А. Панкова - Шри Ауробиндо. Биография. Глоссарий

• Название: Шри Ауробиндо. Биография. Глоссарий
• Автор: А. Панкова
• Издательство: Литагент «Адити»c333f41a-9cc0-11e4-9836-002590591dd6
• Жанр: Религия
• Год: 1998
• ISBN: 5-7938-0006-9

Обе представленные здесь работы – как емкая и проникновенная биография Шри Ауробиндо, написанная его учеником, так и Глоссарий терминов, составленный на основе цитат из произведений самого Шри Ауробиндо, – являются неотъемлемым дополнением к настоящему собранию сочинений. Мы надеемся, что они будут интересны и полезны не только последователям Шри Ауробиндо, но и всем, кто интересуется философской мыслью вообще и индийской философией в частности.

---

Не упуская из виду вышеизложенного, обратимся теперь к отрывкам из трудов Шри Ауробиндо и Матери об образовании.

ШРИ АУРОБИНДО:

Индия всегда видела в человеке-личности душу, частицу божества, скрытую в разуме и теле, сознательное воплощение в Природе универсального «я» и духа. В Индии всегда выделяли и культивировали в человеке его ментальное, интеллектуальное, этическое, динамическое и практическое, эстетическое и гедонистическое, витальное и физическое существа, но все они рассматривались как возможности и орудия души, которая проявляет себя с их помощью и развивается с их ростом; и в то же время все составляющие человеческого существа – еще не вся душа, поскольку в наивысшей точке ее проявления она восходит к чему-то более великому, чем все составляющие вместе взятые, к духовному бытию, и именно в нем душа человека находит свое высшее проявление и свою изначальную божественную природу…Отсюда ясно следует, что настоящее образование – то, которое станет инструментом для этой божественной работы духа, производимой в разуме и теле отдельной личности и нации. Вот на этом принципе и должно основываться образование, вот его главный побудительный мотив и направляющая идея.

Подлинная основа образования – изучение человеческого ума в детском, юношеском и зрелом возрасте. Любая теория образования, основанная на теориях академического совершенства и игнорирующая сам инструмент изучения и познания, скорее мешает и наносит ущерб интеллектуальному росту, чем способствует формированию совершенного всесторонне развитого интеллекта. Ибо преподаватель имеет дело не с мертвым материалом, как художник или скульптор, но с бесконечно тонким и чувствительным организмом. Он не может создать шедевр преподавательского искусства из человека, как из куска дерева или из глыбы камня; ему приходится работать с тонкой субстанцией разума и уважать ограничения, налагаемые хрупким человеческим телом.

Первый принцип, лежащий в основе истинного обучения, гласит, что ничему нельзя научить. Учитель не инструктор и не надсмотрщик, он помощник и наставник. Он должен предлагать, а не навязывать. Преподаватель, фактически, не тренирует ум ученика, он лишь показывает ему, как совершенствовать это орудие познания, помогает и ободряет его в процессе обучения. Он не передает знания, а показывает, как обрести знание. Он не извлекает знание, таящееся внутри; он лишь показывает, где оно сокрыто и как вызвать его наружу.

Второй принцип – образовательный процесс следует соизмерять с возможностями и способностями человека. Самая страшная ошибка – когда родители заранее готовятся к тому, чтобы развить в своем сыне определенные способности, качества, идеи, достоинства или же подготовить его к выбранной ими для него карьере. Вынуждать природу человека отказаться от собственной дхармы – значит причинять ей постоянный вред, препятствовать ее росту и нарушать присущее ей совершенство… Каждый человек несет в себе нечто божественное, присущую одному ему возможность совершенствования и самоутверждения – пусть даже в самой ограниченной области, определенной и отведенной ему Богом; и этот Богом данный шанс он может либо принять, либо отвергнуть. Задача преподавателя состоит в том, чтобы найти эту сферу приложения способностей каждого, развить то, что заложено от природы, чтобы помочь развивающейся душе найти в себе все самое лучшее и довести это до совершенства.

Третий принцип образования сводится к продвижению от частного к общему, от того, что есть, к тому, что должно быть. Почти всегда в основе человеческой природы, помимо опыта прошлых жизней, лежит его наследственность, его страна, почва, на которой он вырос, воздух, которым он дышит, зрительные образы, звуки, обычаи, к которым он привык. Все это формирует человека исподволь и оказывает на него большое влияние, и именно это должно лежать в основе образования. Нельзя лишать природу ее корней, или помещать сознание в среду чуждых ей образов и идей…Свободный и естественный рост – вот условие подлинного развития.

Инструментом преподавателя является ум, или антахкарана[440], состоящая из четырех слоев. Хранилище прошлых ментальных впечатлений читта, или кладовая памяти, – вот основа, на которой держатся все остальные слои антахкараны. Весь опыт сокрыт внутри нас в виде пассивной или потенциальной памяти; активная память отбирает и заимствует из этой кладовой то, что ей требуется… Пассивная память, или читта, не нуждается в обучении; она проявляется автоматически и естественным образом отвечает требованиям стоящей перед ней задачи; любой, даже мельчайший объект знания, попадающий в ее область, размещается и надежно сохраняется в этой чудесной кладовой. В усовершенствовании нуждается активная память – более высокая, но менее развитая функция.

Второй слой – это собственно ум, или манас, шестой орган чувств нашей индийской психологии, в котором собраны воедино все остальные органы чувств… И первая задача преподавателя – развить в ребенке правильное использование шестого чувства; проследить, чтобы оно не останавливалось в своем росте, не страдало от неправильного использования, а напротив, совершенствовалось самим ребенком под руководством учителя и приобретало совершенную точность и обостренную чувствительность, на которую способно по своей природе. Вместе с этим необходимо полностью задействовать любую помощь со стороны органов действия. Рука, например, должна быть обучена воспроизводить то, что видит глаз и чувствует ум. Речь должна обладать способностью совершенным образом выражать знание, которым владеет вся антахкарана.

Третий слой – это интеллект, или буддхи, который, будучи реальным инструментом мысли, использует и находит применение приобретенному знанию. Из всех трех слоев, которые я назвал, этот слой, несомненно, наиболее важен для целей просвещения и образования.

Существует еще и четвертый слой способностей разума, пока еще не полностью развитый в человеке, но постепенно эволюционирующий и обретающий все более совершенные формы. Возможности, присущие этому высшему пласту знаний, известны нам в основном из феноменов гениальности – независимость суждения, интуитивное восприятие истины, вдохновенная речь, прозорливость, нередко граничащая с откровением и превращающая человека в пророка истины. В своем высшем проявлении эти способности встречаются достаточно редко, хотя те или иные проблески их свойственны многим. В силу критического склада своего характера, порожденного заблуждением, непостоянством и предвзятостью, человечество не склонно доверять этим способностям, что существенно затрудняет и искажает их совершенное проявление… Недалекий учитель делает все возможное, чтобы подавить гениальность, более либеральный – ее приветствует. Способности, столь важные для человечества, не должны ускользать от нашего внимания. Пренебрегать ими было бы слишком глупо. Если они плохо развиты, их необходимо усовершенствовать, а комплекс заблуждений, непостоянства и предвзятости необходимо осторожно и мудро устранить. Однако учитель не может этого сделать; своим вмешательством он помешает отделению зерен от плевел. Здесь, как и во всей остальной просветительской деятельности, он может всего лишь направить растущую душу на путь самосовершенствования.

В человеке ментальная природа имеет в своей основе моральное начало, и просвещение интеллекта в отрыве от совершенствования моральной и эмоциональной природы губительно для человеческого развития… Но попытка привить юноше моральные нормы и религиозные чувства посредством изучения учебников по морали и религии есть не что иное, как суета и обман, поскольку сердце не есть ум и просвещение ума вовсе не обязательно влечет за собой утонченность чувств. Впрочем, утверждать, что это совсем не дает никакого результата, было бы ошибкой. Процесс образования роняет семена мысли в антахкарану, и если они укореняются, то влияют и на поведение человека. Однако опасность учебников по морали в том, что они превращают мысли о высоком в механистические и искусственные, что, в свою очередь, обесценивает их с точки зрения доброй воли… Именно эта практика получила широкое распространение в Европе и привела, с одной стороны, к общественному лицемерию, а с другой – к тому, что как только ослабевает ярмо дисциплины в школе и дома, молодежь пускается во все тяжкие. И только то, чем человек восхищается и что принимает для себя, становится частью его самого; остальное – всего лишь маска.

Как в воспитании ума, точно так же и в воспитании чувств: лучший способ – это направить ребенка по верному пути, ведущему к его самосовершенствованию, и сделать так, чтобы он не уклонялся от него, оказывая при этом помощь и поддержку, но не вмешиваясь в сам процесс внутреннего развития. Древнеиндийская система воспитания, основанная на подражании учеников своему гуру, вызывавшему своими знаниями и святостью безоговорочное подчинение и благоговейное восхищение, представляла собой несравненно более совершенный метод воспитания высоких моральных устоев. Восстановить эту древнюю систему воспитания невозможно – но вполне возможно дать детям мудрого друга, советчика и помощника вместо наемного учителя или великодушного полицейского, в которого обычно превращается педагог в европейской системе образования.