Грегор Самаров - На берегах Ганга. Торжество любви

• Название: На берегах Ганга. Торжество любви
• Автор: Грегор Самаров
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8189-1539-5

Это удивительная история любви и увлекательных приключений, которые разворачиваются на фоне достоверно описанных событий из жизни индийского народа под английским владычеством в XVIII веке. Сцены ревности и нежных объяснений в любви, бешеной страсти и трогательных прощаний, счастливых встреч и трагических развязок в роскошных дворцах магараджей, непроходимых джунглях, шатрах кочевников погружают читателя в мир экзотических чувств и восточной неги. Особую пикантность придают отношения между мужчинами и женщинами разных национальностей, сословий, положения в обществе.

Дочь губернатора Индии Уоррена Гастингса Маргарита — настоящая красавица, богатая и знатная — должна выйти замуж. Но отцовский выбор ужасает девушку. Ведь она счастлива в любви к сироте-полукровке, бывшему предводителю изгоев-разбойников — мнимому английскому капитану Гарри Синдгэму. Это имя вместе с фальшивыми документами юноша когда-то получил от Гастингса в обмен на случайно оказанную услугу. А теперь губернатор приходит в ярость оттого, что безродный туземец платит ему черной неблагодарностью, и открывает на влюбленных безжалостную охоту…

---

— Если мой муж не сможет обойти Тарпейской скалы, — возмутилась Марианна, — не прибегая к проискам, то он лучше бросится в пропасть, чем с краской стыда на лице станет подниматься на Капитолий.

Лорд низко поклонился и вышел. Марианна гордо и вызывающе поглядела ему вслед.

— Что за кичливость! — пробурчала она. — Бедная Маргарита! Я думала, что юные мечты твоего сердца спокойно превратятся в действительность. Теперь же и тебе предстоит борьба, от которой я так охотно бы тебя уберегла.

Она поспешила в свой кабинет и села к письменному столу, чтобы просить совета и руководства у того, кто в ее глазах олицетворял божественную мудрость и волю. Долго она писала, исписывая один лист за другим, и, когда наконец окончила свое письмо, к ней вошла Маргарита. Щеки девушки покрывал румянец, а глаза сияли более обыкновенного. Марианна запечатала письмо, а затем прижала свои губы ко лбу своего ребенка.

«Нет, говорила она самой себе, нет, ее счастье — это моя первая обязанность, и никакое облако не должно омрачать утра этой юной жизни, если только я могу устранить это облако…»

Лорд удалился к себе. Несколько минут он ходил взад и вперед с опущенной головой и с мрачно сдвинутыми бровями. Затем он велел подать себе лошадь и направился во двор, где конюх держал его лошадь под уздцы. Он ожидал, как всегда, появления капитана и решил в возможно дерзком и настойчивом тоне отделаться от него. К удивлению, он не увидал, как обыкновенно, лошади капитана около своей. И когда он сел верхом и тихо направился к наружным воротам, ничего не изменилось. Конюх спокойно проводил его глазами, и он покинул дворец.

Внезапно у него блеснула мысль, и насмешливая торжествующая улыбка заиграла на его губах.

«Если хочешь сражаться, — подумал он, — то надо наточить оружие. Если предлагают выбор между дружбой и враждой, то надо показать, что можешь быть врагом и на что способен враг».

Он сильно пришпорил свою лошадь и быстро, как стрела, помчался по дороге в форт Вильям.

Скоро он достиг крепости. На оклик часового у подъемного моста лорд заявил, что желает посетить коменданта, и прибавил, что капитан Синдгэм не мог его сопровождать. Солдат, не раз видевший лорда в форте в сопровождении капитана, не осмелился спросить письменного пропуска. Лорд переехал подъемный мост, бросил конюху повод своей лошади и пошел к хорошо ему знакомой квартире коменданта.

Лорд Торнтон подошел к майору Смису, поседевшему на службе и командовавшему в отсутствие майора Иофама, и довольно красноречиво объяснил ему, почему он явился без капитана Синдгэма. Затем он выразил желание удостовериться в силе сопротивления крепости, если на нее нападут с гор или со стороны моря.

Майор Смис уверил лорда, что почтет за особую честь объяснить ему все и что он сам убедится в полной безопасности и невозможности взять форт.

Лорд ловко и легко повел разговор об индийских делах, похвалил управление сэра Уоррена Гастингса и с сожалением заметил, что этот богатый и значительный человек грешит страшным произволом и не подчиняется никаким авторитетам. Старый майор не только спокойно его выслушал, но даже согласился с лордом.

— Несколько лет назад, — продолжал лорд, — его произвол привел к столкновению, и он мог для многих офицеров и чиновников компании иметь весьма печальные последствия, если бы тогда в соответствующем заведении не посмотрели на его выходки сквозь пальцы. Помните то время, когда сюда приезжал генерал Клэверинг и шла война с рахиллами?

— О, это была ужасная, жестокая война! — воскликнул майор. — Столько храбрецов погибло, принеся жертву кровожадной толпе Суджи-Даулы. Она была необходима, но все же у всякого истинного солдата болело сердце.

