Сергей Дружилов - Социально-психологические проблемы университетской интеллигенции во времена реформ. Взгляд преподавателя

• Название: Социально-психологические проблемы университетской интеллигенции во времена реформ. Взгляд преподавателя
• Автор: Сергей Дружилов
• Жанр: Воспитание детей, педагогика
• Год: 2015

Эта книга – о социально-психологических проблемах преподавателей вузов, с которыми многие из них (более 100 тыс. человек) столкнуться уже в ближайшее время. Результатом «демографической ямы» стало резкое снижение количества выпускников школ. Уменьшается число студентов, нужно меньше преподавателей. Реформирование высшего образования, переход на двухуровневую («Болонскую») систему, уменьшение числа вузов – все это приводит к сокращению преподавателей. Опасность их безработицы стала реальной.

Показано, что кризис высшей школы, с одной стороны, имеет исторические корни, а с другой – является следствием деструктивных реформ. Анализируется причины и механизмы увольнения преподавателей.

Преподавателю вуза, потерявшему работу, книга дает необходимую юридическую информацию и поможет справиться со стрессом. Рассматриваются психологические аспекты преодоления личностного кризиса.

Книга может быть полезна преподавателям вузов, практическим психологам, работникам психологических служб занятости, студентам, изучающим психологию, а также всем тем, кто интересуется практической психологией и проблемами отечественной высшей школы и высшего профессионального образования.

---

Весной 1929 г. относительно «мягкое» руководство Наркомпроса, рассматривавшему образование не столько как «средство решения задач», сколько как явление общей культуры, было отправлено в отставку. Наркомом просвещения вместо А.В. Луначарского был назначен А.С. Бубнов, работавший до этого начальником Политуправления армии.

Педагогическая общественность встретила замену либерального А.В. Луначарского ставленником Сталина А.С. Бубновым с настороженностью и тревогой. Тем более, что новый нарком не имел ни педагогического опыта, ни и законченного высшего образования. А.С. Бубнов являлся типичным «сталинским наркомом», был верным «борцом за выполнение директив». Каждое партийное постановление являлось для него истиной в последней инстанции .

Как часто на «руководство» образованием в нашей стране направлялся партийный ставленник, основная задача которого была выполнять «линию партию». Как правило, это партийный функционер, близкий человек к высшему руководству страны, не имеющий ни соответствующего образования, ни опыта работы, не знающий специфики отрасли, – ставится на «управление» сложнейшей отраслью. Он верно служит своим начальникам, выполняет спускаемые сверху директивы. Такая кадровая политика стала для нашей страны системой – и не видно из нее выхода…

В этот период приоритетным направлением в деятельности Секции научных работников ЦеКУБУ становятся вопросы политики и идеологии. Поскольку необходимость особого обеспечения научных работников сохранялась и в 1930-е годы, в 1931 г. Комиссия по улучшению быта ученых была реорганизована в Комиссию содействия ученым (КСУ), членами которой («попали в список») стали лишь наиболее авторитетные, «признанные» советской властью научные работники.

Произошло «оформление» научно-педагогической номенклатуры. Теперь, в отличие от ЦеКУБУ, обслуживавшей 8 тыс., человек, КСУ обеспечивает всего лишь 1,5-2 тыс. «списочных» ученых, в число которых попала только высшая элита союзного и мирового значения. Они пользовались дополнительным денежным обеспечением, ведомственными больницами, домами отдыха и санаториями, мастерскими по пошиву одежды, получали персональные и академические пенсии, премии. Для них строились элитные жилые дома.

Но стратификация внутри научной интеллигенции, как отмечает Е.А. Осокина, выразилась и в другом. ЦеКУБУ была ориентирована в основном на обеспечение столичной интеллигенции. Одновременно с центральной комиссией РСФСР существовало 20 КУБУ, которые заботились о местных кадрах. КСУ же имела своих представителей только в Москве, Ленинграде и при СНК Украины. Все остальные местные комиссии содействия ученым объявлялись незаконными. Как и в случае с партийной и советской номенклатурой, иерархия вузовско-академической интеллигенции была не только иерархией должностей, но и иерархией территорий [Осокина, 1999, с. 104].

За предоставляемые блага государство требовало от ученых активного участия в социалистическом строительстве, что было документально зафиксировано в задачах КСУ. В 1932 – 1933 гг. все научные работники страны «были пересчитаны»: на каждого заведено «персональное дело». Официальная цель этого мероприятия – организационное обеспечение рационального использования ученых и планирования их научной работы. Путь к привилегиям теперь лежал только через сотрудничество с властью.

