Николай Дмитриев - Под тремя башнями

• Название: Под тремя башнями
• Автор: Николай Дмитриев
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-1152-0, 978-5-4444-7376-4

Совсем недавно отполыхала над Советской страной Великая Отечественная война… Но по-прежнему неспокойно на землях, присоединённых к СССР в 1939 году. В лесах всё ещё укрываются многочисленные банды бандеровцев, да и в городах встречаются разные люди. Особенно если под городом тянутся загадочные подземелья и всё ещё живы таинственные легенды о секретах старого замка…

---

Пароход был настолько старомоден, что Сашка несколько раз прочитал название. Ему все казалось, что в конце обязательно должен быть закрашенный твёрдый знак. Сидевшие и стоявшие на палубе мужики и бабы смеялись, лузгали семечки, что-то говорили, и весь этот базарный гомон проплывал совсем рядом — в двух-трёх метрах от берега.

Неожиданно стоявший столбом Ярко сорвался с места и побежал почти вровень с рубкой.

— Дядьку, гуднить! Дядьку, гуднить! — кричал Ярко, успевая одновременно подпрыгивать и размахивать руками.

Из квадратного окошечка крошечной рубки высунулась худая усатая физиономия рулевого.

— Ну чого ты так скачешь, чого? Вон який здоровань, а туды ж…

— Так война ж була, дядьку… — Ярко остановился и жалобно улыбнулся.

— Эх, ты, война, — громко передразнил Ярку рулевой. — Здоровый бурмило, а туда же…

Однако в его лице что-то неуловимо изменилось, он потянулся рукой к шнуру, и торчавшая сверху медно-блестящая трубка гудка окуталась облачком пронзительно-белого пара. Близкий гудок резко ударил в уши, Сашка инстинктивно пригнулся и вдруг увидел, что корма парохода стремительно идёт под самый берег.

Не вписавшись в очередной изгиб, причальный брус слегка зацепил откос, глинистая глыба с шумом плюхнула в воду, и в этот момент один из пассажиров легко спрыгнул с палубы прямо в береговую траву. Пароход скрылся за поворотом, а сошедший с него мужик всё стоял на одном месте, как будто такой способ высадки был самым обычным. Одетый, несмотря на летнее время, в потрёпанный домотканый серяк, он то и дело, как бы умываясь, вытирал ладонью осунувшееся, давно не бритое лицо. Потом, словно очнувшись, повернулся и медленно пошел по берегу к мосту.

Ярко, уже успевший вернуться к лодке, едва мужик поравнялся с ним, поднял голову и поздоровался:

— Добрый день.

— Добры-день, хлопче, — машинально ответил дядька и, остановившись перед протокой, выругался: — Вот пень дурной, куда спрыгнул.

Он посмотрел в обе стороны и повернулся к ребятам.

— Эй, хлопцы, я тут вправо пройду к насыпи?

— А вы разве не здешний? — удивился Мирек.

— Как сказать. С той стороны, где мост, бывал, а с этой нет. — Он снова сжал ладонью лицо и только теперь обратил внимание на лодку. — Слышь, хлопцы, перевезите-ка меня через речку.

— Можна… — протянул Ярко и спихнул плоскодонку на воду.

Усевшись на среднюю скамейку, дядька молчал, пока они пересекали реку, и уже перед самым мостом вдруг улыбнулся.

— Что, хлопцы, рыбалите? — Потом внимательно посмотрел на сидевшего перед ним Мирека и спросил: — Слушай, парень, а ты часом не лесничего сын? У вас ещё дом на Уланской?

— А что? — сразу вскинулся Мирек. — Я вас не знаю!

— Немудрено. А вот я тебя знаю. — Мужчина вдруг посерьёзнел и, выбираясь из ткнувшейся в береговой ил лодки, добавил: — Глаза у тебя батькины, хлопче.

Тряхнув удивлённого Мирека за плечо, он спрыгнул прямо в воду и пошёл по берегу, загребая мокрую грязь носками порыжевших солдатских сапог с добела вытертыми на сгибах голенищами…

Дружеская беседа

Отважный Кмициц взорвал шведскую кулеврину, и где-то на семисотой странице книжка кончилась. Захлопнув порванный переплёт, Мирек с сожалением посмотрел на вытертое тиснение. Не в силах сразу расстаться с похождениями отважного вояки, он пустил страницы веером и, полюбовавшись иллюстрациями, встал из-за стола.

Сладко потянувшись, он открыл дверь, выбрался на деревянный карниз и, привычно соскользнув по лестнице во двор, выглянул на улицу. Там было пусто, и только в самом конце, лениво позвякивая колоколом, сворачивала в переулок бочка разъездного продавца керосина. Мирек подождал, пока она окончательно не скрылась за угловым палисадником, и вошёл в дом.

Уловив вкусный запах жареного лука, хлопец заскочил в кухню и остановился у рукомойника с наливным баком. Мать, ловко управлявшаяся возле плиты, откинула со лба прядь пышных волос, и на её красивом, чуть полнеющем лице появилась улыбка.

— Ну что, прочитал свою книжку?

— Прочитал.

