Николай Костомаров - Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Второй отдел

• Название: Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Второй отдел
• Автор: Николай Костомаров
• Жанр: История

«История России в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» – классический труд одного из основоположников русской исторической мысли, Н.И.Костомарова (1817–1885). Неординарный для традиционной науки ХIХ века отбор сюжетов, своеобразная политическая концепция сделали «Историю» значительным общественным событием своего времени. Благодаря выдающемуся литературному таланту и стремлению быть исключительно внимательным к характерным деталям эпохи знаменитому историку, этнографу, писателю удалось создать и живописно изобразить целую галерею русских исторических деятелей.

Во второй том включены жизнеописания, посвященные деятелям государства эпохи Романовых, от царя Михаила Федоровича до императрицы Елисаветы Петровны.

---

Прежде чем московское правительство решило, как поступать с доносами на Многогришного, против последнего составился заговор; руководителем его был обозный Петр Забела. Он склонил на свою сторону писаря Мокриевича, судей: Домонтовича, Самойловича и переяславского полковника Дмитрашка Райча. 13 марта, в ночь, заговорщики схватили Многогришного и отправили в Москву с писарем Мокриевичем. В Москве Матвеев подверг Многогришного допросу и пытке. Демьян отвергал обвинения в измене, но сознался, что в пьяном виде говорил «неистовые речи». Старшины от имени всего малороссийского народа просили казнить смертью бывшего гетмана и его брата, Василия. 28 мая 1672 года осужденных вывели на казнь в Москве; но царь выслал гонца с объявлением, что он, «по упрошению своих детей, заменяет смертную казнь ссылкою в Сибирь». Демьян сослан был в Тобольск с женою Анастасией, детьми, братом Василием и племянником. Сослали в Сибирь и друзей его: нежинского полковника Гвинтовку и есаула Грибовича. Последний убежал из Сибири, а остальные сосланные, по этой причине, содержались несколько времени в оковах, отправлены в Селенгинск и поверстаны на службу. Вслед за ними был схвачен и отправлен в Сибирь, по доносу, запорожский атаман Сирко, но вскоре признан невинным и возвращен.

17 июня, того же года, недалеко от Конотопа, в Казачьей Дуброве, по распоряжению князя Ромодановского, в присутствии архиепископа Лазаря, избран был на раде новый гетман, бывший генеральный судья Иван Самойлович. Избрание это совершилось, главным образом, по желанию и козням войсковой старшины. Новоизбранный вождь был сын священника, прежде жившего на правом берегу Днепра, а потом перешедшего на левую, в местечко Старый Колядин. Иван Самойлович был человек ученый, но малоспособный, низкопоклонный перед сильными, гордый и надменный с подчиненными и притом корыстолюбивый. Поприще свое он начал в звании сотенного писаря; при Брюховецком подделался к генеральному писарю Гречаному, сделан сотником, а потом в Чернигове наказным полковником. Он не пристал к измене Брюховецкого, сблизился с Многогришным, вошел к нему в доверенность и получил звание генерального судьи, а потом, вместе с другими, погубил Многогришного, заслужил расположение старшин чрезвычайною услужливостью и ласковым обращением: они выбрали его в надежде иметь в нем покорное себе орудие.

Переворот на левой стороне Днепра происходил в то время, когда на правой Дорошенко прибегнул к отчаянному и решительному средству. 300000 турецкого войска двинулось к нему на помощь; сам падишах Магомет IV предводительствовал этими силами. При урочище Батоге разбит был Ханенко и предводитель польского войска, Лужецкий. Турки и татары бросились на Каменец, где в то время был незначительный польский гарнизон. Осажденные вступили в переговоры и сдали город, с условием выпустить из города гарнизон и жителей, по их желанию, а остальным жителям, которые захотят остаться, предоставить безопасность жизни их, достояние и несколько церквей для свободного богослужения. Турки приказали обратить в мечети церкви и в том числе собор, оставивши для христиан, православных, католиков и армян по одной церкви. 19 сентября Магомет IV с торжеством въехал в город прямо к главной мечети, бывшей соборною церковью; и, как рассказывают турки, в знак победы ислама над христианством, клали образа святых на грязных местах улиц, когда проезжал султан. Жителей пощадили; однако взяли в гаремы падишаха и его пашей красивейших девиц. Поляки были до крайности поражены этим событием, и слабый польский король Михаил поспешил просить у турецкого императора мира. Мир был заключен под Бучачем в Галиции. Поляки уступали туркам Подол и Украину и, кроме того, обязались платить ежегодно 22000 червонцев.

