Алиса Акимова - Дидро

• Название: Дидро
• Автор: Алиса Акимова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1963

Книга рассказывает о великом французском философе Дени Дидро.

---

Дидро в своем первом, опубликованном в первом же томе «Энциклопедии» в качестве предисловия к его статье «Искусство» («Аrt»), письме к Д. О. Бертье, иезуиту, благодарит аббата за похвалы безвестным авторам.

Было ли это тактическим приемом со стороны редактора «Энциклопедии»? Разумеется. Так же, как тактическим приемом были и похвалы иезуита. «Проспект» высоко оценили в ученом мире, о чем он сам пишет.

Перед выпуском первого тома были обнародованы условия для подписчиков. Предполагалось выпустить восемь томов текста ин-фолио, то есть крупного формата, по двести сорок страниц и два тома объяснительных таблиц и иллюстраций. Подписаться нужно не позже чем 1 мая 1751 года. При подписке надо внести шестьдесят ливров, в июне 1751 года при выходе первого тома (он вышел в октябре) — тридцать шесть ливров, в декабре следующего года — двадцать четыре ливра за второй том и по двадцать четыре ливра за каждый следующий том, кончая седьмым. Затем полагалось внести сорок ливров за восьмой том и за шестьсот таблиц и гравюр в девятом и десятом томах, всего двести восемьдесят ливров. Подписчикам тома будут доставляться по мере выхода.

«Условия» эти претерпели в ходе издания «Энциклопедии» большие изменения.

Сенсация, произведенная выходом первого тома «Энциклопедии», сопровождалась и вызывалась не только положительной, но и отрицательной критикой. Заигрывание одних противников дополнялось насмешками и эпиграммами других. Аббат Рейналь в своей «Корреспонденции» уже по первому тому назвал «Энциклопедию» одним из самых последовательных, наиболее философских, наиболее светлых, точных, сжатых и отлично написанных произведений из всего, что имелось на французском языке». Но и он поддался влиянию тех статей, где «Энциклопедию» обзывали «счастьем для невежд», характеризовали «главного издателя» Дидро как «хорошего писателя, но плохого верующего». Подвергалась в этих статьях сомнению и преданность Дидро престолу. В следующем номере «Корреспонденции» тот же Рейналь отзывается об «Энциклопедии» уже так: «Произведение похвально по философскому духу, но достойно порицания за те бесполезности, которые там встречаются».

А Рейналь и тогда, и потом был близок Дидро.

Но вместе с преследованиями и травлей «Энциклопедии» ее ожидал блистательный, неслыханный успех.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

I Книга всех книг

Вот один из тех колосков, которые остаются после жатвы на поле истории, — анекдот, рассказанный не кем иным, как Вольтером — автором этого меткого определения.

Вольтер пишет в своих воспоминаниях:

«Один из лакеев Людовика XV рассказал мне, что однажды, в то время, как король ужинал в Трианоне в немногочисленном обществе, разговор зашел сперва об охоте, а потом о порохе. Кто-то из присутствующих сказал, что лучший порох делается из равного количества селитры, серы и древесного угля. Герцог де Вальер, лучше других знакомый с этим предметом, стал утверждать, что в состав хорошего пороха входит только одна часть серы и одна часть древесного угля на пять частей селитры.

— Странно, — сказал герцог Нивернуа, — что мы каждый день забавляемся в Версале убийством куропаток, а иногда занимаемся тем, что убиваем людей или даем себя убивать, а не знаем, из чего составляется порох.

Мадам де Помпадур тут же негодующе заметила, что в таком положении оказываются все, о чем бы ни зашла речь. Она, например, не знает, из чего составляются румяна, которые она накладывает на свои щеки, и как делаются ее шелковые чулки.

— Поэтому очень жаль, — сказал де Вальер, — что ваше величество приказало отобрать у нас «Энциклопедию»… Там мы сейчас бы нашли ответы на все, что нам нужно.

На это король ответил, что, как он слышал, двадцать один том «Энциклопедии», которые можно найти на бюро каждой знатной дамы, самая опасная вещь для королевства и он сам хотел бы проверить, так ли это.

За томами были посланы три лакея. Перелистав их, гости короля узнали из статьи о порохе, что прав в споре был де Вальер. А маркиза де Помпадур из соответствующей статьи узнала, какая разница между старыми испанскими румянами и румянами парижских дам, греческие и римские прелестницы пользовались пурпуром, узнала также, из чего и как ткутся ее чулки, и пришла в восторг от описания ткацкого станка.

