Збигнев Ненацкий - Остров преступников

• Название: Остров преступников
• Автор: Збигнев Ненацкий
• Жанр: Современная проза

Действие этой повести известного польского писателя З. Ненацкого происходит в наши дни, но оно тесно связано с событиями второй мировой войны. Убегая от Советской Армии, помещик-фашист спрятал на территории Польши награбленные произведения искусства. Бандиты, узнавшие об этом, пытаются вывезти их. На поиски сокровищ выезжает молодой журналист, который хочет вернуть народу то, что украли гитлеровцы. Он попадает на Остров преступников, где переживает много неожиданных и опасных приключений, прежде чем достигает цели.

---

Ужиная, я смотрел сверху на лагерь антропологов. Они уже как-то устроились, палатки стояли ровно, тросы крепко натянуты. Теснота в лагере была страшная, но расположен он был в хорошем месте, окруженном с трех сторон водой.

Вечером в лагере разожгли костер. Около него я увидел двух молодых женщин в брюках и грубых свитерах, шестерых парней и господина. Они громко разговаривали, вероятно, о чем-то очень веселом, потому что ко мне неоднократно доносился смех. Потом начали петь.

Наступила ночь и отблеск костра с лагеря антропологов поплыл далеко над Вислой. Я запер палатку и взяв канистру с бензином, спустился на берег чуть ниже лагеря. Не замеченный антропологами я разделся и полез в камыши. Добравшись до «сама», перенес в него канистру и свою одежду, и снова вскочил в воду, чтобы вытолкнуть машину из тростника на свободный речной простор.

Мотор я не хотел включать, чтобы не привлекать к себе внимания антропологов. Висла подхватила моего «сама», и он беззвучно поплыл по течению. Я прошел косу, освещенную костром, вокруг которого двигались удлиненные тени ученых, и скоро оказался у острова, его берега размыла вода и он густо порос ивняком. Здесь я попытался включить мотор, и, как нарочно, у меня ничего не получалось. Пришлось плыть к берегу, и нос «сама» въехал в заросли, свисающие из размытых берегов.

Тотчас из реки послышался скрип уключин и плеск воды. Я оглянулся — по Висле плыла лодка, ею рулил некий сгорбленный человек. Я не видел его лица, заметил только, что в лодке лежит несколько зеленых и красных фонарей. Лодка задержалась недалеко от острова, возле речного бакена, плавающего на воде. Сидя в «саме», я с интересом наблюдал, как человек подплыл на лодке к бакену и повесил на него зеленый фонарь.

Вдруг из глубины острова раздался громкий, пронзительный крик совы. У меня мороз пошел по коже — такой мрачный и грозный показался мне тот вопль. Он словно предвещал что-то недоброе. Видимо, то же почувствовал и бакенщик, потому бросил светить и, выпрямившись, повернулся лицом к острову.

Сова вскрикнула снова. Казалось, что этот мрачный, зловещий крик несется с вершины какого-то дерева на острове. Сова замолчала, наступила тишина. И вдруг послышался приглушенный, но отчетливый крик:

— Ба- ра — Баш!.. Ба- ра — Баш!.. Ба- ра — Баш!..

Голос был низкий, шел словно из-под земли, вероятно, из какой-то ямы на острове. Трижды повторился возглас «Барабаш» и снова наступила мертвая тишина.

Меня удивило, а затем обеспокоило поведение мужчины в лодке. Он поспешно схватил весла и стал грести к берегу. Но прежде чем вскочить на землю, наклонился и со дна лодки взял какую-то вещь. Когда он поднял ее, красный отблеск луны упал на нее. Мужчина держал в руке топор.

Бакенщик выскочил на берег и размахивая топором, — страшно разгневанный, — побежал между кустов ивняка. Я слышал как шуршали у него под ногами листья, хрустели поломанные ветки.

Мне пришла в голову беспокойная мысль: а вдруг он найдет меня, подумает, что я кричал «Барабаш» и в ярости — бросится на меня с топором?

На острове, в зарослях, до сих пор было слышно, как трещали, ломаясь, ветки. Казалось, что человек мечется там, размахивая наугад топором и искал того, кто кричал: «Ба- ра — Баш».

Через несколько минут я облегченно вздохнул: мужчина повернул к своей лодке. Он совсем запыхался и тяжело дышал. Бормоча что-то себе под нос, он с трудом влез в лодку, поплыл по течению и скрылся за островом.

Я наконец понял, что «самов» мотор не работает, потому что просто кончился бензин. Только я перелил бензин из канистры в бак, как через минуту мотор заработал. Я выплыл на середину реки и поехал по течению, пытаясь как можно ближе подойти к правому берегу. Когда я проходил мимо мужчины в лодке, он вешал фонарь на бакен у левого берега. Между нами было большое расстояние и мне показалось, что бакенщик не обратил на «сама» никакого внимания. Видимо, подумал, что я плыву откуда-то издалека.

