Юрий Щеглов - Проза. Поэзия. Поэтика. Избранные работы

• Название: Проза. Поэзия. Поэтика. Избранные работы
• Автор: Юрий Щеглов
• Жанр: Поэзия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4448-0392-9

В книге собраны статьи выдающегося филолога Юрия Константиновича Щеглова (1937–2009), написанные за более чем 40 лет его научной деятельности. Сборник включает работы разных лет и разного концептуального формата, охватывая многообразные области интересов ученого – от поэтики выразительности до теории новеллы, от Овидия до Войновича. Статьи, вошедшие в сборник, посвящены как общетеоретическим вопросам, так и разборам конкретных произведений А. С. Пушкина, А. П. Чехова, А. Конан Дойла, И. Э. Бабеля, М. М. Зощенко, А. А. Ахматовой, И. Ильфа и Е. Петрова, Л. И. Добычина, М. А. Булгакова. В книге также помещен хронологический список опубликованных трудов Ю. К. Щеглова.

---

Итак, на языке орудийной сферы достаточно конкретная тема 1‐го рода может быть выражена не с полной определенностью, а лишь с точностью до одного-двух дифференциальных признаков, причем не обязательно самых главных и заметных в данной теме. Проведение темы через орудийную сферу, по сути дела, всегда означает РАЗВЕРТЫВАНИЕ в этой сфере ее отдельной части, аспекта или свойства (о КОНКР по частям см. в начале статьи, после определения ПВ РАЗВЕРТЫВАНИЕ)33.

Очевидно поэтому, что одна и та же единица или комбинация единиц орудийной сферы может служить проекцией весьма широкого круга конкретных тем 1‐го рода. Так, эйзенштейновский контур баррикады мог бы в принципе быть использован для выражения иной темы, нежели ‘борьба’ (та же ломаная линия могла бы соответствовать, скажем, теме ‘непостоянство, капризность’). Тем не менее такая неоднозначность соответствия между темой и текстом не подрывает утверждения о наличии самого соответствия, ибо названная ломаная линия вряд ли может соответствовать, например, темам ‘идиллическое существование’ или ‘классическая ясность’. Иначе говоря, многозначность соответствия широка, но не безгранична, причем «правильное» прочтение орудийного РАЗВЕРТЫВАНИЯ темы возможно лишь в контексте ее других, прежде всего, предметных КОНКР (см. выше о ВАР как средстве прояснения темы).

Так, в пушкинских строках Я утром должен быть уверен, / Что с вами днем увижусь я трижды повторено у в начале слов, причем дважды (уверен, увижусь) в почти одинаковом фонетическом окружении. Нетрудно усмотреть в этом звуковом повторе выражение темы

(6) непреложное, с железной регулярностью совершающееся действие,

которая прямо высказана на предметном уровне в виде

(7) уверен; должен; наступление дня вслед за утром.

Тем дифференциальным признаком повтора, по которому устанавливается его соответствие теме, является свойство ‘однотипность, неизменность’34. Однако то же самое свойство позволяет повтору выражать в других случаях и другие темы.

Различие выразительных возможностей предметной и орудийной сфер имеет еще одну сторону. Если язык предметной сферы позволяет выразить тему более полно и определенно, чем язык поэтических орудий, то этот последний, в свою очередь, обладает преимуществом незаметного, порой подсознательного и тем более безотказного внушения темы. В целом проведение темы через элементы обеих сфер дает основания говорить о

всемерном внушении <…> читателю содержания произведения <…> причем о внушении не навязчивом, а скорее подспудном, ибо разные средства лежат – вследствие многослойности всей их системы – как бы в разных плоскостях восприятия… (Мазель 1966: 25).

Это связано с тем, что искусство «обращается к человеческой личности во всей ее полноте, воздействует на различные слои и “этажи” психики – на эмоции и интеллект, на глубины подсознания и вершины сознания» (Там же).

2.8. Организация разного при почленном КОНКР. Несколько связанных друг с другом компонентов (частей) одной темы могут развертываться каждый по отдельности, но с установкой на организацию различий между результатами КОНКР. Этот случай сходен с ВАР в том, что при переходе от исходных элементов к результатам их КОНКР возрастает степень разности. Но в отличие от ВАР число элементов при этом не увеличивается, ср. рис. 15 а и 15 б35.

Рис. 15

Использование различия между предметной и орудийной сферами для организации разного при почленном КОНКР можно проиллюстрировать на примере рассказа И. А. Бунина «Легкое дыхание». В нашей терминологии известный анализ Л. С. Выготского (Выготский 1965: 191–212) естественно истолковать следующим образом (см. Жолковский и Щеглов 1975: 156): собственно тема (‘легкое дыхание’) проведена через орудийную сферу (композицию), а антитема (‘мутная волна житейской пошлости’) – через предметную сферу (событийный план), см. рис. 1636.

Рис. 16

2.9. ВАР через целое и часть. До сих пор мы говорили о таком ВАР, при котором «разное» связано с принадлежностью к двум основным сферам. Явления, лежащие в этих сферах, сосуществуют в произведении одновременно (изображение одновременно с ритмом, синтаксисом и т. д.). Эти сферы можно считать различными каналами, по которым одновременно передается сообщение. Есть еще один важный аспект текста – его протяженность, членимость на части (в пределах каждого уровня). С этой точки зрения возможно проведение через большие и малые фрагменты текста и, в частности, через целое и часть.

При ВАРЬИРОВАНИИ через целое и часть возникает следующая ситуация: некоторая часть целого оказывается КОНКР темы не только в той ограниченной степени, которая нормально приходится на долю этой части в силу ее принадлежности к целому, а в гораздо большей: часть развертывает одновременно и всю тему в целом. На рис. 17 а показано обычное РАЗВЕРТЫВАНИЕ: тема А, включающая компоненты (= части) X, Y, Z, развернута в текст А1 включающий части Х1, Y1, Z1, КОНКРЕТИЗИРУЮЩИЕ соответственно компоненты темы (X1 = КОНКР (X) и т. д.). На рис. 17 б показано ВАР через целое и часть, отличающееся от обычного КОНКР только в одном: элемент текста Z1 является здесь одновременно и КОНКР (Z) и КОНКР (А в целом). Как видно из рис. 17 б, ВАР через целое и часть автоматически включает СОВМ, поскольку элемент Z1совмещает Z и А.

Рис. 17

Обычным случаем ВАР через целое и часть в предметной сфере является проведение некоторой темы через сюжет произведения в целом и через многочисленные мелкие звенья этого сюжета.

Рассмотрим в качестве примера сюжет повести Ю. Н. Тынянова «Малолетный Витушишников».

Тему этого произведения можно приближенно сформулировать в виде (8):

(8) сатира на застой, ничтожество общественной жизни, отсутствие событий в николаевской России, на чиновничество, императорскую власть и лично Николая I.

Развертываясь в конструкцию, описанную (см. Жолковский и Щеглов 1972; Щеглов 1975 б (в настоящем издании, с. 131)) как «ироническое приукрашивание» (так называемая фигура 1), (8) дает (9):

(9) (а) мелкие, тривиальные события трактуются как важные, полные государственного значения;

(б) в частности, ими занимается сам император, применяя к ним всю полноту царской власти, ощущая это как высокую государственную деятельность.

Элемент (9 б), касающийся Николая I, подвергается ВАР, давая две «архиситуации» – (10) и (11):

(10) император лично принимает решения по вопросам, касающимся мизерных, прозаических деталей дворцовых и министерских служб, и гордится этим как государственной деятельностью;

(11) император сталкивается с низменными явлениями реальной жизни, пытается устранить их, ощущая это как государственную деятельность, но терпит поражение.

Можно заметить, что в (11) контрастность, содержащаяся в (9), усилена в двух отношениях. Во‐первых, объект, к которому прилагается верховная власть, является не просто мизерным, как в архиситуации (10), а низменным, т. е. максимально противоположным императорской власти как высящейся надо всем. Во‐вторых, налицо дополнительный комический эффект, состоящий в том, что в единоборстве с низменным объектом власть терпит поражение. Очевидно, что в получении (11), помимо ВАР, участвуют и другие ПВ, от выявления которых мы здесь воздерживаемся.

Каждая из двух архиситуаций подвергается, в свою очередь, ВАР – проводится через ряд разных конкретных эпизодов. Архиситуация (10) проведена через более конкретные ситуации (12) – (15), в которых император занят следующими делами:

(12) разрабатывает форму для дворцовых кормилиц;

(13) обсуждает с графом Клейнмихелем «маленькую, нарочно сделанную для образца фуражечку путейского ведомства» и «желтый шнур для выпушки»;

(14) осматривает принесенную ему жестяную баночку с черной краской для покрытия будок;

(15) собственноручно вычеркивает бланманже из обеденного меню и велит уменьшить число свеч в люстрах в целях сокращения бюджета.

Всем этим эпизодам в повествовании отведена роль небольших зарисовок, составляющих хронику дня императора и не разработанных в сколько-нибудь подробный сюжет с перипетиями и поворотами. Что касается архиситуации (11), то, напротив, один из развертывающих ее эпизодов – (16) – становится стержнем сюжета всей повести (см. рис. 18).

Рис. 18

(16) император велит арестовать виноторговца, ответственного за безобразия в кабаках, но в конце концов в результате интриг взяточников вынужден отдать приказ о его освобождении.