Федор Московцев - Темные изумрудные волны

• Название: Темные изумрудные волны
• Автор: Федор Московцев
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9233-0731-3

Роман «Темные изумрудные волны» – это реальная история петербургского предпринимателя, в 2006 году обанкротившего фирму с долгами свыше 90 миллионов рублей; список кредиторов составил более 100 компаний, среди них такие известные, как «Джонсон и Джонсон», «Сименс», «Газпромбанк», «Волгопромбанк»… При этом личные потери хозяина составили свыше $ 4 млн.

Поэтичность прозы и динамичность сюжета приковывают внимание читателя и держат в напряжении до самого конца. Книга написана как многослойный криминальный роман с туго закрученным сюжетом, раскрывающим особенности взаимоотношений между партнерами по бизнесу, между предпринимателями и представителями силовых ведомств. Одна из сюжетных линий – пронзительная история любви, пронесшаяся, словно на крыльях рока, и навсегда изменившая судьбу главного героя.

«Темные изумрудные волны» – первая книга романа-трилогии «Реальные истории», охватывающего события с 1996-го по 2007 г.

---

…Думал он недолго.

– Кекеев в курсе, чем вы тут занимаетесь? – вызывающе спросил Еремеев.

Остановившись напротив Еремеева, Давиденко сказал сухо:

– Все, что может сделать вам Кекеев – затянуть следствие еще на полгода. Уверен, что зампрокурора не станет охранять молодых повес день и ночь. А по городу, знаете ли, ходить небезопасно: отморозки бродят с заточками и трубами. Как знать, с какого изменчивого часа на их пути начнут попадаться дети порядочных христиан.

Выдержав паузу, добавил:

– Даже если повезёт, и отморозки пойдут по другой улице. У того собачника, которого вы застрелили, не было родственников в областном УВД, а у Светланы есть. Дело передадут тому, кого вы ещё не успели купить, и Дениска окажется за решёткой. А уж как на зоне любят насильников – не мне вам рассказывать! Крепко, по-настоящему, по-мужски.

Лицо Еремеева покрылось багровыми пятнами, глаза заблестели нехорошим блеском.

– Сколько вам нужно? – прохрипел он.

Иосиф Григорьевич вернулся к своему креслу.

– Отвечаю вам на это: был задал вопрос, а вы упорно пытаетесь его игнорировать.

– Лучше деньгами. Голову мне снимут за мои откровения. Деньгами, Иосиф Григорьевич. Не виноват Денис, это все дружок его, подонок! Сам убью его, закажу, падлу! Кабы вы сразу обозначили свой интерес, мы бы все быстро порешили и не тянули бы волынку столько времени.

Тон его сменился на слезливый, взгляд из ненавидящего превратился вдруг в просящий.

– И часто вам приходиться людей заказывать?

– Что вы? Это я так, для красного словца.

– Хорошо, я передумал…

Услышав эти слова, Еремеев облегченно вздохнул.

– …я меняю условия, – холодно сказал Иосиф Григорьевич, – и добавляю новое требование: вы мне расскажете, как приобреталась в собственность земля для автозаправок, принадлежащих фирме «Бизнес-Плюс». В этом мое последнее слово.

Сказав это, он с удовлетворением отметил, как Еремеев побледнел и задергался, словно повешенный. Адвокат молчал, собираясь с мыслями, и Иосиф Григорьевич, чтобы подбодрить его, как бы вскользь проговорил, что папок в его столе предостаточно, просто для вступительной беседы, он выбрал самую интересную.

И Еремеев заговорил.

Шинники тут ни при чём. Да, с «офисом» сотрудничают фирмы, торгующие резиной, но в тот вечер Кондауров должен был встретиться с Виталием Першиным, заместителем директора «ВХК» – волгоградского химического комбината. С некоторых пор руководство предприятия на выходных днях промышляет производством метионина и бензиновых присадок. Выручка от продажи неучтенной продукции целиком идет в карман участников схемы. Какая-то часть денег шла на оплату поставщикам сырья, но в последнее время, ввиду грядущей продажи госпакета акций, и возможного банкротства предприятия, как одного из вариантов передела собственности, не делается и это. Эту деятельность пытается взять под свой контроль Степан Шеховцов по кличке «Шах». Его группировка занимается грабежами, вымогательством, «крышеванием» предпринимателей средней руки – фермеров, хозяев магазинов, перекупщиков сельскохозяйственной продукции. Руководству завода, естественно, не нужна такая «крыша». Першин был знаком с Кондауровым, и договорился с ним о личной встрече. Цель: поставить на место Шеховцова, и договориться об условиях совместной деятельности. Узнав о предстоящих переговорах, Шах каким-то образом воспрепятствовал поездке Першина, вместо которого на встречу поехал кто-то другой. Человек, достаточно известный для того, чтобы ему позволили сесть в машину к Кондаурову.

В отношении Третьякова Еремеев признался, что видел этого человека первый и последний раз. Какие у него были дела с Кондауровым – неизвестно. Судя по всему, это какой-то личный вопрос.

Что касается фирмы «Бизнес-Плюс» – тут все просто. Участки земли были приобретены при содействии главы земельного комитета. Деньги для него были получены от Каданникова и переданы лично в руки, без свидетелей. Но эта информация вряд ли представляет какой-либо практический интерес.

