Светлана Демидова - Вся палитра нежности

• Название: Вся палитра нежности
• Автор: Светлана Демидова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-50979-9

Когда она появлялась на улицах города – странная, ни на кого не похожая, – люди замедляли шаг и беззастенчиво на нее глазели. Но Галине Вербицкой не было дела ни до кого. Она – величественная и гордая – поступала только так, как хотела. В ее жизни больше не было места любви и страданиям, которые оказались неотделимы от этой любви. До тех пор, пока не настало время встречи с прошлым. Но сможет ли вновь полюбить окованное ледяной броней сердце? Найдется ли в нем место для нежности?

Ранее роман выходил под названием «Белая Дама треф»

---

– И как это понимать?

– Что именно? – спросила дрожащим голоском Галочка.

– Что у тебя с Якушевым?! – выдала очередной вопрос Люська.

– Так… вот решили прогуляться в парке…

– Прогуляться, значит…

Глаза Скобцевой горели такой ненавистью, что Галочка даже испугалась. Не слишком ли они с Колькой зарвались? Ей уже хотелось сказать, что все это ерунда, которая ничего не значит, но она вдруг увидела прямо перед собой Вербицкого, глаза которого тоже горели неслабо, и выпалила сразу и Люське и Сашке:

– Да! Прогуляться! Имеем право!

Галочка потом не могла объяснить себе, откуда в тот момент в ней взялись силы противостоять Скобцевой и Вербицкому, но она резко вырвала свой локоть из цепких Люськиных пальцев и, гордо подняв голову, прошла к выходу из гардероба мимо Сашки.

Как минимум четыре человека из 11-го «Б» в этот день с большим трудом внимали школьным наукам. Скобцева отказалась отвечать на английском, за что получила жирный «кол» в журнал. Колька Якушев не смог решить простенький тригонометрический пример. Сашку Вербицкого выгнали с биологии, поскольку он на глазах у учителя с «наглой физиономией» ощипывал листья у чайной розы, только что окрепшей после нападения какой-то особо вредоносной мучнистой тли. Галочку, к счастью, не спросили ни по одному предмету, и она мучительно отбывала школьную повинность перед еще более мучительной – походом в парк вместе с Колькой Якушевым. Все перемены девушка просиживала в библиотеке, бездумно листая подшивки «Комсомольской правды», и даже не пошла в столовую, хотя у нее был оплачен абонемент на ежедневный обед, состоящий из первого, второго и пончика с компотом.

После уроков она хотела было улизнуть от Якушева, расторгнув таким образом договор в одностороннем порядке, но Колька, одетый в свой бушлат, уже ждал у гардероба, держа в руках ее простенькое серенькое пальто.

Галочка резко вырвала свое пальто из рук «поклонника». Еще не хватало, чтобы Якушев принялся помогать.

В полном молчании они вышли из школы и отправились в сторону парка.

– Может, тебе еще какой-нибудь анекдот рассказать? – наконец робко проронил Колька.

– А может, мы зря все это затеяли? – проигнорировала вопрос об анекдоте Галочка.

– Ничего не зря! Видела бы ты Люськины глаза, когда она на нас с тобой смотрела!

– Я видела, что она очень несчастна…

– А какого черта тогда целовалась с Вербицким?! Вот ты мне скажи, Галька, стала бы ты целоваться с другим, если бы… словом… ну… ты меня понимаешь…

Галочка понимала. Она тоже уже поцеловалась с Сашкой, хотя была влюблена в другого. Но Вербицкий ее принудил, а Люську никто не заставлял. Люська, безусловно, виновата, а потому…

– А ты и правда собрался прокатиться со мной на колесе? – несколько не в тему спросила Галочка.

– А что тут такого?! – как можно независимей проговорил Якушев, который понимал, что общественное мнение после такого катания свяжет его с Харей навсегда.

– Понимаешь, я вообще-то… боюсь…

– Чего боишься? – не понял Колька.

– Высоты боюсь. Меня родители однажды попытались прокатить на этом колесе, но, как только мы чуть приподнялись от земли, я так разрыдалась от страха, что аттракцион даже пришлось остановить, представляешь?

– Так это когда было-то?

– Ну… лет в семь…

– Ерунда! Теперь тебе понравится, вот увидишь! Побежали!! – И он зачем-то взял Харю за руку и потянул к аттракциону, который «заводил» известный всему Григорьевску инвалид Иваныч.

Бедная Галочка дрожала как былинка на ветру, во-первых, оттого, что ее взял за руку сам Колька Якушев, а во-вторых, она действительно боялась высоты. Девушка никак не могла понять, зачем сама предложила Якушеву это дурацкое колесо. И кто ее потянул за язык?!

Поскольку стоял конец апреля, городок аттракционов только-только начал свою работу, и жаждущих острых ощущений было еще маловато. На колесо обозрения купили билеты двое парнишек лет одиннадцати и Якушев с Галочкой.

– Давай, Иваныч! – крикнул инвалиду Колька, когда они с Харей сели друг против друга в дребезжащую кабинку, прикрытую прилично проржавевшей крышей.

