Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Упанишады. Кена и другие

• Название: Шри Ауробиндо. Упанишады. Кена и другие
• Автор: Шри Ауробиндо
• Жанр: Религия
• Год: 2001
• ISBN: 5-7938-0013-1

В настоящем томе представлены материалы многолетней работы Шри Ауробиндо по изучению и исследованию величайшего памятника древней ведантистской культуры – Упанишад: переводы, заметки, комментарии. Сюда вошли переводы и исследования всех Упанишад, над которыми работал Шри Ауробиндо, кроме Иша Упанишады. В них он воскрешает для нас подлинный эзотерический смысл этих древних писаний, вдохновенные строки которых зовут человека к пробуждению от Неведения, к познанию своего высшего, истинного «Я», единой и единственной Реальности, к обретению Блаженства и Бессмертия Брахмана.

---

Если же такое более глубокое начало сознания существует, то не ум, а именно оно должно быть изначальной и основной целью, сокрытой в Природе, и в итоге оно должно где-либо возникнуть. Но есть ли основания полагать, что оно должно возникнуть здесь и в Уме, как Ум возник в Жизни, а Жизнь – в Материи? Мы ответим утвердительно, поскольку в Уме, хоть и сокровенно, присутствует такая тенденция, такое устремление и, по существу, такая потребность. Во всем, от низшего до высшего, действует единый закон. Если мы внимательно рассмотрим Материю, то окажется, что она исполнена материалом Жизни – вибрациями, действиями и реакциями, притяжениями и отторжениями, сжатиями и расширениями, тенденциями к соединению, формированию и росту, что составляет самую субстанцию жизни; однако видимое начало жизни может появиться лишь тогда, когда будут подготовлены соответствующие материальные условия, необходимые для того, чтобы оно могло организоваться в Материи. Жизнь тоже исполнена материалом Ума, изобилует бессознательным[18] восприятием, волей, сообразительностью, но видимое начало Ума может появиться лишь тогда, когда будут подготовлены соответствующие витальные условия, необходимые для того, чтобы оно могло организоваться в живой Материи. Ум тоже исполнен материалом Сверхразума – сопереживаниями, единениями, интуициями, проблесками предвосхищенного знания, спонтанными императивными откровениями и действиями, непреложными самоизъявлениями воли, которые прячут себя в ментальной форме; однако видимое начало Сверхразума может проявиться лишь тогда, когда будут подготовлены соответствующие ментальные условия, необходимые для того, чтобы оно могло организоваться в человеке, ментальном живом существе.

Эта необходимая подготовка в настоящее время происходит в развитии человека так же, как соответствующая подготовка проходила на более низких этапах эволюции – с теми же переходными ступенями, замедлениями, неравномерностью; тем не менее в ней больше света, в ней отчетливее самосознание и сознательная очевидность. И самый факт, что это развитие характеризуется меньшим увязанием в мелочах, меньшим страхом перед ошибками, меньшей консервативной привязанностью к уже сделанным шагам, дает нам надежду и почти уверенность, что новое начало, появившись, не окажется творением совершенно иного типа, которое оставит прочее человечество в том же положении по отношению к этому началу, в каком животные находятся по отношению к людям, – напротив, оно обещает если и не поднять человечество в целом на более высокий уровень, то по меньшей мере открыть новую, более великую возможность для всех тех, кто проявит волю к восхождению. Ведь Человек первым из детей Природы продемонстрировал способность изменять себя собственными усилиями и сознательное устремление превзойти свой статус.

Эти соображения обосновывают для разума наличие превосходящего наш ум Ума, но только как результата конечной эволюции из Материи. Упанишада, однако, возводит его на престол в виде уже существующего творца и правителя Ума; это сокровенное начало, которое уже осознает себя, а не просто бессознательно содержится в самой сути вещей. Однако таково естественное заключение, следующее из самой природы супраментального начала, даже если отвлечься от духовного опыта. Ибо в своих высотах это – вечное знание, воля, блаженство и сознательное бытие, и более логичным является заключение, что, вопреки нашей неспособности это осознать, оно является вечно сознательным и выступает как источник вселенной, чем если бы мы заключили, что изначально оно бессознательно и становится сознательным лишь с течением Времени и в результате развития вселенной. Наше неосознание его не доказывает, что оно не ведает нас, и, однако, наша неспособность его осознать есть единственное оставшееся основание отрицать вечный Ум за пределами ума, который главенствует над своими творениями и порождает космос.

Все прочие основания для отказа от этой древней мудрости исчезли либо исчезают по мере того, как возрастает свет современного знания.

7 – Ум и Сверхразум

МЫ пришли к положительному выводу о всеведающем начале, главенствующем над Умом и превосходящем его по своей природе, масштабам и способностям. Упанишада постулирует наличие превосходящего ум Ума исходя из интуиции и духовного опыта, но его существование столь же необходимым образом следует из фактов космической эволюции. Что же такое этот превышающий ум Ум? Как он функционирует? Или каким образом мы можем прийти к его познанию или овладению им?

Про это верховное начало знания Упанишада утверждает, что оно, во-первых, находится вне досягаемости ума и органов чувств; во-вторых, что само оно мыслит не с помощью ума; в-третьих, что это то, чем мыслится или ментализируется сам ум; в-четвертых, что это есть сама природа или описание сознания Брахмана.