Жестоко промахнулся Дорошенко. Турки не думали восстановлять единство в Украине, а между тем Дорошенко, сделавшись турецким подданным, возбуждал против себя и свой народ и христианских соседей. Мир Польши с Турцией не мог быть продолжителен; заодно с Польшею готовилась действовать против нее Москва: Дорошeнко, союзник турок, должен был первый принять на себя удары врагов ислама. Между тем силы его умалялись; народ, как и прежде переходивший с правой стороны Днепра на левую, теперь бежал туда большими толпами; значительная часть перебежчиков двигалась на восток, в привольные степи южных пределов Московского государства (нынешних: Воронежской, Курской и Екатеринославской губерний). Правая сторона Днепра все более и более безлюдела. Дорошенку и Ханенку приходилось властвовать над бедными остатками каждый день уменьшавшегося народонаселения, бороться чужими силами за опустелую родную землю. Снова обращался Дорошенко к Москве, опять уверял в своей преданности государю, просил его принять в подданство, но все-таки не иначе, как на тех же условиях, какие предлагал прежде: чтоб Украина была едина и свободна. «У меня детей нет, – говорил он; – я о себе не хлопочу, но дело идет о всех людях наших». Московское правительство ласкало Дорошенка обещаниями. После того, как поляки, сами уступивши Турции Украину, отказались от господства над этою землею, удобнее было соглашаться с Дорошенком насчет единства обеих сторон Днепра. Но Самойлович боялся, чтоб его не лишили гетманства, передавши Дорошенку, а потому старался вооружить Москву против Дорошенка и советовал не доверять ему. Вместо примирения с Дорошенком, послано было против него казацкое и московское войско под начальством Ромодановского. Это войско не сделало ничего важного, но Ханенко, а с ним и несколько полковников, прислали просить милости царского величества. 17 марта, 1674 года, Ханенко и несколько полковников[105] правого берега Днепра явились на раду в Переяславль. Ханенко положил гетманскую булаву, и бывшие с ним правобережные полковники избрали гетманом Самойловича.

Значительная часть южной Руси правого берега Днепра переходила снова под власть русского государства. Оставалось только покориться самому Дорошенку. Действительно, чигиринский гетман отправил к Ромодановскому генерального писаря Мазепу и объявлял, как он делал это много раз прежде, что желает быть в подданстве великого государя. Но Дорошенко ни за что не хотел, чтобы ненавистный и презираемый им поповский сын, Самойлович, был гетманом над обеими сторонами Днепра, тем более, что сам Дорошенко боялся за собственную жизнь, и ожидал, что если он сдастся, то Самойлович казнит его, как Брюховецкий казнил Сомка. Притом оставшиеся ему верными старшины и полковники боялись того же и предпочли еще раз попытаться удержать независимость при турецкой помощи. Дорошенко колебался и, уверившись, что враг его Самойлович крепок и пользуется царскою милостью, еще раз пригласил на помощь турок и татар. Это значило, как говорится, поставить на карту последнее достояние. В августе 1674 года турецкое и татарское полчища опустошительно прошлись по Украине. Город Ладыжин был взят приступом. Уманцы, принявши сначала турецкий гарнизон, перерезали его, и за это турки взорвали город и истребили всех жителей. Кровь текла реками, по известию современников. С другой стороны, Самойлович и Ромодановский с царскими войсками нанесли опустошение Украине, идучи к Чигирину. Крымцы отбили их от гетманской столицы; Ромодановский и Самойлович отступили, сожгли Черкасы и ушли за Днепр. Турки удалились. Тогда Дорошенко совершенно уже потерял к себе расположение народа. Остатки правобережного населения толпами стремились на левую сторону Днепра. Черкасы, Лысянка, Мошны, Богуслав, Корсунь совершенно опустели. Пример одних увлекал других; переселенцы частью оставались в землях левобережных полков; но несравненно большее число их удалялось на слободы, далее к востоку.

На турок надежды уже не было: два раза приходили они на помощь Дорошенку и не принесли никакой пользы, а только разорили край. В следующем, 1675 году, и русские и поляки собирались совместными силами наказать Дорошенка, но не сошлись между собою. Все еще думая удержать за собою казаков, польский король, вместо передавшегося России Ханенка, назначил гетманом бывшего подольского полковника Гоголя. С малою горстью казаков этот предводитель держался на Полесье. Гетман Самойлович отклонял московское правительство от посылки военных сил вместе с польскими в Украину, представляя, что, как только казаки будут вместе с поляками, – тотчас задерутся между собою.

Дорошенко, готовый отдаться Москве, попытался сделать это так, чтобы миновать Самойловича; он пригласил на раду кошевого Сирка с запорожцами. Сюда же прибыли и донцы под начальством Фрола Минаева. Дорошенко, в присутствии духовенства, присягнул на Евангелии на вечное подданство царю, просил запорожцев и донцов ходатайствовать, чтоб царь оставил его со всем «товариществом» в своей милости и оборонял своими войсками от татар, турок и ляхов, чтобы правая сторона Днепра, находясь под рукою царскою, опять была населена людьми. Сирко дал знать об этом в Москву; но Самойлович и теперь боялся, чтобы, таким образом, не составилась сильная партия и не лишила его гетманства в пользу Дорошенка. При помощи Ромодановского, он успешно действовал в Москве, оговаривал Дорошенка и Сирка и представлял, что такой поступок – нарушение его прав как гетмана. Царь приказал объявить выговор Сирку за то, что устраивает такие дела мимо гетмана Самойловича, потому что ему, гетману, а не кому-нибудь иному поручено уладить с Дорошенком. В январе 1676 года, в последние дни жизни Алексея Михайловича, прибыл в Москву тесть Дорошенка, Павел Яненко-Хмельницкий, и привез турецкие «санжаки»: бунчук и два знамени (означавшие прежнее подданство Дорошенка Турции, от которого он теперь совершенно отрекался); чрез него Дорошенко изъявлял покорность московскому царю и просил только дозволить ему, всем его сродникам и всему народу оставаться на правой стороне Днепра и не переводить народа на левую сторону, так как разнеслась весть, будто правительство хочет сжечь все города и выселить с правой стороны Днепра весь народ. В Москве Дорошенко похвалили за его готовность покориться царю, но требовали от него такого дела, от которого он хотел всячески увернуться – произнесения присяги перед Самойловичем.