Мирек улыбнулся и заглянул в зеркало, прикреплённое над рожком рукомойника. Улыбка у него была точь-в-точь как у матери. Хлопец строго поджал губы, немного повернувшись, придирчиво долго рассматривал своё отражение и только потом спросил:

— А что, мам, я на отца сильно похож?

— Похож… — Мать перестала улыбаться и насторожённо посмотрела на сына. — А ты чего вдруг спросил?

— Да так…

— А всё-таки? — Мать уловила в голосе сына недоговорённость.

— Да просто дядька один сказал…

— Какой ещё дядька?

— Да мы на старое русло ездили лодкой, рыбу ловить, там дядьку через реку перевозили, а он посмотрел на меня и сказал, что похож.

— Всё может быть. — Мать начала нервно вытирать руки передником. — Может, какой лесник тебя помнит…

— Значит, похож, — удовлетворённо уточнил Мирек и отошел от зеркала.

— Похож. — Мать делано рассмеялась и поспешно отвернулась к плите.

Мирек хотел ещё что-то спросить, но в эту минуту в парадном коротко и неуверенно задребезжал звонок.

— Пойди открой. — Мать приподняла крышку на сковородке. — Это, наверное, соседка, она зайти хотела.

Но это была не соседка. Когда Мирек открыл дверь, он увидел, что перед крыльцом, переминаясь с ноги на ногу, торчит Сашка.

— Ты? — удивился Мирек. — Как нашёл?

— Так дядька, что мы на Старом русле перевозили, сказал — улица Уланская. Вот я и искал… — Сашка смущённо улыбнулся. — Только я стучал сначала, а потом увидал, что звонить можно.

— Можно, — рассмеялся Мирек. — Это звонок не электрический, а как на велосипеде, крутнёшь — и звонит.

— Я догадался. Только надпись какая-то странная.

— А то по-польски «Прошу кшенциць», — пояснил Мирек и, поняв, что Сашка, заявившийся без приглашения, чувствует себя не совсем удобно, потащил его за рукав. — Идём, я тебя с матерью познакомлю…

Услышав их разговор, мать сама вышла из кухни и вопросительно посмотрела на сына.

— Это Саша ко мне пришёл. — Мирек показал на засмущавшегося хлопца. — Ну, помнишь, тот самый…

— А-а-а, Саша, здравствуйте. — Мать улыбнулась и прикрыла испачканные руки передником. — Сынок, займись с товарищем, а я вас потом позову.

Улыбнувшись ещё раз, она поспешно вернулась на кухню, откуда, как нарочно, донеслось нарастающее шипение.

— Ф-ф-ф, нехорошо вроде, а? — Сашка сконфуженно посмотрел на Мирека.

— Ничего, все нормально, — поспешил успокоить гостя хозяин. — Идём, я тебе наш сад покажу.

К Сашкиному удивлению, они не стали возвращаться назад к входной двери, а, пройдя через комнаты, вышли на другую сторону дома. В комнатах Сашка уловил запах прелого дерева и устоявшейся гнили, зато здесь, прямо возле ступенек, росли цветы, а дальше начинался большой запущенный сад. И ещё справа, под густо разросшимся орехом, стоял деревянный сарай с необычно высоким, как бы срезанным по длине, чердаком.

Сашка спустился с крыльца и, остановившись возле цветочной клумбы, спросил:

— А вы что, до войны тоже здесь жили?

— Здесь. — Мирек прошёл вперёд и вдруг показал на небольшую ямку за кустом начавших дичать роз. — Вон видишь?

— Ну? — Сашка не совсем понимал, что в этой яме может быть интересного.

— Это воронка. Сюда бомба попала в 39-м.

— И что, ничего?

— Нет. Вон там художница в кресле сидела, — Мирек показал в другой конец сада. — Так даже не попало.

— Какая художница? — машинально спросил Сашка, прикидывая расстояние от воронки до дома.

— Жила у нас. Она из Варшавы приехала…

— А-а-а… — Сашка отошёл от воронки. — А дом ваш давно построили?

— В 34-м.

— В 34-м? — искренне удивился Сашка. — А чего он?..

Сашка замялся, не зная, как высказать мелькнувшую у него мысль, но Мирек понял и так.

— Это что доски подгнили, да? Так он же пустой совсем стоял, даже окна без стёкол были.

— Почему?

— От немцев прятались. Сначала у Ярки, а потом нас всех его дядька в партизанский район вывез.

— А тут что, совсем нельзя было жить?

— Нет. — Мирек вздохнул. — У меня ж мать в больнице работала, медикаменты партизанам передавала, а её чуть не выследили. Соседи потом говорили, что как мы убежали, нас сразу искать начали.

— Это что, и Ярко с тобой в партизанах был?

— Был, только не в партизанах, — Мирек улыбнулся. — Мы в семейном лагере жили, ну, деревня такая в лесу и всё.

— А отец?

Вопрос вырвался сам по себе, и Сашка тотчас прикусил язык, посчитав, что ответа не будет, но Мирек ответил.

— Что отец… — Мирек сокрушённо вздохнул. — Его немцы схватили, он в Яновском концлагере погиб…

Сашка молча теребил ветку и ругал себя почем зря за собственную бестактность. Видимо, Мирек понял его состояние, и потому, отвернувшись, глухо сказал: