Лоранс Коссе - 31 августа

• Название: 31 августа
• Автор: Лоранс Коссе
• Издательство: ИНОСТРАНКА
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-94145-391-4

Роман "31 августа" принес французской писательнице Лоранс Коссе мировую славу. Таинственный белый "фиат", послуживший, по всей видимости, причиной автокатастрофы 31 августа 1997 года в парижском тоннеле Альма, где погибла принцесса Диана и ее возлюбленный Доди аль-Файед, так никогда и не был найден. Кто сидел за рулем машины-призрака и почему скрылся с места трагедии — так и осталось загадкой. Криминалисты нашли на месте столкновения осыпавшуюся от удара краску "фиата", осколки разбитой фары, но так и не вышли на след водителя — возможно, ключевого участника происшествия. Однако Лоранс Коссе предлагает удивительно точную и достоверную версию событий. Она выстраивает захватывающую историю молодой парижанки по имени Лу, владелицы злосчастного "фиата", неожиданно оказавшейся в центре интриги, что перевернула всю ее жизнь.

---

Особой спешки не было, но она все же подсчитала свои расходы. Ночевка в отелях по двести франков, хоть сколько-то на еду — за день получается по меньшей мере двести пятьдесят франков, то есть десяти тысяч ей хватит на сорок дней. Еще одежда, непредвиденные расходы, без которых не обойдется; и еще плата за квартиру, вдруг вспомнила Лу, надевая туфли. Плата за квартиру в Вирофле, мне надо заплатить за нее в начале октября, если я не хочу, чтобы в агентстве подумали, будто я исчезла, испарилась, уехала тайком; после двух телефонных звонков в пустоту и одного неотвеченного письма они разорвут мой арендный договор, выставят во двор мебель и все мое барахло, а значит, весь квартал узнает, что я куда-то пропала. Четыре тысячи франков за квартиру придется внести через несколько дней: остается всего месяц финансового благополучия. Месяц, иначе говоря — только-только, чтобы найти работу.

В восемь часов открыты были только аптеки, булочные и кафе. Службы первой необходимости, сказала себе Лу. Она показала палец седеющему аптекарю, и, естественно:

— Как это вас угораздило? — спросил фармацевт, промывая рану и не особенно церемонясь.

— Ножом, — сказала Лу, — я чистила каштаны.

Аптекарь нахмурил брови:

— Каштаны, в сентябре?

— Корсиканские каштаны, они рано появляются, — сказала Лу, с благодарностью думая, что в жизни предостаточно несуразностей.

Она вышла из аптеки с упаковкой перевязочных средств и адресом ближайшего магазина "Монопри", в Вильжюифе, чувствуя спиной упорный и недоверчивый взгляд, словно ожог между лопатками. Лу всегда предпочитала покупать одежду в больших магазинах, а не в маленьких модных лавках с неизбежным возгласом единственной продавщицы: "На вас сидит просто идеально!" Но до открытия магазинов, больших или маленьких, у нее достаточно времени, эти службы второй необходимости открываются не раньше девяти, даже половины десятого. Она купила "Паризьен" в киоске на улице Генерала Леклерка и устроилась в дальнем зале соседнего кафе, на вывеске коего значилось имя того же прославленного вояки.

Ей потребовалось немало мужества, чтобы открыть газету. Она вдруг поняла, что в телевизионных новостях редко говорят о преступлениях и самоубийствах. Либо потому, что полиция не разрешает снимать, либо потому, что пресса считает это своим исключительным правом: о подобных происшествиях, утверждает она, лучше читать на бумаге, чем видеть их на экране. Короче, тому, что не удостоилось внимания Первого или Второго канала, "Паризьен" вполне мог посвятить полполосы.

Лу теперь безумно боялась газет. Но она удвоила свою решимость и открыла сразу страницу "Происшествия". Там сообщали о похоронах Анри Поля в Лорьяне, о денежных растратах Ксавье Дюгуэна в Эсонне, о потушенном уже почти год назад пожаре в тоннеле под Ла-Маншем. И ничего о собственно парижских происшествиях. На четырнадцатой странице одна колонка была посвящена трем убийствам и нескольким насильственным смертям. Преподаватель английского языка двадцати восьми лет был найден мертвым с многочисленными ножевыми ранениями у себя дома, в Кулёвре (Алье). На мужчину и женщину, возвращавшихся к себе в Мез (Эро), напали один или два мотоциклиста. В наши времена уже небезопасно находиться дома или возвращаться домой, автоматически отметила Лу. Альпинист сорвался с высоты пятьсот метров в горном массиве Экрен. Вооруженный огнестрельным оружием безумец окопался в своем доме в Сен-Манде с утра пятницы. Утро пятницы, произнесла про себя Лу, я как раз выходила из своей квар…

При виде официанта она вздрогнула от неожиданности. Должно быть, он уже секунд пятнадцать-двадцать наблюдал за ней, она же с головой погрузилась в описание этих жутких событий и не слышала ничего вокруг.

— Мне кофе со сливками и круассан, — сказала Лу, раздумывая, сможет ли она когда-нибудь произносить эти невинные слова, не умирая со страху.