— Можно было обойтись и без жертв, — сказал лорд. — В Англии ваша война казалась бесчеловечной и ненужной жестокостью; но хуже всего, что не только чиновники компаний, но офицеры и солдаты здешней армии и этого форта отказались повиноваться английскому генералу, который явился с поручениями и полномочиями компании.

— Но нам дали строгий приказ, — отвечал майор Смис.

— Он мог бы, — небрежно заметил лорд, — строго говоря, всех подвести под неумолимый военный суд. Теперь дело обстояло бы много хуже, если бы сюда опять прислали уполномоченного для исследования обстоятельств и передали бы ему управление, отозвав на это время губернатора хотя бы в Лондон, чтобы получить от него объяснение.

— Напрасно! — покачал головой майор Смис. — Поверьте мне, милорд, губернатор не потерпит никакого вмешательства, никакого контроля.

— В Лондоне внимательно изучают теперь здешние дела; и я уверен, что сам губернатор не возражает, чтобы иметь возможность оправдаться. Конечно, положение вещей сложилось бы иное, — прибавил лорд, — если бы теперь прислали сюда английского генерала или другого сановника для расследования.

— И об этом идет речь?

— Я не знаю, я давно уехал из Англии, но при моем отъезде я что-то подобное слышал у лорда-адвоката Шотландии, моего дяди. На сей раз, — продолжал лорд, — конечно, сюда пришлют комиссара для расследования не от компании, не от частного общества, но от комитета нижней палаты, пожалуй, даже от самого короля. Сопротивление такому лицу без сомнения будет государственной изменой, и если повторились бы события, подобные тем, что происходили при генерале Клэверинге, то Гастингсу и всем тем, кто исполнял его приказание, пришлось бы отвечать головой.

Майор тяжело дышал и в беспокойстве ерзал на стуле. Лорд прислушался и посмотрел на дверь, замок которой слегка щелкнул.

— Мы ведь здесь одни? — спросил он. — Я не желал бы, чтобы кто-нибудь слышал наш разговор…

— Там передняя, — сообщил майор, видимо одолеваемый беспокойными мыслями. — Никто не может явиться сюда без доклада.

— Но такая игра, — продолжал лорд более глухим голосом, — была бы опасна для чиновников и, особенно, для офицеров. Гастингс, пожалуй, за свои дела и долголетние заслуги нашел бы еще себе прощение, но вряд ли сдобровать тем, кто делал его произвол возможным, восставая против верховного авторитета британского государства. Вы знаете, любезный майор, старая поговорка права, говоря: «что сходит с рук ворам, за то воришек бьют».

— Я надеюсь, что до этого не дойдет. Времена Клэверинга и Франциса не повторятся, и в Англии поймут, что судьба Индии не может находиться в лучших руках, чем сейчас.

— А если бы в верхах пришли к выводу, — понизил голос лорд, ближе нагибаясь к майору, — что после господства страха и насилия, может быть, нужных вначале, следует снисхождением и доверием подкупить народ?.. Если бы чиновникам и офицерам поставили такой трудный и серьезный вопрос, то…

Майор еще раз провел рукой по лбу, точно желая заставить успокоиться свои мысли. Дверь отворилась, и вошел капитан Синдгэм с холодным и строгим выражением лица. Он поклонился майору, который поспешно вскочил по-военному, на лорда же, испуганно на него глядевшего, он не обратил внимания.

— Я удивлен, господин майор, — проговорил капитан, — что вы не исполнили приказа, гласящего, что ни один посторонний не может без письменного разрешения губернатора войти в форт.

— Я не мог считать лорда Торнтона посторонним, — возразил майор, смутившись. — Он ведь часто бывал здесь с вами вместе, и вы сами объясняли ему все здешние дела и способы обороны.

— Я не понимаю, сударь, — произнес надменно и грозно лорд, — как вы можете говорить, будто человек с моим именем, будущий пэр королевства, может считаться посторонним в британском войске и в крепости, над которой развевается английский флаг?

— Приказ не допускает ни исключений, ни толкований, — не взглянув на лорда, ответил капитан. — Я донесу губернатору, и вы будете перед ним оправдываться. А теперь я вам приказываю, — продолжал он, обращаясь к майору, — откомандировать в мое распоряжение сейчас же сто человек с боевыми патронами и дать мне паланкин, чтобы доставить в Калькутту лорда Чарльза Торнтона, которого я арестовываю.

— Арестовать меня? — удивился лорд, делая несколько шагов вперед со сверкающими гневом глазами. — Меня, свободного англичанина, сына маркиза Хотборна и будущего пэра королевства?..

— А мне, капитан, вы даете приказание? — спросил майор нерешительно, особенно упирая на слове «капитан».

— Да, — коротко отчеканил капитан. — Я в военной иерархии стою ниже вас, но вот полномочие губернатора, дающее мне право от его имени давать приказания всем чиновникам компании и всем начальствующим над войсками.

Он достал бумагу Гастингса, снабженную его печатью, и подал ее майору Смису.

— Я должен повиноваться! — возразил майор, прочитав бумагу и кланяясь лорду с немой просьбой об извинении.

Торнтон крикнул, дрожа от злобы: