Иван Максименко - Спрячь Ищи Найди Продай

• Название: Спрячь Ищи Найди Продай
• Автор: Иван Максименко
• Издательство: Prestigio Plaza e-Books
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2013

Действие происходит в 2012 году. В основе сюжета — неизвестная картина знаменитого художника, случайно найденная на чердаке одного деревенского дома. Выяснить, подлинник ли это или фальшивка, не удается, так как картину похищают через несколько дней после ее обнаружения. Все хотят добраться до полотна и раскрыть его тайну — и полиция, и представители арт-среды, и коллекционеры, и бандиты, и журналисты. Не обходится в этой истории и без любовных приключений.

---

— Ой, я, прямо, так глубоко тронута твоей искренней заботой обо мне. Не беспокойся, не пропаду, не впервые имею дело с существами мужского пола.

— Делай, как знаешь, тогда. Только я не хочу потом иметь из-за тебя неприятности, ясно? — суровым голосом сказал Георг и присел на диван, косясь на Лизу.

— Не будет у тебя никаких неприятностей, — проворчала черноволосая красавица и повернулась спиной к своему собеседнику, — Я иду спать в свою комнату.

— Спокойной ночи… А сказку перед сном не хочешь, прочитаю?

— Да нет, спасибо, я уже не девочка — сам ведь говорил.

— Наверное, этот Марио и в постели хорошие фокусы показывает? — ехидно спросил Кессель.

— Да, он всесторонне развитая личность…

— Кстати, в пятницу одна крутая тусовка намечается. Тебе надо будет одну известную светскую особу продинамить. Я тебе завтра растолкую, о чем идет речь.

— Ладно, сходим. Раз начальство приказывает… — равнодушно откликнулась Лиза и захлопнула за собой дверь.

Следующий день. Около половины одиннадцатого утра

На тесной брусчатой улице перед старым трехэтажным домом с бледно-розовыми стенами, первый этаж которого занимал антикварный магазин, остановился серебристый седан.

Водитель — мужчина средних лет, высокий и весьма упитанный, всегда почти наголо постриженный, с неинтересным лицом, кривым носом и слегка выступающей вперед нижней губой, из-за которой к нему привязалась кличка «Губа», — вышел из автомобиля и, оглянувшись по сторонам, зашел в магазин.

— Лукас, чего это ты за мной бегаешь? От дел отрываешь, — сказал Фердинанд Золик, увидев зашедшего в помещение мужчину.

— Беседа есть. У меня для тебя есть одно очень интересное предложение, — проходя мимо витрины с фарфоровыми вазами, мелкими статуэтками и разной другой мелочью, ответил Лукас.

— Вот как… ну, давай, зайдем в подсобку, — Золик кивнул на деревянную дверь в дальнем углу салона магазина.

Двое мужчин скрылись за дверью и, пройдя по мрачному коридору, очутились в подсобке — просторной комнате с одним окном с видом на боковую улицу, используемой как хранилище для лишнего антиквариата.

— Давай, расскажи о своем очень интересном предложении, — сняв со старинного комода сбоку от двери два деревянных стула, начал разговор Фердинанд.

— У тебя тут шумоизоляция надежная? — поинтересовался «Губа», принимая стул.

— А ты слишком громко не говори, тебя никто и не услышит. Давай, я тебя слушаю.

— На днях в Имагинеру должна прибыть партия сирийских артефактов. Говорят, что они в хорошем состоянии, очень древние штучки. Их можно будет за хорошие бабки толкнуть.

— Эти артефакты вынесли из какого-нибудь музея, да?

— Нет, — решительно покачал головой Лукас, — повстанцы контролируют несколько мест, где проводятся археологические раскопки. Они тоже понимают, сколько денег — в буквальном и переносном смысле — зарыто в песках Сирии, к тому же им нужно оружие, а его бесплатно никто не дает. Война, по-видимому, затянется, так что дело обещает быть прибыльным.

— И какие конкретно артефакты тебе привезут?

— Золотые и серебряные монеты будут, мозаики, мелкие статуэтки, глиняные таблички.

— Ну… я мог бы поговорить с парой-тройкой людей, которые коллекционируют такие вещи.

— Давай, поговори с ними. Они не пожалеют, товар хороший.

— Лукас, а ты слышал о картине Эуса, которую недавно украли? — немного понизив голос, спросил Золик.

— Конечно, слышал, об этом везде ходят сплетни. Твое имя, кстати, в последнее время тоже на слуху…

— Да, менты подозревают меня. Пасут меня, телефоны, наверняка, прослушивают, так что ты имей это в виду…

— А, ну, я понимаю, не из деревни приехал все-таки, — ухмыльнулся Лукас и почесал свой нос, сломанный когда-то во время одной драки.

— А если бы эта картина попала к тебе, ты бы смог ей быстро найти покупателя? — прищурившись, спросил Фердинанд.

— Сомневаешься? — хмыкнул Лукас, — да я ее в тот же день толкну. Коллекционеры как слышат имя Эуса, так у них сразу ломка начинается.

— Да, это верно… — пробормотал Золик, почесывая подбородок.

— А картина-то… подлинник или как?

— Я бы поставил на то, что это подлинник.

— Вот как, — брови Лукаса приподнялись, а нижняя губа выпучилась еще больше, придавая его лицу весьма нелепый вид, — покупателя я запросто найду, была бы картина.

— Если найдется клиент, картина тоже найдется, — серьезным тоном сказал владелец антикварного магазина.

— Хитрый ты лис, Золик. Когда ты успел это дело провернуть-то?

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Может, слышал такое выражение?

— Слышал. А какая у ней красная цена?

— Пятьсот штук зеленых.

— Пятьсот? За такие бабки можно купить его картину на легальном рынке. Скидки не предвидится?

— Во-первых, мы говорим о его неизвестной работе, да еще и надписанная им же — это набивает цену, во-вторых, неизвестно, кто ее настоящий владелец, поэтому сделать ей провенанс будет намного легче.

— А как убедить клиента, что это не фуфло?

— Ее исследовал главный эксперт НАМСИ. Он был уверен, что это подлинник. Что еще тут доказывать, Губа?

— Ну, ладно. А посреднику сколько полагается?

— Тридцать штук баксов.

— А не хочешь обменять ее на сирийские артефакты?

— Нет, меня интересует твердая валюта.

— Пусть будет твердая валюта, — вздохнул Лукас, — а давай округлим цифру до тридцати пяти.

— Успеешь найти клиента до конца следующей недели — твое желание, может, и исполнится.

— Да какие проблемы, найду, конечно, — довольно потер руки «Губа».

— Ты только ко мне потом не приходи и не звони на мой номер, — Золик достал из нагрудного кармана рубашки ручку и маленький блокнот, вырвал из него листок и начал что-то писать. — Как выполнишь работу, отправишь мне весточку. Вот, посмотри.

Лукас взял бумажку из рук владельца антикварного магазина и увидел, что на ней написан адрес какой-то электронной почты и замысловатая кодовая фраза: «А.Д. больше не придется спать в одиночестве».

— Понял, Фердинанд, сделаю. А когда уточним остальные детали?

— Потом сожги бумажку. Как получу от тебя сигнал, я с тобой свяжусь. У тебя не найдется какого-нибудь не засвеченного номера?

— Есть один.

— Вот тебе бумажка, напиши мне его. Кстати, ты не заметил за собой слежку?

— Нет, но в соседнем переулке бордовый фольксваген стоит, и водитель наблюдает за твоим магазином.

— Вот видишь — менты меня пасут. Будь осторожен, когда поедешь обратно.

— Я всегда осторожный…

Золик проводил собеседника и, подойдя к прикрытой шторкой витрине, молча, стал наблюдать за улицей. Бордовый фольксваген был на своем прежнем месте, в тени соседнего переулка, и никак не реагировал на отъезд машины Лукаса «Губы».

Фердинанд потоптался еще некоторое время у витрины, совершенно не обращая внимания на администратора у себя за спиной, стоявшего за прилавком, в пяти шагах от входной двери. Администратор — молодой мужчина лет тридцати — с любопытством поглядывал на своего работодателя, безуспешно пытаясь угадать, что за разговоры велись в подсобке.

По угрюмому и искаженному напряжением лицу хозяина антикварного магазина было трудно определить, какое именно чувство в этот момент преобладало в его душе — то ли тревога, то ли раздражение, то ли еще что-то. Не замечалось в его взгляде лишь страха.

Ни трудный разговор с Теодором Муусом, который недвусмысленно показал, что следователь считает Золика главным подозреваемым, хотя и полицейским еще не удалось добыть никаких твердых улик против него, ни осознание того, что за ним следят и его аферу могут в любой момент раскусить, не сумели вывести Фердинанда из равновесия. Он воспринимал происходящее вокруг себя с каким-то потрясающим хладнокровием, как будто не понимая, что его, в конце концов, могут поймать и наказать.

Впрочем, совершив злодеяние, люди, будучи разными по характеру, реагируют тоже по-разному. Одних угрызения совести приводят к покаянию или хотя бы заставляют смириться и принять любое наказание как справедливое, другие, чья совесть подавлена, не испытывают осознанных угрызений, но из-за слабости воли постепенно поддаются панике, начинают допускать ошибку за ошибкой, что приводит их к неминуемому провалу. Третьи, как Золик, для которого главным мотивом было эгоистическое стремление удовлетворить свои личные потребности, даже в самой критической ситуации всецело подчиняли свои действия холодному расчету. Если преступники второго типа боятся скорее не наказания, а того, что им помешают довести преступление до конца и извлечь из него выгоду, то третий тип не боятся вообще ничего, так как страшный сплав цинизма и эгоизма полностью душит в них страх возмездия, снимая все нравственные преграды.