Когда мы, однако, говорим, что «Ум ума» – это природа или описание сознания Брахмана, нам не следует забывать, что сам по себе абсолютный Брахман признается непознаваемым и, следовательно, не поддается описанию. Он непознаваем – не потому, что представляет собой пустоту и его нельзя описать иначе, как Ничто, и не потому, что, обладая позитивным существованием, лишен содержания или качеств, но потому, что превосходит все постижимое имеющимися у нас сейчас инструментами познания, и потому, что свойственные нашей ментальности способы осмысления и выражения к нему не применимы. Это абсолютность известных нам вещей, всех вместе и каждой в отдельности, и тем не менее ни одна вещь и никакая совокупность вещей не может исчерпать либо охарактеризовать его сущностное бытие. Ибо его способ бытия отличается от того, что мы именуем существованием; его единство недоступно никакому анализу; множество его беспредельностей превыше всякого синтеза. Таким образом возможность его описания как Ума ума относится не к его абсолютной сущности, а к его фундаментальной природе в отношении нашего ментального существования. Сознание Брахмана есть вечное воззрение Абсолютного на относительное.

Но и об этом воззрении мы тоже можем сказать, что оно недоступно уму, речи и чувствам. Однако ум, речь и чувства представляются единственно доступными нам средствами приобретения и выражения знания. Должны ли мы в таком случае заключить, что это сознание Брахмана тоже непознаваемо, и нам, пока мы находимся в этом теле, нечего надеяться на познание его или обладание им? Однако Упанишада повелевает нам познать этого Брахмана и благодаря этому знанию обладать им – ибо знание, подразумеваемое словами viddhi, avedīt, есть знание открывающее и овладевающее, – и дальше заявляет, что мы должны таким образом обладать Брахманом в знании здесь, в этом теле и на этой земле, а иначе грозит «великая погибель». В толкование этой Упанишады было внесено немало путаницы из-за слишком жесткого обращения с проводимыми ею тонкими различиями между познаваемостью и непознаваемостью Брахмана. Поэтому мы должны постараться точно проследить за мыслью Упанишады и в особенности, прибегнув к интуитивному синтезу, – охватить смысл в целом, а не дробить его для подчинения нашей ментальной логике.

Упанишада начинает со слов, что этот Правитель ума, чувств, речи и жизни есть Ум нашего ума, Жизнь нашей жизни, Чувство наших чувств, Речь нашей речи, а далее объясняет, что подразумевают эти интригующие выражения. Однако между определением и объяснением она предупреждает, что ни определение, ни объяснение не должны выходить за положенные им рамки или истолковываться как нечто большее, чем указатели на пути к искомой цели. Ибо ни Уму, ни Речи, ни Чувствам нет доступа к Брахману; Брахман, следовательно, по самой своей природе должен быть превыше их, иначе он был бы достижим для их деятельности. Собираясь давать учение о Брахмане, Упанишада тем не менее заявляет: «Неведомо нам Это, не можем мы и распознать, как учить Этому». Два использованных здесь санскритских слова – vidmaḥ и vijānīmaḥ должны, как представляется, обозначать: первое – общее обретение знания и обладание им, второе – полное усвоение в целом и в деталях через синтез и анализ. Причина упомянутой полной невозможности указана в следующей строфе: «ибо Брахман отличен от познанного и превыше непознанного», владеет им и, так сказать, господствует над ним. Познанное – это все, что мы усвоили и чем располагаем в нашей ментальности; все это – не верховный Брахман, а лишь его форма и явление, которые оказываются доступными нашим ощущениям и ментальному распознаванию. Непознанное – это то, что за пределами познанного, но что, хотя и не познано, непознаваемым не является при условии, что нам удастся развить наши способности или приобрести новые, которыми мы пока не обладаем.

Однако далее Упанишада подтверждает и разъясняет первое данное определение и предписывает нам познание охарактеризованного таким образом Брахмана. Противоречие разрешается не немедленно; выход из затруднения указан лишь во второй главе, и лишь в четвертой представлены средства обретения этого знания. Противоречие рождается из самой природы нашего познания, представляющего собой отношение между сознанием ищущим и сознанием искомым; когда это отношение исчезает, познание замещается совершенным тождеством. В том, что именуется нами существованием, высшее познание не может быть чем-то большим, чем высшее отношение между ищущим и искомым, и оно состоит в подобии тождества, через которое мы должны выйти за пределы познания к тождеству абсолютному. Это метафизическое различение столь важно, поскольку предохраняет нас от ошибочного принятия любых отношений в познании как абсолютных и от такой привязанности к опыту, в результате которой можно утратить или упустить основополагающее осознание абсолютного за пределами всех возможных описаний и всякого сформулированного опыта. Однако от этого высшее отношение в познании, подобие тождества в опыте, не становится бесполезным или излишним. Напротив, именно к нему мы должны стремиться как к цели, которая является вершиной нашего существования в этом мире. Ибо если мы обладаем им, не будучи им ограниченными, – а если мы им ограничены, то мы по-настоящему им не обладаем, – то в нем и через него мы даже в этом теле будем пребывать в соприкосновении с Абсолютом.