Николай Струтинский - Дорогой бессмертия

• Название: Дорогой бессмертия
• Автор: Николай Струтинский
• Издательство: Книжно-журнальное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1964

В захваченном немцами украинском городе Луцке создается коммунистическое подполье. После трагической гибели руководителя подпольной группы Виктора Измаилова борьбу возглавляет комсомолка Паша Савельева.

Незадолго до освобождения города советскими воинами гестаповцам удалось напасть на след подпольной группы. Многие ее участники были арестованы и казнены. Живой на костре была сожжена Паша Савельева. Но она до последних минут своей жизни осталась непоколебимой советской патриоткой.

Автор повести, бывший партизан отряда Д. Н. Медведева Николай Струтинский, повествует о бессмертном подвиге участников луцкого подполья, рассказывает о героической борьбе советских партизан на Волыни.

---

— Ткаченко.

Был он худощав, с выразительным запоминающимся лицом и пышной каштановой, посеребренной проседью шевелюрой. Внешне он напоминал художника или композитора.

Паша и Алексей Дмитриевич встретились глазами.

— Вы?

— Как видите!

— Я очень рада!

— И я.

— Не ожидал вас здесь встретить! Вы все время в Луцке?

— Да, если не считать нескольких дней, когда я пыталась пробиться на восток.

— Живете на старом месте?

— Нет, пришлось поселиться в другой квартире, вернее комнате.

— Где работаете?

— Собираюсь…

Галушко и Белоконенко догадались — встретились довоенные друзья.

Мария Григорьевна пошутила:

— Вот и устроила тебе неожиданное свидание.

Все улыбнулись. Разговор сначала не клеился, и Ткаченко чувствовал себя неловко. Поглаживая полосы, смущенно сказал, что давно собирался навестить Марию Григорьевну, да время не позволяло. А сегодня довелось побывать в этой части города, вот и зашел непрошенным.

— И хорошо сделали, Алексей Дмитриевич, — перебила Галушко. — Старый друг лучше новых двух! Работаете, Алексей Дмитриевич, по специальности?

— В знакомой отрасли, однако не по специальности. Да я и не сетую, лишь бы при деле находиться. Это все же привносит относительное равновесие в жизнь.

Алексей Дмитриевич положил свои большие руки на стол, как будто не зная, куда их деть.

— Такого равновесия, в котором мы живем сейчас, хуже не придумаешь, — осторожно намекнула Паша.

Алексей Дмитриевич уловил ее настроение. Маска равнодушия исчезла с его лица. Он подсел поближе к девушкам.

В тот вечер подружки узнали о том, что Алексей Дмитриевич работает в типографии.

Это очень хорошо, — подумала Паша. А когда Ткаченко рассказал, как бы невзначай, что в этой типографии печатается «всякая дребедень — “аусвайсы”, “мельдкарты”», — Паша сузила глаза, стараясь скрыть волнение.

— А для чего все эти бумажки? — наивно спросила Белоконенко.

— На всякие нужды, — неопределенно ответил Ткаченко и, заметив неудовлетворенность собеседниц, добавил: — Известно дли чего, их отправляют в Ровно, а оттуда во все города, крупные населенные пункты Украины.

— Ну?

— Ну и ну! Выдают, кому полагается.

— За бланками присматривают? — тихо спросила Паша.

— Известно, смотрят в оба. — И гут же дал повод для размышлений: — Все равно за всем не уследят!

Через полчаса Ткаченко ушел, а Паша, Шура и Мария Григорьевна долго еще сидели в затемненной комнате.

— Вы давно знаете Ткаченко, Мария Григорьевна?

— Давно. Он инженер. Хороший, душевный человек. А вы, Паша, до войны с ним знались?

— Познакомились, когда я работала в банке. Да, заметили, как откровенно намекал он о бланках: «За всем не уследят!» Может, помог бы? Удостоверения пригодились бы для военнопленных.

Деловой разговор с Ткаченко состоялся во время третьей встречи. В тот день Паша, как условились, подождала его возле типографии. Оттуда они направились в сквер. Алексей Дмитриевич был одет в темный костюм и светлый плащ. Паша накинула на плечи зеленую шерстяную кофточку, ее короткие волосы подхватывала газовая косынка.

— Так вот, Алексей Дмитриевич, — начала спокойным тоном Савельева. — Вы, вероятно, догадывались — мы интересуемся вами неспроста. Видно, и вы не очень перечите этому, иначе для чего дружбу заводили? Мы хотим прибегнуть к вашей помощи.

Алексей Дмитриевич чуть двинул плечами. Лицо его было спокойным. Взгляд из-под нахмуренных бровей скользнул по девушке, он сказал, немного запинаясь:

— Что за «совет» такой объявился? Известно, девичий он?

— Нет, не девичий, Алексей Дмитриевич. И вы можете войти в него, коль сами того пожелаете.

Беседа затянулась. Паша не скрыла истинного намерения. Правда, у них нет еще опыта, но все, кто с ними объединился, стараются поступать как можно лучше, разумнее, осмотрительно. Военнопленных, пусть даже несколько человек, но отпустят при наличии документов, подтверждающих, что они уроженцы здешних мест и что, мол, есть дома жена, дети.