Галочка сразу вцепилась в поручень, разделяющий две утлые дощатые скамеечки, с такой силой, что костяшки пальцев мертвенно побелели. Она уставилась прямо в глаза Кольке, надеясь на то, что перед ним никак не сможет ударить в грязь лицом.

И зря. Как только кабинка, качнувшись, поехала вверх, в животе у Галочки похолодело и возле самого горла начало копиться нечто необъяснимое, обещая непременно вылиться в душераздирающий вопль.

– Э-э-э!! Галь!! Ты что?! – тут же заметил неладное Якушев. – Неужели и впрямь так боишься?

У нее не было сил даже кивнуть. Она поднималась в воздушную пучину в скрежещущей и раскачивающейся во все стороны люльке и понимала, что это конец. Конец всему: ей, Кольке и ее, Галочкиной, к нему любви. Кабинка между тем поднималась все выше и выше, начал задувать ветер, который внизу совершенно не ощущался. Лицо девушки выражало такой смертельный ужас, что Колька по-настоящему испугался.

– Э-э-э-э! Галька! Ты не того… Ты держись… Я сейчас… – И Якушев решился на смертельный номер. Он поднялся со своей скамеечки и начал прямо на крутом подъеме перелезать через поручень на скамеечку к Галочке, а она не смогла даже посторониться, чтобы ему было сподручней.

Инвалид Иваныч глядел вверх на воздушный пируэт Якушева с таким же смертельным ужасом на лице, как у бедной одиннадцатиклассницы Гали Хариной. При этом он уже прикидывал, куда его смогут взять на работу, если пацан сковырнется с эдакой верхотуры и расплющится прямо у его ног. Выходило, что если куда и возьмут, так только под стражу и прямиком в кутузку.

А парнишки-недомерки с восхищением следили за Колькой, прикидывая, как они будут завтра рассказывать об этом происшествии всему классу, а на перемене даже смогут указать перстом на храброго верхолаза.

Кабинка, в которой выделывал воздушные кренделя Якушев, между тем опасно накренилась. Иваныч решил, что его, пожалуй, и в кутузку не повезут, а поставят к стенке прямо у кассы городка аттракционов, потому что Колькина девка сейчас вылетит из кабинки первей самого Кольки, увеличив, таким образом, количество трупов до двух человек.

Когда нога Якушева соскользнула с поручня, на котором он хотел угнездиться, Иваныч спрятался за дверцу своей каморки, из которой осуществлял общее руководство колесом обозрения, чтобы не быть свидетелем собственно падения. Он уже тренировался, как пойдет в полную несознанку: ничего не видел, ничего не слышал, парень совершенно неожиданно взял да и сиганул вниз, видать, от несчастной любви. Или, к примеру, его могла и девка выбросить. Мало ли… он к ней под юбку через поручень полез…

Поскольку звука падения услышать так и не довелось, предсмертные крики в каморку тоже не долетели, Иваныч позволил себе осторожно выглянуть из-за дверцы, после чего немедленно успокоился и даже решил, что обязан распить после работы чекушку для успокоения чересчур расшатавшихся нервов.

А Колька Якушев и сам не знал, как умудрился подтянуться на руках за острый край ржавой крыши кабинки и очень удачно плюхнуться на скамейку ровнехонько рядом с Харей, которая даже не подумала сдвинуться хотя бы на миллиметр. Колька с неимоверным трудом отцепил закостеневшие пальцы Гальки от поручня и притянул девушку к себе. Она моментально прижалась к нему и спрятала лицо на груди. Это Якушеву очень даже понравилось. Он быстренько расстегнул свой моряцкий бушлат и его полами, как черными крыльями, укутал одноклассницу со всех сторон. Она дрожала и билась на его груди, а он гладил ее по волосам и приговаривал:

– Ну чего ты, Галька… все же хорошо… Мы уже верхнюю точку прошли, сейчас снижаться будем.

При этих его словах Галочка задрожала еще сильнее, ибо до самой верхней точки не поднималась даже с родителями. Кольке пришлось обнять ее еще крепче. Холодный висок девушки неожиданно оказался около губ Якушева, и ему ничего не оставалось делать, как легонечко коснуться ими нежной кожи презираемой всеми парнями Хари. А где один раз – там и другой, а потом как-то сами собой отыскались девичьи губы, слегка припухшие и соленые от слез. А потом уже сама Галька вдруг обвила Колькину шею руками, и они слились в общем долгом поцелуе. Кабинка в этот момент уже практически опустилась вниз, и Якушев, одной рукой обнимая Харю, другой рукой делал выразительные знаки Иванычу, чтобы тот запустил свой жутко дребезжащий агрегат по второму разу. Иваныч был настолько рад тому, что вместо двух трупов под колесом обозрения имеет в наличии обыкновенную влюбленную парочку, прокатил Кольку с Галочкой вместо одного еще целых два раза. Малолеткам тоже перепало от щедрот Иваныча.

Само собой, что после такого необыкновенного аттракциона Галочка с превеликим трудом выбралась из кабинки. Ее болтало из стороны в сторону, и Кольке пришлось срочно приобнять девушку за талию. Так они и шли по парку: Галочка – опустив глаза долу и все еще трепеща от переизбытка впечатлений, а Якушев – обнимая ее за талию и периодически целуя в висок.