Дмитрий Глуховский - Метро 2035

• Название: Метро 2035
• Автор: Дмитрий Глуховский
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-090538-6

Третья мировая стерла человечество с лица Земли. Планета опустела. Мегаполисы обращены в прах и пепел. Железные дороги ржавеют. Спутники одиноко болтаются на орбите. Радио молчит на всех частотах. Выжили только те, кто, услышав сирены тревоги, успел добежать до дверей московского метро. Там, на глубине в десятки метров, на станциях и в туннелях, люди пытаются переждать конец света. Там они создали себе новый мирок вместо потерянного огромного мира. Они цепляются за жизнь изо всех сил и отказываются сдаваться. Они мечтают вернуться наверх – однажды, когда радиационный фон от ядерных бомбардировок спадет. И не оставляют надежды найти других выживших…

«Метро 2035» продолжает – и завершает историю Артема из первой книги культовой трилогии. Эту книгу миллионы читателей ждали долгие десять лет, и права на перевод иностранные издатели выкупили задолго до того, как роман был окончен. При этом «2035» – книга независимая, и именно с нее можно начать посвящение в сагу, которая покорила Россию и весь мир.

---

– Откуда к нам?

– ВДНХ.

– О.

Борис Иванович ВДНХ покатал на языке как витаминку, потер себе нос, вспоминая.

– Как там начальство ваше? Каляпин, кажется, Александр Николаевич? Справляется?

– Каляпин в отставку вышел полгода назад. Сейчас Сухой.

– Сухой… Сухой! Это бывший по безопасности, да? Коллега! – обрадовался майор. – Рад за него!

– Так точно.

– А вы и сами оттуда, я так понимаю? – Свинолуп пролистнул Артемов паспорт. – Кем служите?

– Сталкер, – сказал Артем.

– Я так и подумал. Ну а вы? – Борис Иванович переключился на Гомера.

– С Севастопольской.

– Вот это – интересно! Не ближний свет. Севастопольская! Денис там…

Денис… По батюшке-то, господи…

– Михайлович.

– Верно! Денис Михалыч. Как он?

– В форме.

– В форме! Хаа! – Борис Иванович подмигнул Гомеру заговорщически. – Лучше и не скажешь. Пересекались с ним как-то. С искренним уважением к нему отношусь. Профессионал. Мда.

Свинолуп снова заглянул к себе в чашку, словно надеясь, что та сама собой наполнится. Потом осторожно притронулся к своим щекам. Что-то не так было с его щеками, но в полумраке Артем никак не мог понять, что именно. Казалось, лицо у майора… Разрисовано, что ли?

В остальном он был внешности скорее приятной: рослый, лоб широкий и высокий от залысин, спортивная молодость ссутулена кабинетной работой. Глаза из полутени поблескивали тепло, изучающе. Фамилия его ему удивительно не шла, слишком его грубила. Это не из народа был человек.

– А вы, кстати, не еврей? – спросил Борис Иванович у Гомера.

– Нет. А что?

– «Нет, а что?» – засмеялся хозяин кабинета. – Вы мне определенно нравитесь. Я, кстати, к вашему брату с большим пиететом, в отличие от многих коллег…

– Я не еврей. Вы же паспорт видели. А что, это имеет значение?

– Паспорт! Паспорта люди рисуют. Я же не про паспорт говорю, а про состояние души. Отвечая на ваш вопрос: значения – никакого! У нас же не Рейх тут, в самом деле.

На стене шуршали стрелками ходики: простые, стекляшка в синей пластмассе. На циферблате был нарисован, кажется, щит, и шли через тире какие-то буквы. В зеленом отсвете настольной лампы Артем прочел про себя: «ВЧК-НКВД-МГБ-КГБ-ФСК-ФСБ-СБ СКЛ». «СКЛ – Содружество Кольцевой Линии», механически расшифровал Артем настоящее наименование Ганзы.

– Раритет, – объяснил ему Борис Иванович. – Таких на все метро пара штук только. Ценитель поймет.

– У вас к нам какие-нибудь еще вопросы есть? – сказал Артем.

– Конечно. И немало. Вот руки можете на свет сюда, ладонями кверху? – не покидая тени, попросил майор. – Ага, спасибо. Пальцы. Разрешите, я потрогаю? Ну как будто руку вам пожму. Оп. Мозольки. А вот это от пороха, да? Плечо покажете? Да покажите, покажите. Правое. Нет, можно не раздеваться. Пожалуйста, синяк. Приходится, видать, пользоваться автоматом-то?

И вот еще странно: пальцы у него были влажные и липкие немного. Но это не пот на них лип, а… Артем еле переборол желание понюхать свои руки, только они освободились от майорова пожатия.

– Сталкер. Я объяснил.

– Ну да, это да. Но ведь сталкеры в химзащите, в перчатках всегда, так? Это-то вы не наверху себе настреляли. А вы, Николай Иванович? – по паспорту обратился он к Гомеру, аккуратно ощупывая свои скулы. – Руки. Будьте любезны. Спасибо. Вот, тут видно интеллигента.

Он задумался, разминая, эти свои пальцы: толстые, сильные. Словно что-то он ими делал такое, от чего они затекли и болели. Может, долго фонариком-жужжалкой работал?

Раритетные часы прокрутили сколько-то времени, четко тикая: ц-к, ц-к, ц-к, ц-к. Все молчали, давая звучать часам. Железная дверь отсекала наружные голоса. Если бы не раздельное и внятное тикание, тут тихо было бы, как оглохшим – после взрыва.

