Патрик Ли - Брешь

• Название: Брешь
• Автор: Патрик Ли
• Жанр: Триллер
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-72010-1

Бывший полицейский Трэвис Чейз, осужденный за убийство, после окончания срока мечтал лишь об одном: о покое. Но судьбе нет дела до того, о чем мечтают люди… Бродя в одиночестве по горам Аляски и обдумывая свою жизнь, Трэвис случайно натолкнулся на обломки пассажирского лайнера, все пассажиры которого погибли. Но не в результате крушения, а от огнестрельных ранений. Также в искореженном салоне лежало тело жены президента США, а рядом с ней — записка с приказом уничтожить напавших на самолет, а также всех заложников из числа пассажиров. Трэвис пустился по следам убийц — и столкнулся с удивительной и страшной тайной, с совершенно непостижимым явлением, которое вскоре изменит как его судьбу, так и судьбу всего мира…

---

Питер и остальные пришли в себя, когда самолет с визгом и скрежетом рвущегося металла, остановился бог знает где, и сквозь трещины в корпус внутрь вновь хлынул воздух. Едва очнувшись, они услышали донесшийся снаружи звук двигателей снегоходов, а потом надрывный, что было совсем для него не характерно, голос Драммонда. Питер уловил его извинения, сбивчивый рассказ о захваченной в заложницы жене и запомнил последние слова, прозвучавшие за миг до того, как Драммонд покончил с собой.

Эти последние слова — Чернильный Взрыв — испугали его больше, чем выстрел, которым завершилась трансляция.

По одной простой причине: они означали, что надежды на подмогу нет. Чернильный Взрыв — технологический прием, осуществляемый с помощью другого извлеченного из Бреши объекта, относительно безопасного и управляемого, — представлял собой способ маскировки и, пущенный в ход, надежно скрывал упавший самолет от спутникового слежения, даже визуального. Для этого использовался целый комплекс хитроумных трюков, включая рассылку во всех направлениях сигналов, сбивающих с толку разведывательные аппараты, заставляя их игнорировать подлинное место падения и создавая ложные ориентиры. Радиус покрытия составлял около пяти миль, что с избытком превосходило расстояние, на котором могли быть разбросаны обломки. В настоящее время противостоять Чернильному Взрыву не мог ни один орбитальный аппарат в мире, хотя Управление перспективных исследований Министерства обороны уже разработало систему противодействия, которую планировалось запустить в ноябре. Но разве угадаешь, когда твои собственные игрушки вдруг окажутся использованными против тебя?

Как выяснилось, эта предосторожность опоздала на несколько месяцев.

Усатый мучитель произвел очередную манипуляцию своим инструментом, так что тело Пэйдж конвульсивно дернулось, а глаза снова наполнились слезами. Он менял парадигму действий каждые несколько минут, видимо, для того, чтобы не дать ей, если это вообще возможно, привыкнуть или приспособиться к определенному типу боли. Такого рода пыточный сеанс продолжался полтора часа, после чего, когда действие снадобья начинало сходить на нет, стол переводили в горизонтальное положение и устраивали часовой перерыв. Разумеется, этот перерыв не имел никакого отношения к гуманности: просто усатый мучитель отдавал себе отчет в том, насколько далеко он может зайти, не поставив под угрозу ее жизнь. Наркотик, должно быть, представлял собой один из дюжины известных Питеру противошоковых препаратов.

Он больше не мог это терпеть.

Его не волновало, каковы будут последствия его слабости для мира, потому что его мир невероятно сжался и уже не вмещал даже его самого. Там осталось место только для Пэйдж.

Он мог положить конец ее мучениям прямо сейчас: всего-то и надо — произнести пару десятков слов, объяснив им, как найти в самолете ключ к «Шепоту». Он представлял собой маленькую, всего-то в дюйм, полоску материала, с виду неотличимого от обычного целлофана. Спрятать такую вещицу было проще простого, и, не имея наводки, даже команда специалистов по оснащению «Боинга-747» потратила бы месяцы, пытаясь отыскать ее среди великого множества находящихся на борту разнообразных предметов. Питер мог сказать этим людям, где именно находится ключ, а найдя его и убедившись, что это именно то, что им нужно, они покончат со всем этим затянувшимся кошмаром, пустив пулю в висок Пэйдж. И ему.

Компания, собравшаяся вокруг костра, разразилась смехом. То, что эти самонадеянные подонки разложили костер еще три дня назад, подсказало ему, что это место в обозримом будущем не найдут. Правда, первые двенадцать часов он цеплялся за надежду на то, что уцелела Эллен. Ему и другим из команды приборного отсека удалось заставить ее укрыться в помещении центрального блока. Она была против, намереваясь разделить общую участь, и согласилась, лишь когда возле самолета остановились вездеходы. Если бы она выжила, то смогла бы, дождавшись, когда захватчики покинут самолет, вызвать помощь.

Но захватчики после того, как расправились на борту со всеми, кроме него и Пэйдж, изрешетили отсек автоматными очередями. Некоторые из них прошили насквозь закуток, где пряталась Эллен, так что шансы на то, что она выжила, были близки к нулю.