Принцип научной квалификации, хотя и продолжал учитываться при предоставлении льгот, постепенно вытесняется должностным принципом. Созданные в 1928 г. Экспертные комиссии ЦеКУБУ, которые ежегодно рассматривали списки и делили их научных сотрудников на группы в зависимости от квалификации, с созданием КСУ были отменены. Вместо обсуждения научных достоинств каждого при определении «социальных бонусов», была разработана «номенклатура научных работников» – единая иерархия должностей в научных учреждениях страны [Там же]. Занятие высших должностей означало получение наибольшей совокупности благ.

В дальнейшем, после восстановления в 1934 г. ученых степ доктора и кандидата наук, докторская степень стала одним из основных, формальных, условий зачисления в списки КСУ. Теперь не столько научная значимость ученого являлась критерием его ценности и определяла место в иерархии интеллигенции, сколько должность и место в номенклатурном списке становились критерием его научной значимости. Присвоение докторской степени стала признаком вхождения в высшее звено бюрократической элиты.

Уже тогда стала формироваться порядок допускать к защите докторской диссертации лишь «созревших» в должностном плане претендентов. Как в высших армейских кругах: получив назначение на генеральскую должность, ее «держатель» получает и генеральские погоны, и возможность дальнейшего карьерного роста. Так и в вузовско-академической системе: получив назначение на должность заведующего кафедрой (начальник сектора в НИИ), декана факультета (начальника соответствующего подразделения в НИИ) получал «карт-бланш» для защиты докторской диссертации и профессорского научного звания. Если же докторскую диссертацию подготовил не входящий в номенклатуру кандидат наук -непреодолимые трудности будут уже на этапе выхода на защиту.

Установленный 80 лет назад порядок стал уже традицией - не зависящей от общественного строя и наименования правящей партии. И сегодня, не только в науке и системе высшего профессионального образования, а повсеместно, -не профессионализм, не знания и умения обеспечивают социальный статус его носителям. Наоборот, положение в обществе, в «номенклатуре» обеспечивает человеку определенный статус его знаниям.

Таким образом, уже в начале 1930-х годов ученые стали стремиться попасть в номенклатурный список КСУ не для того, чтобы выжить, как в начальный период работы ЦеЕКУБУ, а для того, чтобы лучше жить.

В 1932 г. были выделены две группы научной интеллигенции, подлежащей улучшенному («специальному») снабжению.

Состоявшая в списках КСУ научная интеллигенция (как и члены других элитных организаций – союзов писателей, композиторов, архитекторов и др.) получила спецснабжение, близкое к нормам работников центральных партийных и советских учреждений [Осокина, 1999, приложение, табл. 4].

В состав интеллектуальной элиты (первая, высшая группа) входили академики союзной и республиканских академий наук, профессора, имевшие большое количество научных трудов и преподавательский стаж не менее 10 лет, заслуженные деятели науки и техники и искусства, всего 3 тыс. человек. До этого времени они снабжались по нормам индустриальных рабочих.

Во вторую группу интеллигенции, также получившую спецснабжение, вошли профессора и доценты вузов, старшие научные сотрудники НИИ и т.д., всего 10 тыс. человек. Установленные для них нормы (по муке, молоку, мясу, колбасе, рыбе, сыру, сахару, чаю и т.д.) были в два раза меньше норм высшей группы интеллектуальной элиты (кроме норм на хлеб и на папиросы), но больше норм индустриальных рабочих [Там же].

К середине 30-х годов система научно-бюрократическая достигла своего логического завершения. С 1936 г. списки высшей научной элиты стал утверждать Отдел науки ЦК ВКП(б). Закрепилось понятие общественной ценности ученого, напрямую связанное с партийностью и занимаемой им должностью [Осокина, 1999, с. 105].

Комиссия содействия ученым (КСУ) просуществовала вплоть до 1937 г., когда специальным постановлением СНК она была ликвидирована, а все ее имущество передано Академии Наук СССР.

Выстроенная система бюрократических органов охватывала бытовую сферу жизни ученых, меняя привычную сферу их повседневности и досуга. Прекрасно осознавая значимость бытовых проблем, которые к тому же значительно обострились, власти с помощью комиссий контролировали эту сферу жизни. Работа комиссий поставила под свой контроль самое уязвимое, самое незащищенное – социальную сферу. За неполных два десятилетия комиссиям удалось проделать огромную работу: разбить ученых на особые «статусные» группы, создать новую систему материального обеспечения и поощрения, осуществить сложную трансформацию российского ученого на пути от «буржуазности» к «советскости», в том числе и в сфере повседневности, досуга и быта.

С некоторыми изменениями установленный порядок существовал до крушения советско-партийной системы в начале 90-х годов XX века. Бюрократические же традиции, направленные на поддержание номенклатурной вертикали в вузовской и академической системе, успешно перекочевали и в XXI век.

1.2 Экстенсивное развитие высшей школы в период форсированной реконструкции экономики