и с облегчением улыбнулся…

Великий гуманист

На первом курсе Станислав с увлечением занимался анатомией, биологией, химией… Время шло — день за днем, месяц за месяцем… Наконец и второй курс! Теперь лекции студентам должен был читать сам профессор Даниил Кириллович Заболотный!

Высокий, сутулящийся, седобородый профессор Заболотный на удивление легко взошел на кафедру и поклонился аудитории.

Студенты обратились в слух.

Заболотный, действительно, умел говорить. Он ярко рисовал волнующие и страшные картины прошлого… Средневековье… Чумные моры… Люди в страхе бежали из городов… И только врачи продолжали борьбу с непонятной болезнью… Пожалуй, первым серьезным шагом в этом отношении явилось открытие того, что чума переносится крысами…

Пузатые парусники и первые закопченные пароходишки буквально кишели крысами. Врачи встречали суда в море и не пускали их в порт, пока на борту не уничтожались все крысы. Но всех их ведь не уничтожишь. Ночами серыми тенями скользили они с бортов, и только когда стали применять на швартовых металлические диски, крысы вроде были остановлены.