— А раз вы работаете в типографии, — почти шепотом заключила Паша, — то, возможно, все решится проще? А?

— Что же я должен сделать? — без восторга осведомился Ткаченко.

— Нам нужны бланки удостоверений. Мы их сами заполним, поставим печать и секретно передадим военнопленным.

— Это не так просто. Но если взяться, известно, получится. Я, возможно, помогу кое в чем.

— Я знала, вы не откажете.

— Почему?

— Да потому, что вы, как вижу, честный советский человек. Я живу на Хлебной, № 14. Найдете, когда будет необходимость. Ладно?

— Известно, найду…

Паша рассказала Шуре Белоконенко о верном человеке. Они радовались такому знакомому.

— Прежде всего мы должны устроиться на работу. Легче станет жить, да и меньше подозрений падет на нас.

— Ты права, Паша, но устроиться по специальности нелегко. Придется…

— Я согласна на любую работу, — перебила Паша подругу.

С таким намерением девушки отправились в город. Они заходили в магазины, вели переговоры в учреждениях, но ничего конкретного им не предлагали. В одном месте они прослышали, что в военную столовую требуются официантки.

— Пойдем? — обратилась Шура к подруге.

— Пойдем!

Хозяин столовой их принял не сразу. Пришлось подождать. Потом в дверях показался высокий, худощавый, лет пятидесяти мужчина с оттопыренными ушами.

— Вы подруги или сестры? — сняв очки почему-то спросил хозяин.

— Подруги.

— Фамилия?

— Моя — Савельева.

— Я — Белоконенко.

— Что вы думаете делать?

Девушки замялись. Действительно, какую работу они могут выполнять?

— Вам нужны официантки, да? Нас это вполне устроит, — тоном согласия произнесла Паша.

— Да-а, — протянул хозяин. — А кто за вас поручится? Здесь столуются очень приличные люди, их должны обслуживать только те, в ком я абсолютно уверен!

Умоляющие глаза девушек смягчили сердце предпринимателя. Сам он недавно вернулся на эти земли из-за границы, куда бежал в 1939 году, и мечтал теперь о большом деле, поэтому придирчиво относился к тем, с кем ему предстоит работать.

— Значит, никто не поручится? Тогда в официантки не возьму!

— Простите, до свидания.

— Попробуйте достать поручительства.

— Попробуем.

Хозяин проводил симпатичных девушек долгим взглядом и, как бы сожалея об их уходе, вдогонку бросил:

— Приходите, в судомойки возьму.

— Спасибо, господин хозяин, если достанем рекомендации, обязательно придем.

Через несколько дней Шура устроилась на работу в лагере военнопленных, а Паше пришлось воспользоваться приглашением хозяина столовой и пойти в судомойки.

— Немного поработаю, а там устроюсь в другом месте. Как ты думаешь, Шура?

— Устраивайся, не понравится — уйдешь.

— Жить-то надо, а тем временем буду что-нибудь подыскивать.

С тех пор у Паши и Шуры оставалось меньше свободного времени, но зато они меньше опасались подозрений. Когда к Савельевым нагрянули полицейские проверять документы, Паша к этому отнеслась равнодушно. Слова «работаю в офицерской столовой» произвели нужное впечатление.

Шли дни. И вот Паша взволнованно поделилась с Шурой новостью — её вызывает хозяин столовой. Подруги насторожились. По какому поводу?

— Раз вызывает, — советовала подруга, — пойди, только раскуси замысел старого волка.

Хозяин встретил Пашу расплывшейся улыбкой.

— Как работается, барышня? Нравится у нас?

— Уже привыкла.

— О другой работе разве ты не мечтаешь? — сделал он ударение на слове «ты».

— От меня ведь не зависит.

— А от меня зависит! Но прежде надо научиться приличным манерам, понимать желания офицеров. Приходи сегодня вечером, посидишь, присмотришься, а там и работать начнешь.

— Благодарю за внимание, но я не могу, тем более одна.

— Подумай!

Паша все до мелочей рассказала Шуре. Сомнений не оставалось — у хозяина нечестные намерения. Не пойти, значит разгневать «старого сухаря». Как быть? Но ведь можно его использовать в своих интересах? Так ведь? Появился план: Паша пойдет, «пронюхает» обстановку! Пригодится знание немецкого языка.

— В обиду тебя не дадим. Мы с товарищами будем внимательно следить за тобой.

Паша оставалась неподвижной, смотрела вдаль. Затем медленно, но отчетливо отчеканила:

— Пойду!

К хозяину столовой она явилась перед ужином.

— О! — бурно выразил восторг предприниматель. — Я знал, ты благоразумна.

Чуть согнувшись, он заискивающим тоном говорил:

— Понимаешь, тут один офицер… Ну, как тебе объяснить, уж очень ты ему пригляделась. «Кто такая?» — все спрашивал, а потом признался: «Хочу, говорит, познакомиться». Я сейчас, подожди минуточку.