Потом Борис Иванович опомнился.

– Можно поинтересоваться, какова цель вашего визита на Ганзу?

– Транзит, – ответил Артем.

– Пункт назначения?

– Театральная.

– Вы в курсе, что ввоз несертифицированного оборудования связи на территорию Ганзы запрещен?

– Никогда не было такого!

– Ну как же. Вы раньше не пробовали, наверное, просто, Артем Александрович.

Царапнул звук отчества: первый паспорт ему выправлял Сухой, а Сухой имени настоящего Артемова отца знать не мог. Он и материного-то имени не расслышал. А сам Артем мог бы, да не запомнил. Так что дядя Саша вписал себя, а Артему тогда кишок не хватило с ним спорить. Так и прилипло. Но фамилию он все равно потом поменял. Когда Мельник выписывал ему новые документы вместо испорченных.

– Вот еще вопрос: живете и работаете на ВДНХ, о чем гласит штамп, а паспорт выдан в Полисе. Много приходится путешествовать? Часто бываете там?

– Жил год. Калымил.

– Не на Библиотеке имени Ленина, случайно?

– На Библиотеке.

– К Красной Линии поближе?

– Поближе к самой Библиотеке.

Свинолуп заинтересовался, заулыбался.

– А на Театральную вы идете, потому что поближе к Театру, видимо? А не потому что обе пересадочные станции – красные? Поймите меня правильно, я просто интересуюсь. По долгу службы.

– Почти. Выход наверх запланирован. На Театральной.

– Конечно, с использованием рации армейского образца? Кому там будете шифрограммы отправлять? Балетной труппе? Труп-пе, ха.

– Послушайте, – прервал его Артем. – Мы никакого отношения к красным не имеем. Я объяснил: я сталкер. Все и так понятно, нет? По лицу, по волосам. Да мне ночью свет в сортире включать не нужно, у меня, блин, струя светится. Ну да, есть с собой рация. Что такого? А если я там застряну, наверху? Если меня жрать будут? Мне что, и на помощь позвать никого нельзя?

– А есть, кого? – спросил Борис Иванович.

Он подался вперед, выдвинулся из тени. И стало ясно, почему он трогает свое лицо. Все оно было исполосовано набухшими, сочащимися сукровицей царапинами. Одна распахивала наискось его бровь и через перерыв – скулу, будто кто-то пытался вырвать майору глаз, но он зажмурился, уберег.

Вот что у него на пальцах клеилось: сок, вышедший из этих царапин. Совсем свежих, не засохших еще; что-то случилось с майором всего за несколько минут до того, как он арестовал их. «В спешке собирался»…

– Может, и есть, – медленно ответил Артем.

Спросить у него: что это с лицом у вас, Борис Иванович? Но что это даст сейчас? Ничего не даст, разве на минуту отвлечет.

– Ну так вы, может, позовете? – Борис Иванович улыбнулся; из-за царапин вышло не очень. – Потому что вам это может сейчас пригодиться. Прописаны на одной станции, документы выданы на другой. С огнестрельным оружием. С тремя боекомплектами. С вашим запрещенным радиооборудованием. Вы понимаете, о чем я? Эта ваша рация… Мы имеем все основания задержать вас. Артем Александрович. Так сказать, до выяснения.

Оправдываться? Объяснять этому человеку про то, зачем ему, Артему, рация? Он и сам мог за этого Свинолупа сказать все себе в ответ: за двадцать лет – никаких сигналов, никаких свидетельств, что выжил хоть где-нибудь кто-то еще. Кого вы хотите обмануть, Артем Александрович?

Майор выбрался из-за своего бруствера, пошел на середину комнаты – топтать грязными сапогами слепнущий от времени и темноты узор.

– И вас, Николай Иванович, за компанию… Может, хоть вам есть, что рассказать? Необязательно тут, при молодом человеке. У вас-то в багаже ничего, кроме дневника, не обнаружено. То есть, ваши милые каракули можно по-всякому истолковать. Может, это «Повесть временных лет», а может, это вы отчет в госбезопасность Красной Линии строчите. А?

Гомер втянул голову в плечи и проглотил язык; но от Артема откреститься не пытался. Свинолуп завинтил тисочки еще чуть-чуть:

– Ну, как знаете. Времена-то трудные. Тревожные времена. Трудные времена вынуждают к трудным решениям. Понимаете, о чем я?

Артем поискал ответ внизу, на плешивом ковре.

Выглядывали из-под стола тоскливые плюшевые тапочки. Какие-то они были… чужие этому кабинету.

Маленькие слишком для Бориса Ивановича с его ножищами.

Женские?

– И у вас, может статься, всему этому есть свое какое-то объяснение. Но ведь я его не знаю пока. Поставьте себя на мое место: мне приходится изобретать свои версии. И версия у меня пока вырисовывается вот какая…

В спешке собирался. Тапки подобрать не успел. Лицо в кровь разодрано. Кто его так, думал Артем – вместо того, чтобы думать, как себя выгородить. Женщина. Ногтями. Все лицо ему. Глаз выцарапать пыталась. Это не игра была. Что он с ней сделал?

– Что вы, товарищи, пытались проникнуть на территорию враждебной вам Ганзы мимо пограничного контроля путем подкупа официального лица. С целью, разумеется, шпионажа. Или, может быть, подготовки террористического акта?