Джоан Смит - Босоногая баронесса

• Название: Босоногая баронесса
• Автор: Джоан Смит
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 985-429-001-8

В книгу современной американской писательницы Джоан Смит вошли три увлекательных романа о любви, в центре которых – прекрасные женщины, их чувства, страсти, и конечно же, любовь!

---

– Вот один из экипажей, которые я собираюсь предложить вам, баронесса, – пояснил он. – Владелец одолжил его, чтобы вы испробовали и оценили карету. Скажите ваше мнение.

То была вполне подходящая для дам коляска, но Оливия намекнула мистеру Медоузу, что простая черная карета, лишенная всяких украшений, не совсем то, что она имела в виду. Оливия нашла ее „довольно простенькой“ и заявила, что эта карета нагоняет на нее тоску. Мистер Медоуз смутился, помрачнел и заметил, что можно было бы изобразить на дверцах фамильный герб баронессы.

– Мне не нравится черный цвет. Похоже на катафалк, – сказала Оливия. – Мне подошло бы что-нибудь поярче, с позолоченными украшениями, с бархатными подушками, мягкой новой кожей, вот что я имела в виду. А в этом экипаже мало свободного места, одни сидения! В нашей берлине есть даже складной стол!

Бедный Медоуз печально осознал, что баронессе требуется еще одна берлина, такая же, как прежняя, просторная внутри, но при этом достаточно компактная снаружи, чтобы вписаться в оживленные улицы Лондона.

– Вчера утром я видела леди Сифтон в довольно милой темно-зеленой четырехместной коляске с позолоченными украшениями, – вспомнила Лаура. – Она чем-то похожа на эту.

– Но она не черная! – твердо произнесла Оливия.

Подъехав к Сомерсет-Хаус, они обнаружили длинный ряд стоявших без движения карет и решили выйти из экипажа и остаток пути пройти пешком.

– В Лондоне всегда так оживленно? – спросила Оливия, испуганно оглядываясь по сторонам. – Дома у нас не бывает подобного множества людей даже на ярмарках!

Медоуз улыбнулся Лауре поверх головы Оливии, давая понять, что благосклонно принимает деревенскую простоту баронессы.

– Лорд Хайятт – повальное увлечение этого года. В прошлом году все сходили с ума от лорда Байрона, – объяснил он обилие карет. – Лондонцы вечно в погоне за новыми впечатлениями.

Наконец они протиснулись в выставочный зал и остановились у ближайшей стены, разглядывая картины. В противоположном конце комнаты толпились люди.

– Должно быть, там Хайятт, – сказал Медоуз. – Когда толпа поредеет, я постараюсь представить вам его.

– Мы не хотим знакомиться с ним, – откровенно заявила Оливия. – Миссис Обри сказала, что это для нас нежелательное знакомство. Давайте просто посмотрим картины и уйдем прежде, чем кто-либо представит его нам.

Услышав столь пренебрежительный отзыв об известном художнике, Медоуз удивленно захлопал глазами. Все лондонские дамы умирали от желания встретиться с лордом Хайяттом. Медоуз учился с ним в одной школе, и хотя они не были закадычными друзьями, поддерживали приятельские отношения.

Восхищаясь картинами, они продвигались вдоль стен. То были портреты светловолосых леди и леди с волосами цвета вороного крыла, и одна была прекраснее другой, и каждая изображалась в позе, подчеркивающей ее очарование. Томная блондинка с вплетенными в прическу цветами полулежала в шезлонге. Брюнетка в костюме для верховой езды гордо откидывала назад голову, как бы бросая вызов всему миру.

– Но дамы в Лондоне не так красивы, как эти на портретах! – воскликнула Оливия. – Что-то мне не попадались на глаза подобные красавицы на улицах, и здесь, на выставке, я их не вижу. Полагаю, лорд Хайятт стал популярен потому, что изображает дам красивее, чем они есть.

– Отчасти так, – согласился Медоуз.

Он остановился перед самым очаровательным в зале портретом.

– За исключением леди Деверу, – добавил он, любуясь черноволосой красавицей с выразительными глазами и печальной улыбкой.

Она сидела на ярком стуле в голубом наряде, нитка жемчуга обвивалась вокруг шеи, на спинке стула примостилась обезьянка, придававшая красоте леди ошеломляющий контраст.

– Она на самом деле хороша, – выдохнул мистер Медоуз.

– Ни одна смертная женщина не может быть столь прекрасна, – сказала Лаура.

– Взгляните сами! Вот она входит в зал.

Дамы дружно повернули головы. Мистер Медоуз оказался прав, картина была великолепна, но в жизни красота леди Деверу потрясала еще боле. Нежно-фиолетовое одеяние, усиливающее великолепие ее неземной внешности, окутывало фигуру до пят, chapeau [8] с широкими полями изысканно опускалась на одну сторону, ее кожа напоминала матовость деревенских сливок, а глаза были звездами на вечернем небе, их окаймлял черный бархат ресниц. На этот раз леди Деверу была без обезьянки, которую обычно повсюду брала с собой, сегодня Мачо остался дома. По мере ее приближения к толпе, собравшейся в другом конце комнаты, посетители выставки отворачивались от картин и провожали взглядом ожившую красавицу с портрета.