К концу первого дня, когда Пэйдж уже прошла через восемь пыточных сеансов, решимость Питера истощилась: она держалась на ниточке, и если эта нить еще не порвалась, то лишь благодаря гневной решимости в глазах его дочери, обещавших возненавидеть его, если он дрогнет.

Стойкость ее оставалась непоколебимой даже сейчас, после стольких часов невыносимых страданий. Чего никак нельзя было сказать о нем самом.

Держаться дольше он уже не мог. Время пришло.

Прячась среди сосен неподалеку от лагеря, Трэвис положил на землю две запасные «М-16». Другие были заброшены за плечи, и одну винтовку он держал в руках.

В полусотне футов от него «усы ниточкой» был погружен в свои хлопоты. Со своего места Трэвис хорошо видел лицо второго пленника, немолодого мужчины, привязанного к дереву неподалеку от подвергаемой пыткам женщины, и сильно сомневался в том, что мог бы увидеть большее страдание во взгляде кого бы то ни было в целом мире.

В десяти футах от усатого четверо из его компании собрались вокруг небольшого, аккуратного, почти не дымившего костра. Огонь поддерживали, то и дело добавляя сучья к прогоревшим угольям, над которыми один из них жарил здоровенный шмат мяса. Создавалось впечатление, будто эти четверо пытались отвлечься от того, что рядом с ними пытали женщину: их громкий разговор (на каком языке он велся, Трэвис определить не мог) служил своего рода «белым шумом», маскировавшим приглушенные, малоразличимые крики женщины.

А вот еще двое захватчиков сидели лицом к пыточному столу, словно то был экран.

Трэвис припал к земле и напрягся, готовый к действию. Теперь все могло начаться в любой момент. Он проделал сюда путь с наблюдательного пункта на уступе за двадцать минут, чертовски надеясь, что не просчитался со скоростью вытекания воды и весом, необходимым, чтобы спустить курок.

Но теперь это уже не имело значения. Он был готов.

Первым делом Трэвис собирался разделаться с четверыми, сидевшими у костра. Возможно, их удастся снять одной очередью, но это уже зависит от того, не бросятся ли они в разные стороны. Ну а потом придется перейти на одиночные выстрелы: его палец уже лежал на переключателе. Аккуратнее всего придется обойтись с теми тремя противниками, которые ближе всего к пленникам, но к тому времени, когда дело дойдет до них, он уже ворвется в лагерь и стрелять будет почти в упор.

Дыхание ровное. Ладони сухие. Полная готовность.

И тут неожиданно привязанный к дереву мужчина сказал:

— Хватит.

Глава 07

Усатый отключил свой инструмент, хотя и оставил его в руке женщины, и когда жужжание прекратилось, воцарилась тишина, нарушавшаяся лишь ее всхлипываниями да случайным треском головешек в костре.

Ее глаз Трэвис не видел, но привязанный напротив нее мужчина — скорее всего ее отец — выглядел хуже некуда. Он прошептал что-то вроде «извини» и «я люблю тебя», повторив последнее не меньше трех раз, и отвел глаза.

Наконец он воззрился на мучителя.

— Говори, — произнес «усы ниточкой».

Связанный мужчина заговорил слабым, безжизненным голосом:

— Самый передний туалет — умывальник — сразу за кабиной. Сними кожух с потолочного вентилятора, запусти туда руку и пошарь справа. Это там.

Усатый стоял к нему спиной, но Трэвис все равно представил себе, как сузились, когда тот обдумывал услышанное, его глаза. Потом он повернулся и заговорил на своем языке с сидевшими у костра. Двое из них поднялись на ноги и поспешили к припаркованным на краю лагеря снегоходам. За плечами обоих висели винтовки. Оседлав две из четырех машин, они припустили через долину к месту авиакатастрофы. Усатый мучитель проводил их взглядом, после чего повернулся к отцу, продолжавшему шептать что-то невразумительное молодой женщине на столе.

— Надеюсь, ты сказал правду, — проговорил он на ломаном английском. — Я продолжу свое дело, пока не буду знать точно.

С этими словами он снова включил свое приспособление. На сей раз женщина и ее отец закричали одновременно.

Двое оставшихся у костра отвели глаза. Двое других, и до того с любопытством глазевшие на пытку, заулыбались. Трэвис еще лишь осмысливал собственную реакцию, ярость, какую ему еще в жизни не доводилось испытывать, когда воздух над лагерем прошила очередь. «Усы ниточкой» бросил свое устройство и упал плашмя наземь — оружия под рукой у него не было. Остальные повели себя так, как Трэвис и рассчитывал: попытались укрыться, развернувшись в направлении, откуда доносились выстрелы. Он выскочил из сосняка и под продолжавшийся грохот отвлекающих выстрелов рванул к лагерю. До него было пятьдесят футов, сорок, тридцать… Четверо вооруженных захватчиков прятались за деревьями, спиной к нему, словно мишени-чучела на учебном полигоне.