Она вернулась к хронике происшествий, перечитала страницу, перешла к разделу "Город" и рубрике "Кварталы Парижа". О чем тут только не писали, но ни слова о… нет, прервала себя Лу, я не скажу "о том, что меня интересует". Скорее "о том, что не интересует меня совершенно". Об истории, похожей на кино, да, именно, что-то подобное я видела в кино, уж и не помню когда.

Ее путь лежал в сторону Вильжюифа. Кофе и круассан она проглотила в минуту, у нее даже не было времени пробежать глазами объявления о вакансиях. Теперь, сказала она себе, все в моей жизни зависит от случая. Нет, поправилась она, случай занимает в ней ровно такое же место, как и в прошлом году. Изменилось лишь то, что сейчас решаешь не ты, а он.

У человека, который работает в кафе "Генерал Леклерк" официантом, есть свои привычки. Например, по вечерам в субботу он встречается с друзьями в ночном клубе в Марэ. Тридцать первого августа в известный час он тоже был в тоннеле Альма, только ехал с запада на восток. Он во все глаза смотрел на "мерседес", летящий по встречной полосе, и видел лицо женщины, сидевшей за рулем машины-помехи. Он описал ее следователям, да, молодая, вроде бы брюнетка или шатенка, нет, больше ему нечего добавить. И вот сегодня, в понедельник, он вновь увидел это лицо. В кафе, где он работает шесть дней в неделю, он подошел к посетительнице, чтобы принять заказ, она не отрывалась от газеты, он ждал, пока она поднимет голову, смотрел на нее сбоку, и — чудо! — он ее узнал.

Лу обернулась. В толпе служащих, идущих в сторону метро, не было ни одного человека, мало-мальски похожего на официанта из кафе. Кажется, никто не следил за ней. Сколько пройдет времени, пока ей на плечо не опустится тяжелая рука: мадемуазель Ориган? Сколько еще времени — месяцы, годы — это будет мерещиться ей каждую минуту?

На улице Жана Жореса — на улице Жана Жореса в Вильжюифе — магазин "Монопри" был еще закрыт. Лу посмотрела расписание на двери. Пятнадцать минут десятого, ждать еще полчаса. Прямо напротив увидела объявление: "Монопри" набирает продавщиц, кассирш, менеджеров. Направляйте резюме в дирекцию магазина".

Она развернула "Паризьен" на странице "Объявления — работа". То же самое. "Пришлите резюме и фотографию в приемную "Лезур", авеню Оперы…", "Направляйте вашу краткую биографию в отдел кадров…". Конечно. Фамилия, имя, адрес. Адрес. Мы вам напишем… Номер карточки социального страхования, опыт работы, адрес предыдущей работы… Сведения о судимостях…

Есть еще нелегальная работа, сказала себе Лу. Куча людей так и работает. Мелкие магазинчики и их мелкие договоренности с полицией сразу выросли в ее глазах.

За утро она постучалась примерно в двадцать мест. Гардероб она обновила, но относительно работы положение никак не изменилось. В магазине "Лавлинь" в Вильжюифе она купила темно-коричневый кашемировый свитер под горло, стопроцентная синтетика, и в первый раз задала вопрос: "Вам не нужна продавщица?" В "Ку-де-Фоли" ей ответили:

— Нам не требуются, но продавщиц ищут все большие магазины. Кстати, возможно, даже и в "Монопри" на улице Жана Жореса…

В "Дженифер" где она нашла белые джинсы на каждый день, сразу же надела их на себя и заодно воспользовалась примерочной, чтобы облачиться в подделку под кашемир, продавщица посоветовала ей искать работу в Париже.

— Там заработки больше и хозяева не такие уроды. Уверяю вас, если бы владельцем здесь не был мой муж… — Она не договорила фразу до конца.

В тунисском магазине на авеню Мориса Тореза в Иври, настоящей тунисской лавочке с продавцом-тунисцем, где торговали пластмассовой посудой made in Tunisia и шмотками, без особых формальностей привезенными из Туниса, — вещами вполне одноразовыми, хозяин объяснил ей, что здесь работают семьями, что у него есть две дочери и их мать, то есть его жена, и еще мать его жены.

В двух шагах от мельницы Иври, в "Биржит", где все продавалось со скидкой, о чем покупателей извещали огромные желтые ярлыки, мужчина в черном — весь в коже и весь в черном, — рассказал ей, ни на минуту не прекращая складывать футболки, что у него была продавщица, ее звали Биржит, он дал своей лавке ее имя, и не только имя, чего бы он только не отдал этой девушке, но она предпочла ему… ну, он, конечно, не собирается рассказывать всю свою жизнь, но эти продавщицы, с ними покончено, он слишком к ним привязывается, слишком сильно и слишком быстро, а кроме того, дела идут не совсем хорошо, особенно после 93-го года, да и до 93-го тоже, а что касается Биржит, я бы на ней женился, понимаете, я был готов на ней жениться, но у меня даже времени не было на… Лу купила комплект из четырех пар трусиков за десять франков, лишь бы прервать этот поток.

Днем она решила изменить тактику и обошла рестораны, кафе и закусочные. Сверху, с холмов Иври, она заметила низину, манившую голубой дымкой, спустилась, перешла один из мостов-близнецов, носящих имя Нельсона Манделы, откуда видно было место слияния Сены с другой, такой же широкой рекой — Лу без особой уверенности нарекла ее Марной, — и оказалась в Шарантоне.