В заключение Еремеев спросил, может ли он быть уверен, что его сыну ничего не угрожает, – ведь, если разобраться, парень ни в чем не виноват. Он бы не поехал, если бы девушка не вела себя так развязно… знала, что будет, и повела парней к себе домой… извращенка, сама напросилась… по сути дела, они просто позабавились втроем… как это сейчас принято среди молодежи… и кроме того, Михаил, этот подонок… принудил Дениса принять участие в оргии.

Иосиф Григорьевич размышлял тем временем, что за «личный разговор» состоялся у Третьякова с Кондауровым, и могло ли это быть как-то связано с убийством. Ни одна версия не может быть отметена, пока не доказана её несостоятельность. Услышав заключительные слова адвоката, он внутренне содрогнулся и жестко сказал:

– Уверен, что виновные понесут заслуженное наказание. Нам с вами – в этом временном интервале между преступлением и наказанием…

И широко развел руки, потом медленно начал их сводить. Когда его ладони соприкоснулись, он продолжил:

– … надлежит много чего сделать.

«Разорить тебя, и пустить по миру», – подумал Давиденко про себя. Вслух же сказал:

– «Бизнес-Плюс» и его хозяева, Игнат Захарович. Неужели там все чисто?! Согласен, что взятка – это несерьезно, но ведь есть какая-то другая информация, которая представляла бы для нас практический интерес.

Еремеев задумался.

– Так вам сразу не скажу.

Иосиф Григорьевич снова свел ладони вместе.

– Постараюсь быстро все сделать, – торопливо сказал Еремеев.

Размышляя над результатами разговора, Иосиф Григорьевич, выдержав долгую паузу, счёл нужным напомнить:

– Время, Игнат Захарович… Нам с вами нужно плотно поработать.

Глава 23

Неукротимо несла свои тяжелые воды невозмутимая Келасури. На горах задорно шумели леса. В зеленом буйстве ветвей хлопотливо перекликались голубой дрозд и розовый скворец. На крутом кряже, в глубинах запутанного орешника, перекрывая урчание пушистого зверя, призывно кричал олень. Освежающий бриз доносил с моря приятную прохладу.

Они выехали пораньше, и около девяти утра прибыли в Сухуми. Белоснежный город, поднявшийся на фоне горных хребтов, утопавший в мимозе, в пальмах и эвкалиптах. Красота города омрачалась последствиями войны: разрушенные здания, выбитые стекла, обгоревшие дома… и кладбища.

Андрей решил свозить Катю в город под предлогом получения денежного перевода. Он надеялся, что она развеется. Её душевное пике затянулось. Недомогание прошло, и он терялся в догадках, чем может быть вызван её психологический кризис. Она стала неразговорчивой, подолгу уединялась. Когда с ней разговаривали, слушала невнимательно, и скрытая грусть светилась в её глазах. А по ночам дрожала и беззвучно плакала. Говорила, что безо всякого повода, безо всякой причины, сея в его душе сомнения и заставляя тяжело переживать. А иногда металась на горячей постели, то вскакивая, то жалобно вскрикивая, то, застыв, лежала, широко раскрыв глаза. И, опять же, никак не объясняла, что так сильно беспокоит её.

Получив перевод, они отправились на набережную. Катя держала Андрея за руку, взгляд её оживился. Возле памятника поэту Иуа Когониа они остановились. Памятник был увит плющом, и создавалось впечатление, что на плечи поэта накинута бурка. Андрей уже собирался сказать, что когда-нибудь Катя будет не менее знаменита, чем Когониа, но, узнав, что поэт прожил всего 25 лет, решил промолчать.

Казалось, она вся отдалась чарам этого древнего города. Тревога Андрея улеглась. Он восторгался вместе с ней развалинами Сухумской крепости, сложенной из больших валунов и морской гальки, замком Баграта, возвышающимся на величественной горе.

Подбираясь к тайной цели поездки, Андрей выспрашивал местных жителей, где находится улица Пушкина. Это были плохо одетые люди, обычно встречающиеся на всех вокзалах и базарах, они редко находят работу, но почему-то не умирают с голоду. Известно было, что нужная улица находится в центре города, но указанный ненадежным народом путь неизменно приводил в какие-то подворотни, из которых несся оглушающий собачий лай, где-то кукарекали задорные петухи, где-то мычали коровы, ржали кони, и нависал душный запах масла, дегтя, и сушеной рыбы.

В итоге улица была найдена совсем не там, куда указывали аборигены.

Они зашли в дом номер двадцать четыре, в картинную галерею, где их встретил смотритель, пожилой человек, узкоплечий, небольшого роста, с лицом замученного войной солдата. Оказавшись в окружении картин, Андрей не сразу нашел то, что нужно. Были всё пейзажи – Нофоафонские пещеры, Беслетский мост, Голубое озеро, и прочие красоты в невообразимом количестве.

– Куда ты так торопишься? – спросила Катя. – Тебе что, не нравятся пейзажи?

Андрей признался, что не нравятся. Классический пейзаж – это fiction, банальщина. Пусть даже написан со знанием техники, но это всяко подражательство. Добросовестная работа технаря-натуралиста, не представляющая художественной ценности, в ней нет одухотворенности, нет мысли. Интерьерное украшение, выполненное механическим маляром без души.