Все бросились на эти тома с такой же жадностью, как дочери Ликомеда на украшения Улисса, и всякий тотчас находил то, что ему было нужно. Те, которые занимались законоведением, к удивлению своему, нашли там разрешение всех мучивших их вопросов. Король прочел то, что касалось его короны, и выразил удивление, почему же ему так дурно отзывались об этой книге. Тогда герцог Нивернуа заметил, что это-то и служит доказательством, что книга очень хороша. Люди не бранят того, что заурядно или дурно. Если женщины поднимают на смех вновь прибывшую даму, можно быть уверенными, что она красивее всех остальных.

Граф С. пошел в восхвалении «Энциклопедии» еще дальше. Он громко сказал:

— Как вы счастливы, ваше величество, что в ваше царствование нашлись люди, способные изучить все отрасли знания и передать их потомству. Здесь можно найти все, начиная со способа делать булавки и кончая искусством лить и наводить пушки, от бесконечно малого до бесконечно великого.

Граф вознес хваление богу за то, что он сотворил в их королевстве людей, способных совершить дело, полезное для всего мира. Другие нации вынуждены или покупать «Энциклопедию», или похищать ее. Сам же он согласен, чтобы король, если его величеству угодно, отобрал у него все имущество, но вернул его экземпляр «Энциклопедии».

На это король возразил — его уверяют, что, хотя это произведение полезно и достойно уважения, в нем много недостатков.

Граф С. и тут не потерялся, заметив, что «за сегодняшним королевским ужином подавали два неудачных рагу. Сотрапезники оставили их нетронутыми, но тем не менее они прекрасно поужинали. Неужели из-за этих двух рагу король приказал бы выбросить за окно весь ужин?»

Многое в этом рассказе неточно, на то он и анекдот. Мадам де Помпадур не было уже в живых, когда вышли в свет тома «Энциклопедии» со статьями о порохе и румянах. О румянах и чулках, очевидно, говорила другая фаворитка короля, или маркиза упоминала другие статьи. Неточно и число томов «Энциклопедии». Но весь рассказ, очевидно, не вымышлен и очень красочно передает не только отношение к «Энциклопедии» высшего света, но и то, каким источником сведений была она для всего общества Франции.

Оценили ли высокопоставленные подписчики и поклонники «Энциклопедии» то, что редакторы ее не ограничились простым изложением разнообразных сведений, размещенных в алфавитном порядке, как это было у Чамберса да и в других предыдущих и последующих энциклопедических словарях? Вряд ли. Между тем Дидро и Даламбер, следуя принципу Бюффона — природа едина, а следовательно, и наука тоже должна быть единой, стремились сделать все отдельные науки частями единой науки, тем самым заставив читателя осознать связи между членами общества и предметами, составляющими природу. Они шли, как мы знаем, и от классификации наук канцлера Бэкона. Это отражено и в фронтисписе к «Энциклопедии».

Заключительная часть «Проспекта» к «Энциклопедии», почти целиком написанного Дидро, называется «Подробное изложение системы человеческих знаний». Вот ее начало: «Физические вещи воздействуют на чувства. Впечатления от этих вещей вызывают их перцепции в сознании. Сознание оперирует этими перцепциями тремя способами, соответственно своим трем главным способностям: памяти, разуму и воображению».

Отсюда следует общее разделение человеческих знаний на историю, основанную на памяти, философию, исходящую из разума, и на поэзию, порождаемую воображением.

История, что для нас столь же странно, сколь понятно для того времени, подразделяется на священную— факты, исходящие от бога, гражданскую — факты, исходящие от человека, и естественную — факты, исходящие от природы.

Философия, или та часть человеческих знаний, которые следует отнести к разуму, иначе ее именуют наукой, в свою очередь, разбивается на: I. Науку о боге. II. Науку о человеке. III. Науку о природе. В первую часть входит собственно философия, точнее— наука о познании. Во вторую — логика и мораль, два ракурса искусства сообщать мысли: наука об орудиях речи — грамматика и наука о качествах речи — риторика. К ним примыкают критика, педагогика, филология. Стихосложение как механика поэзии тоже относится сюда, так как его надлежит причислить к искусству украшения речи.

В науку о человеке входят еще и естественное право и юриспруденция общества, политика общества. (Мы говорим просто: «юриспруденция», «политика», но тогда выражались так.)

Что же касается науки о природе, она делится на физику и математику. Сюда вынесены обобщения, которым нет места в естественной истории, занимающейся только явлениями и состояниями природы без объяснения и гипотез.