Трейси Киддер - За горами – горы. История врача, который лечит весь мир

• Название: За горами – горы. История врача, который лечит весь мир
• Автор: Трейси Киддер
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-086590-1

Американский журналист и писатель Трейси Киддер, лауреат Пулитцеровской премии, рассказывает невероятную историю Пола Фармера, врача, мечтающего вылечить всех больных на свете. Главная цель Фармера – оказание квалифицированной медицинской помощи беднейшим слоям населения в странах, где люди умирают от туберкулеза и других инфекционных болезней, легко поддающихся лечению при наличии необходимых лекарств и оборудования. Созданная Фармером НКО “Партнеры во имя здоровья” сегодня выполняет эту задачу на международном уровне. Основанный им медицинский центр “Занми Ласанте” в Гаити – осязаемое доказательство того, что добрая воля может творить чудеса и возрождать надежду даже там, где о ней и думать забыли. Читатель увидит Гаити, Перу, Кубу, Россию глазами Фармера, преобразующего умы и системы в соответствии со своим девизом: “Единственная национальность – человек”.

---

– Когда это дошло до меня, я подумал: эх, граждане! Мало того, что вы, гаитяне, подвержены всем несчастьям, вы еще и обижаете друг друга нелепыми подозрениями.

Проведя несколько дней в Канжи с Фармером, я уже привык к его рассуждениям на эту тему. Фармер называл их “повествования о Гаити”. Но не могу сказать, что он этим злоупотреблял. Он мог и подолгу дружелюбно молчать, в целом даже предпочитал тишину. Во всяком случае, проповеди случались не чаще, чем обычные разговоры. Но я пытался проникнуть в его мир и поэтому иногда сам подталкивал его к “повествованиям о Гаити”, иногда даже откровенно провоцировал. Зато уж стоило ему завестись, как все вокруг нас становилось примером для нравоучительных выводов о страданиях гаитянской бедноты, каковые порой, в свою очередь, служили наглядным пособием для лекции о страданиях бедняков всего мира. Иногда он делал паузу, ожидая реакции собеседника, и спрашивал: “Вы меня понимаете?”

Проблема в том, что откликнуться на проповедь всей душой у меня обычно не получалось. Мне было очень жаль, что так много гаитянских детей умирает от кори (не в районе обслуживания “Занми Ласанте”), но я понимал: мое сочувствие никогда не будет достаточно глубоким, чтобы удовлетворить Фармера. И в итоге я потом какое-то время еще на него же и досадовал – так нас порой раздражают люди, которым мы оказали медвежью услугу.

Пробегали, сливаясь, дни и ночи. Фармер любил говорить своим гарвардским студентам, что хороший врач ни в коем случае не должен показывать больному, что у него тоже трудности или что он торопится: “За соблюдение таких вот простых правил вы будете вознаграждены с лихвой”. Конечно, это означало, что многие его пациенты проводили целые дни в ожидании приема, а также что он почти всегда кончал работу затемно.

Через жалюзи на окнах высоко на стене позади его письменного стола я вижу звезды, мерцающие в теплой ночи. Молодой человек с грустным лицом садится на стул рядом с Фармером и разглядывает свои ноги, обутые в потрепанные кроссовки с треснувшими подошвами. Его зовут Ти Офа. Он болен СПИДом. В Бригеме Фармер руководит обслуживанием больных СПИДом и здесь лечит Ти Офа так же, как делал бы это в Бостоне, борясь с сопутствующими инфекциями, чтобы они не превратились в хронические. В “Занми Ласанте” нет технической возможности определить вирусную нагрузку и уровень лимфоцитов CD4. Но по своему богатому опыту Фармер знает, что болезнь у Ти Офа приближается к финалу, когда вирус размножается неудержимо.

Ти Офа говорит:

– Мне стыдно.

– Любой может подхватить эту болезнь. Я уже тебе говорил, – отвечает Фармер.

Он открывает ящик стола и достает большую пластиковую бутылку. В ней лекарство – индинавир, один из новых ингибиторов протеазы, используемых для лечения СПИДа.

В настоящее время никто не лечит неимущих гаитян новыми антиретровирусными препаратами. На самом деле в отсталых странах больных СПИДом бедняков практически не лечат вовсе. Даже друзья Фармера среди местных чиновников от здравоохранения говорили ему, что лечить СПИД такими методами в Канжи – безумие, и, конечно, многие специалисты международного здравоохранения с этим согласились бы. Если оставить в стороне прочие аргументы, новые лекарства от СПИДа обойдутся “Занми Ласанте” примерно в пять тысяч долларов в год на одного больного. Тем не менее Фармер начал лечить некоторых больных по схеме тройной терапии. Несколько месяцев назад он выступил в Массачусетсе с докладом под названием “Кембридж борется со СПИДом” и сказал там: “Кембридж борется со СПИДом, но не очень энергично”.

Он тогда беспокоился, не зашел ли слишком далеко, но в результате, по его же предложению, медицинские работники, слушавшие доклад, а также люди, больные СПИДом, собрали довольно много неиспользованных лекарств, так что Фармер смог взять на лечение еще несколько пациентов в Канжи. И намерен лечить еще больше. При поддержке коллег в Массачусетсе он разрабатывает заявки на гранты, чтобы обеспечить постоянный запас лекарств в нужном объеме. Они найдут деньги, сказал он мне. “Разумеется, мы найдем деньги”.

