Стивен Хантер - Третья пуля

• Название: Третья пуля
• Автор: Стивен Хантер
• Жанр: Детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-71049-2

Заслуженный отдых знаменитого в прошлом снайпера Боба Ли Свэггера прерван самым неожиданным образом: незнакомая женщина, отыскав его в местном баре, говорит, что ни за что не отстанет, пока тот не выслушает ее. Она рассказала Свэггеру о внезапной смерти ее мужа, известного журналиста, которого недавно сбила машина. Несчастный случай?.. Но вот обстоятельство: в последнее время он плотно занимался давним делом об убийстве Джона Кеннеди, заявляя, что ему удалось найти совершенно новые улики, меняющие картину происшедшего. Заинтересованный Свэггер обещает вдове разобраться в находке ее мужа. Расследование приводит его к загадке последней, третьей пули, выпущенной в тот осенний день в Далласе. Пуля поразила голову президента, но так и не была найдена. Великий стрелок не догадывается: до сих пор остались те, кто очень сильно не хочет, чтобы правда когда-либо открылась…

---

Свэггер предполагал, что Освальд овладел базовыми основами: устойчивое положение, твердая опора, обращение с ремнем, концентрация на прицелах, плавное нажатие на спусковой крючок, контроль над дыханием. Было ли этого достаточно? Для одного выстрела – возможно. Но он дал промах при первом выстреле, а не при последнем. Очень странно. Скорее должно быть наоборот, поскольку после первого выстрела приходится все начинать снова. Приходится опять находить нужное положение, опять концентрировать внимание, контролировать дыхание, плавно нажимать на спусковой крючок. Винтовка «манлихер-каркано» с ее дешевым японским прицелом чрезвычайно восприимчива к манипуляциям с ней, поскольку весит значительно меньше, чем М-1, – около двух с половиной килограммов. Затем приходится опять ловить цель в прицеле. И поскольку «Гаранд» не снабжена оптикой, он привык видеть цель периферийным зрением при возвращении винтовки после отдачи в исходное положение для дальнейшей стрельбы. После первого выстрела из «манлихер-каркано» он видит размытое пятно и должен быстро сделать два дела. Во-первых, опять найти нужное положение глаза, чтобы иметь возможность четко видеть им; во-вторых, найти цель, которая, будучи перемещаемой автомобилем, находится уже в другом месте. Тем не менее Свэггеру пришлось признать, что это в основном делается инстинктивно, и сравнительно опытный стрелок, обученный в Корпусе морской пехоты – такой, как Освальд, – должен успешно справиться с этим. Едва ли он произвел выстрел, но это, по крайней мере, возможно. Этого нельзя отрицать.

И все же с прицелом связан целый ворох проблем. Например, эксперт ФБР по стрелковому оружию Роберт Фрэзиер показал, что когда во вторник 27 ноября 1963 года оружие доставили в штаб-квартиру, пластина, соединявшая прицел с винтовкой, очень сильно болталась. Она крепилась к приемнику винтовки только двумя винтами вместо положенных четырех.

Почему прицел болтался? Находился ли он уже в таком состоянии, когда Освальд стрелял? Фрэзиер высказал предположение, что это стало результатом снятия отпечатков пальцев в Далласе: прицел сняли, а потом поленились присоединить обратно должным образом. Однако лейтенанта Карла Дэя, далласского эксперта по дактилоскопии, не опросили по этому поводу, и в каком состоянии он получил винтовку, осталось неизвестным. Было бы странно, если бы он, опытный профессионал, стал разбирать винтовку, поскольку весьма маловероятно, чтобы на узкой полоске металла, которую закрывали кольца прицела, могли присутствовать отпечатки пальцев. В данном случае целостность винтовки имела гораздо большее значение. Столь же маловероятно, что, даже разобрав винтовку, он собрал бы ее так небрежно. Это не в его натуре.

Свэггер знал, что плотность затяжки винтов играет важную роль, поскольку чем слабее закреплен прицел, тем больше он отклоняется от нормального положения в результате отдачи. Даже небольшое отклонение чревато промахом, и поэтому плохо закрепленный прицел делает точную стрельбу практически невозможной.

Эксперты ФБР проверяли винтовку Освальда на точность боя. Согласно тому, что прочел Свэггер, винтовка не могла быть отрегулирована – то есть ее точка прицеливания совпадала с точкой попадания – при любых обстоятельствах, в том виде, в каком она была передана экспертам ФБР. Механику пришлось выточить две втулки, называемые «шайбами», которые были установлены в определенном месте между креплением и ствольной коробкой или между кольцом и прицелом для выравнивания последнего под углом, недостижимым без этих втулок. Представляется совершенно невероятным, что без них Освальд мог произвести выстрел в голову.

Баглиози считал это весьма спорным моментом, поскольку Освальд, с его опытом обращения с моделью 38, был привычен к обычным прицелам. Чрезвычайно маловероятно. Нерегулируемые боевые прицелы на этой модели устанавливались с учетом ожидаемой дистанции перестрелки триста метров. Для того чтобы поразить маленькую и уменьшающуюся цель на заднем сиденье лимузина с помощью железных прицелов, Освальду нужно было знать дистанцию, иметь большой опыт определения соотношения точки попадания и точки прицеливания, обладать недюжинными математическими способностями, позволяющими быстро скорректировать ее с учетом того, что цель находится на дистанции восемьдесят метров, тогда как прицел отрегулирован для дистанции в триста метров, знать, где именно находится эта точка в корпусе лимузина сзади президента, и произвести точный выстрел. Очень немногие люди смогли бы точно выполнить это с первой попытки.

Сидя в номере без водки и сигарет, Свэггер пришел к заключению, что такой выстрел в принципе можно произвести, но Освальд его произвести не мог. И это поставило перед ним еще один ключевой вопрос: почему, по мере того как испытываемое Освальдом напряжение нарастало, а дистанция между ним и целью увеличивалась, результаты его стрельбы столь радикально улучшились?

То же самое мясо, но другой ресторан. Он располагался на открытой террасе, примыкавшей к старому классическому московскому зданию, стоявшему на одной из многолюдных центральных улиц. Посетители сидели не на стульях, а на подушках, словно турецкие паши, а официанты разносили им шампуры с дымящимися кусочками, обильно сдобренными соусами и приправами, и другие не менее аппетитные блюда. В меню фигурировал кальян, и многие, еще не осознавшие опасность курения, чреватого раком легких, жадно поглощали дым. Время от времени по улице проезжали экскаваторы, похожие на танки.

– Извините за опоздание, – сказал Свэггер, появившийся пятью минутами позже назначенного времени.

– Ничего страшного, – отозвалась Кэти Рейли, отодвигая в сторону мобильный телефон «Блэкберри».

– Слежки за собой не заметили?

Она рассмеялась:

– Хотела бы, чтобы за мной кто-нибудь следил. Моя жизнь настолько однообразна, что небольшая встряска мне не повредила бы.

– Не скажите. Надеюсь, вы будете избавлены от этого. За вами следили – и следил за вами я. Поэтому-то и опоздал. Несколько дней назад сопровождал вас вечером до дома, а сегодня сел вам на хвост, когда вы вышли, и был в метро и всюду.

– Я… я вас не видела, – произнесла она в некотором замешательстве.

– Я сопровождал вас, чтобы посмотреть, не следит ли за вами кто-нибудь еще. Ни несколько дней назад, ни сегодня никого не заметил. Следовательно, нам ничто не угрожает. Мы можем продолжить, если вы все еще в игре.

– О, конечно, – сказала она. – От этого веет духом «холодной войны». Вы договорились по поводу этих документов?

– Да. Я знаю, где они.

– Замечательно. И где же?

– На десятом этаже. Несколько лет назад они собрали свои архивы в одном месте с целью оцифровать их. Однако бюджетные средства на это до сих пор не выделены, и они все еще пребывают в виде старых бумаг. Некоторым из них сто, а то и двести лет. Они очень хрупкие. К счастью, нам не придется слишком долго рыться в них. Нас интересует только то, что относится к одному месяцу одного года.

– Вы говорили о 1963 годе.

– Совершенно верно. Сентябрь. Может быть, октябрь. Может быть, ноябрь.

– И где находится этот архив? На десятом этаже чего?

– Лубянки.

Свэггер сделал паузу. Его взгляд оставался спокойным, лишь на долю секунды он утратил резкость, но тут же вновь стал пристальным.

– Я так понимаю, что вы не шутите.

– Ничуть. Чтобы свыкнуться с этим, требуется некоторое время.

– Вам придется объясниться.

– Мы не будем прыгать с парашютом на крышу или штурмовать здание. Мы не будем взрывать подвал или рыть подземный туннель. Мы просто воспользуемся лифтом.

– Не понимаю…

– Деньги. Я дал взятку через моего друга Стронского одному подполковнику ФСБ. Дабы продемонстрировать серьезность моего отношения к этому, скажу вам, что предложил ему сорок тысяч долларов. Из своего кармана. Не из бюджета ФБР, а то, что заработал тяжелым трудом.

– Неужели вы потратили на это сорок тысяч долларов, да еще собственных?

– Да. И если потребовалось бы, сделал бы это еще раз. Я пообещал женщине, что разберусь в причинах гибели ее мужа. Пока я почти не продвинулся в этом расследовании. Нужно найти ответы и на другие вопросы. Как бы то ни было, деньги для меня ничего не значат. Будет нужно – потрачу их все. Я дал слово, взялся за это дело, и мне не дают покоя собственные воспоминания. Сделаю то, что должен сделать.

– Мне вспомнилась фраза – «одержимый честью». Вы, случайно, не сошли с экрана из фильма тридцатых годов?

– Миссис Рейли, я не очень хорошо знаком с фильмами тридцатых годов, но твердо знаю, что мне нужно делать.

– Вы настолько безумны, что это производит впечатление.

– Может, и так. Но давайте вернемся к завтрашнему дню. Если Стронский гарантирует безопасность, значит, она гарантирована.

Он рассказал детали.

– Подполковник снабдит нас идентификационными карточками и проводит на десятый этаж. Он покажет, где находятся интересующие нас документы. В нашем распоряжении будет шесть часов. Никаких фотокопий, никаких записей. Только память. Мы ищем не что-то особенное. Как я уже говорил, дело касается русского Джеймса Бонда. Нам нужно выяснить, не работал ли он в русском посольстве в Мехико в сентябре-ноябре 1963 года.