Когда леди Деверу прошла мимо, к Оливии вернулся наконец дар речи, и она сказала:

– Тетушка Тремур говорит, что мне надо заказать портрет, пока я в Лондоне, и так как все дамы на портретах лорда Хайятта выглядят бесподобно, мне бы хотелось, чтобы мой портрет писал именно он. Боюсь, однако, меня сочтут легкомысленной. Но если бы он стал приходить в наш дом на Чарльз-Стрит, моя тетя и кузина опекали бы меня.

– Вынужден вас разочаровать, баронесса, – ответил Медоуз. – Лорд Хайятт работает только у себя в мастерской. Он выстроил специальное здание позади собственного особняка на Парк-Лейн. В нем должное освещение, необходимые подставки и все прочие необходимые принадлежности. Он нигде, кроме своей мастерской, не работает, и в его доме ему никто не мешает.

Лауре показалось, что в Хайятте есть что-то от напыщенного осла, раз он старается подобными чудачествами привлечь к себе дополнительное внимание.

– Не думаю, чтобы сэр Томас Лоуренс был столь же непреклонен в отношении того, где ему работать, – сказала она, – а он лучший художник Лондона!

– Однако, у сэра Лоуренса тоже есть студия, – ответил Медоуз.

– Но все же, как мне стало случайно известно, Лоуренс уехал на неделю в Крей-Фут и там пишет портрет леди Кастлеру, – сказала Лаура.

Единственным источником ее сведений о поездке Лоуренса в загородное имение Кастлеру была светская хроника одного из журналов.

– Нет смысла просить Хайятта рисовать где-либо в другом месте, – твердо сказал Медоуз. – Он даже Наследного Принца заставил позировать в мастерской, заявив, что в Карлтон-Хаус ему слишком жарко.

– Он рисовал Наследного Принца? – воскликнула Оливия. – О, тогда я обязательно должна заказать у него свой портрет! Но тетушка ни за что не согласится отправиться в его мастерскую, так как стулья там наверняка окажутся слишком мягкими для ее спины.

– Я буду счастлив сопровождать вас, если мисс Харвуд присоединится к нам, – предложил Медоуз.

– Тебе лучше сперва переговорить с тетей, – посоветовала Лаура кузине. – Не мне решать, но, если она согласится, я, конечно, стану сопровождать тебя и мистера Медоуза. Однако вряд ли она согласится, раз этот джентльмен слывет повесой.

– Хайятт очень занят. Возможно, у него расписаны заказы на несколько месяцев вперед, – сказал Медоуз, предлагая таким образом оставить эту тему разговора.

В конце зала возникло смятение. Было любопытно взглянуть, как лорд Хайятт встречает леди Деверу, и Лаура, как и большинство остальных посетителей зала, повернулась в ту сторону. На миг толпа расступилась, и она увидела высокого мужчину, дамы протягивали к нему руки и произносили ласковые слова. Леди Деверу скрылась в толпе, но вскоре Лаура вновь увидела ее.

– Хайятт! Послушайте, Хайятт! – окликнула леди Деверу художника.

Хайятт обернулся и направил на нее ледяной взгляд:

– Леди Деверу, – произнес он, сухо кланяясь, – рад снова видеть вас, но вы пришли взглянуть на картины, не смею задерживать.

Красивые губы леди Деверу болезненно сжались, в бесподобных глазах блеснули искры гнева. Будь она от Хайятта на расстоянии вытянутой руки, без сомнений, она ударила бы его. Но он уже отвернулся и решительными шагами направился к двери. Хватающие за рукава поклонницы затрудняли его продвижение.

Оливия ничего не заметила или не сумела понять.

– Кто этот джентльмен с красивым и порочным лицом? – спросила она мистера Медоуза.

– Это и есть лорд Хайятт, – объявил Медоуз с такой гордостью, что можно было подумать, он несет личную ответственность за уникальность художественного дара лорда.

Лаура взглянула повнимательней, и ей показалось, что перед ней не человек, а образ.

– Он выглядит так, как будто сам нарисовал себя, – сказала она и улыбнулась своему неожиданному и несколько странному высказыванию.

Она хотела сказать, что лорд Хайятт привлекательнее, чем выглядят в жизни мужчины. Дамы на его портретах идеализированы: ресницы чуть длиннее, глаза чуть больше, выражение лица очаровательнее. Сам же Хайятт во плоти являл собой идеал мужественности без изъянов. Его волосы, аккуратно подстриженные, блестели как водная гладь на солнце, темные глаза сверкали на загорелом лице. Лаура попробовала подыскать сравнение, которое подошло бы чертам его лица, и потерпела неудачу. Они не были суровыми, но и безвольными не были: подбородок был тверд, челюсть тяжела, губы были слегка приоткрыты в улыбке, обращенной к одной из дам, вцепившейся в его костюм. Лауре показалось, что эта улыбка – сахарная глазурь на пироге, своим сиянием она могла растопить ледники гор. Лорд Хайятт, стряхнув с себя руку, исчез за ближайшей дверью.