Он вынимает и показывает Ти Офа драгоценную бутылку с лекарством. Встряхивает ее, так что таблетки внутри побрякивают. Он говорит Ти Офа, что начинает курс лечения этим лекарством и еще двумя другими прямо сейчас. Хотя ВИЧ-вирус не будет уничтожен, объясняет Фармер, но симптомы болезни исчезнут, и если все пойдет хорошо, Ти Офа проживет много лет, как будто никогда и не был инфицирован. Только он должен пообещать ни в коем случае не пропускать ни одного приема лекарства.

Ти Офа говорит, что не пропустит. Он все еще разглядывает свои кроссовки. Фармер подвигается к нему ближе:

– Ты надежду-то не теряй.

Ти Офа поднимает глаза на него:

– Да вот с вами поговорил, и уже легче. Чувствую, сегодня точно смогу заснуть. – Ему хочется с кем-то поделиться, и, похоже, он знает, что здесь его охотно выслушают. – Положение у меня тяжелое. Я все время стукаюсь головой, потому что у нас очень тесно. У нас только одна кровать, я пускаю детей спать на ней и поэтому сам сплю под кроватью. И я об этом забываю, сажусь и ударяюсь головой. Докте Поль, я не забыл, что вы для меня сделали. Когда я заболел и никто не хотел даже дотронуться до меня, вы приходили, сидели на моей кровати, положив руку мне на голову. Вы приходили к больным вечером так поздно, что жителям деревни приходилось привязывать собак. – И Ти Офа объявляет: – Я хочу принести вам курицу или поросенка.

Обычно кожа у Фармера бледная, с едва заметной россыпью веснушек. Но тут он мгновенно багровеет от шеи до лба:

– Прекрати это! Ты уже наприносил мне кучу всего.

Ти Офа улыбается:

– Этой ночью я буду спать прекрасно.

– Хорошо, дружище, – говорит Фармер.

Наступает время обхода: сначала с фонариком вниз по тропе к зданию больницы, в тускло освещенный стационар для взрослых, затем, с замиранием сердца, наверх, в Детский павильон. Кажется, там всегда найдется ребенок со вздутым животом, ручки-ножки как спички, волосы рыжеватые – все признаки квашиоркора, тяжелой дистрофии. Всего неделю назад, едва вернувшись в Канжи, Фармер не смог спасти ребенка, умиравшего от менингита, его страшной формы Purpura fulminans, когда происходит кровотечение из мелких сосудов в кожу и тело покрывается фиолетовой сыпью. Еще через несколько дней другой ребенок умер от столбняка, хотя и не в районе обслуживания “Занми Ласанте”.

Фармер задерживается около маленькой девочки в зыбке. Тоненькие ручки и тельце, вспухшее от плеврального выпота, – у нее внелегочный туберкулез. Она лежит на боку. Фармер гладит ее плечико, ласково приговаривая, почти что припевая по-английски:

– Мишеле трудно выздороветь, а мы ей хотим помочь, правда ведь? Мы ей обязательно поможем.

И опять он идет наверх горы, в туберкулезную лечебницу. Он оставляет ее напоследок, потому что, по его словам, там сейчас все выздоравливают. Больные собрались в одной палате, сидят на кроватях и смотрят футбол по телевизору, не обращая внимания на помехи на экране.

– Видали таких буржуев! Телевизор они смотрят! – радуется Фармер.

Больные смеются. Молодой человек парирует:

– Нет, Докте Поль, не буржуи. Если б мы были буржуями, у нас была бы антенна.

– Это поднимает мне настроение, – признается Фармер, когда мы выходим. – Не все так уж плохо. На семидесяти одном фронте мы проигрываем, но на одном или двух – побеждаем.

Мы идем вниз, выходим из ворот, переходим Шоссе № 3 и подходим к его дому.

Ночь на Центральном плато, в основном неэлектрифицированном, беспредельна. Орут петухи (они здесь все время орут), под теплым ветром листья шелестят на деревьях вокруг маленького патио, освещаемого от батареи. Чувствуешь себя, как на море в каюте яхты. Уютный уголок, здесь Фармер сейчас будет работать над своими докладами и заявками на гранты. Помогает ему специально для этого присланный из Бостона молодой пвизовец, выражаясь языком Фармера, то есть член организации “Партнеры во имя здоровья”.

Фармер держит на коленях огромную стопку медицинских исследований. Через какое-то время он откладывает их в сторону:

– Неохота мне, ребята.

И ведет меня осматривать его владения. Понятное дело, уважающий себя гость не посмеет отказаться.

– Вот это называется маниакальное садоводство, – говорит он и сообщает мне названия деревьев, цветов и кустарников, посаженных им здесь за все эти годы.

Я насчитываю около сорока разных видов. Под конец в слабом свете, падающем из патио, он рассматривает молодой папоротник, только что пробившийся из земли.

– Сильный, счастливый и здоровый. Такими должны становиться наши пациенты.

Слово “пациенты” звучит как гонг. Фармер возвращается корпеть над грудой клинических исследований. Через несколько минут Ти Жан, мастер на все руки, руководящий всякими ремонтными работами в “Занми Ласанте”, появляется из темноты и забирает Фармера обратно, на другую сторону Шоссе № 3.