Проплыв, может, километра полтора, я направил машину к левому берегу. Согласно карте этой местности, которую мне нарисовали перед моим отъездом, именно сюда выходила дорога до Вислы, к древнему парому. И действительно, на берегу среди травы желтела дорога. Я выехал на нее, пересев за руль автомобиля. «Сам», как собака, с которого стекала вода, медленно направился по песчаной колее.

Дорога разделилась на две, обе вели в лес. Высокий сосновый лес, начинавшийся там, где стоял мой шатер, тянулся несколько километров вдоль берега. Я зажег фары, в их свете замелькали серебристые светлячки. Свернув налево, опять вскоре оказался на распутье. Здесь стоял, немного наклонившись, высокий деревянный крест. Я еще раз свернул налево и через четверть часа оказался возле своей палатки.

В лагере антропологов еще горел костер, но уже бледным, неярким огнем. Я поставил «сама» возле палатки, сел на траву и закурив сигарету, задумался над тем как действовать дальше.

У меня не вызывало сомнения, что когда я захочу выполнить задание, которое привело меня сюда, я могу выбрать одну из двух дорог. Одна — ровная, спокойная, но ненадежная. Путешествие по ней будет длинным, а у меня времени было немного. Второй путь давал куда большую возможность достичь цели и был очень опасен.

Вдруг поднялся ветер и сразу отозвался лес. Шум деревьев то затихал, то вновь усиливался, казалось, что лес дышит. Где-то в дебрях спали ребята из отряда лучников. Неизвестно отчего, размышляя над своими дальнейшими планами, я вспомнил именно их.

Порывы ветра становились все сильнее. Кроны деревьев гудели над моим шатром, сучковатые ветви скрипели, терлись друг о друга. «Ладно, — сказал я, — попробую пойти по опасной дороге. Ведь в любой момент я могу с нее свернуть».

Приняв такое решение, я затоптал ногой сигарету. Очаг в лагере антропологов погас, да и мне тоже пора отдыхать. Я открыл дверь палатки и тотчас услышал три выстрела. Их не смог заглушить даже шум деревьев.

Я прислушался, но выстрелы не повторились: «У кого здесь есть огнестрельное оружие? — Думал я. — Пожалуй, только милиция и еще, вероятно, лесники».

Однако я не смог избавиться от чувства беспокойства, которое вызвали во мне ночные выстрелы.

ГЛАВА ПЯТАЯ Я становлюсь лагерем на краю оврага. — Стрела. — Визит гарцеров. — Гарцеры в роли детективов. — Прогулка с военного кладбища. — Кровавые следы. — Браконьеры. — Ночная драма. — Размышления. — Я в роли помещика Дунина. — Почему помещик доверял лесничему? — Где он мог спрятать свои сокровища?

Пробудился я в шесть утра, спешно свернул палатку и положил ее в машину. Потом спустился до Вислы и умылся холодной, почти ледяной водой. Антропологи еще спали, по крайней мере из лагеря не было слышно ни звука. Я сел в машину, включил мотор и поехал в город. У колодца на рынке остановился, набрал воды в пятилитровый бидон, который был среди моего туристского барахла. Далее поехал до бензоколонки, наполнил бак бензином и отправился снова в лес. Взглянув на лагерь антропологов, я увидел, что на берегу умывается какая-то белокурая женщина. Она повернула голову и смотрела мне вслед, пока моя странная машина не исчезла в лесу.

Я оказался на том перекрестке, где стоял склонившись деревянный крест. Если бы я повернул направо, то доехал бы до Вислы. Дорога слева довела меня до глубокого оврага, его склоны поросли травой и невысокими кустами ежевики, а наверху зеленой стеной стоял лес. С левой стороны этой стены зияла большая воронка.

«Наверное, здесь», — подумал я и вытащил из кармана лист бумаги, на котором мой приятель в Лодзи начертил карту этой местности.

Я выключил мотор и пешком отправился по склону вверх. Ботинки скользили по росистой траве, за штанины цеплялись колючие ежевичные ветви. Когда я добрался до верха, моим глазам открылся красивый вид: хоть и не широкий, везде подходил лес. Видно было только дорогу на дне оврага и обрывистые, зеленые от травы склоны. Этот зеленый цвет был такой яркий и свежий, что это место казалось прекрасным уютом, оазисом тишины и покоя.

Там, где я стоял, кто-то повыкорчевал когда-то деревья и поставил себе дом. Был там и сад, так как осталось несколько диких яблонь и большая старая груша. Густой лес окружал это место, руины дома поросли травой. «Вряд ли хозяева этой усадьбы, — рассуждал я, — карабкались вверх обрывистыми склонами оврага. Где-то должна быть сюда дорога».

В лесу я быстро нашел узкую просеку. «Пожалуй, дорога на дне оврага поворачивает вверх, — подумал я, — а там соединяется с просекой».

Я спустился к «саму», проехал оврагом где-то полкилометра, и действительно, дорога свернула влево, одновременно поднимаясь немного вверх. За поворотом я увидел опушку и огромную ширь пахотных полей.

Поехав вдоль опушки, я нашел вскоре просеку. Потом, сделав большой круг, я оказался на том же месте. Но теперь я был с «самом», а он не забрался бы крутыми склонами оврага.