Редьярд Киплинг - Конференция представителей власти

• Название: Конференция представителей власти
• Автор: Редьярд Киплинг
• Жанр: Короткие истории

«Комната стала голубой от дыма трех трубок и сигары. В Индии начался сезон отпусков, и первым плодом его по эту сторону канала был «Тик» Буало из 45-го бенгальского кавалерийского полка, который зашёл ко мне после трехлетнего отсутствия поболтать обо всем, что случилось с нами за это время. Судьба, которая отлично все устраивает, послала на ту же самую лестницу и в тот же самый час Инфанта, только что приехавшего из Верхней Бирмы, и они, взглянув вместе с Буало из моего окна, увидели шедшего по улице Невина, служившего незадолго перед тем в полку гурков, который участвовал в экспедиции в Чёрные Горы…»

---

– В июле исполнится двадцать три, – поспешно ответил Инфант.

Кливер взглядом предложил тот же вопрос другим.

– Мне двадцать четыре, – сказал Невин.

– А мне двадцать два, – сказал Буало.

– И вы все были на войне?

– Да, мы все попробовали её, а вот Инфант – так уж настоящий ветеран военной службы.

– Он два года работал в Верхней Бирме, – сказал Невин.

– Когда вы говорите «работал», что вы под этим подразумеваете, странные вы люди?

– Объясни, Инфант, – сказал Невин.

– О, это значит вообще поддерживать порядок и, кроме того, гоняться за маленькими даку, то есть за дакоитами… Тут даже нечего и объяснять.

– Заставьте этого молодого левиафана рассказать, – нетерпеливо сказал Кливер.

– Как он может рассказывать? – сказал я. – Он просто делал своё дело, точно так же, как те двое. Разговоры и дело – две вещи разные. И все же, Инфант, от вас требуют повествования.

– Но в каком роде? Я попытаюсь.

– Расскажите о даурах[1]. У тебя ведь было множество приключений во время твоих экспедиций, – сказал Невин.

– Но скажите, ради Бога, что это значит? Разве у армии свой собственный язык?

Инфант густо покраснел. Он боялся, что над ним будут смеяться, и, кроме того, он не любил говорить перед людьми другого круга. Но ведь это был автор книги «Как было вначале», а он ждал ответа.

– Все это так ново для меня, – просительно сказал Кливер, – и потом, вы ведь говорили, что вам понравилась моя книга…

Эта форма обращения была понятна Инфанту, и он начал рассказывать, сильно смущаясь и употребляя вследствие этого много грубых простонародных выражений.

– Остановите меня, сэр, если я скажу что-нибудь непонятное для вас. За шесть месяцев до того, как я взял отпуск и уехал из Бирмы, я был в Хлинедаталоне, поблизости от Шанских владений, с шестьюдесятью томми, то есть рядовыми наёмниками ещё другим субалтерном, на год старше меня. Служба в Бирме – это война субалтернов, а наши силы были разбиты на несколько маленьких отрядов, которые блуждали по всем направлениям в погоне за дакоитами. Дакоиты великолепно проводили время: они, изволите ли видеть, обливали женщин керосином и затем поджигали их, поджигали деревни и распинали мужчин на крестах.

Удивление в глазах Евстахия Кливера все росло. Он совершенно не мог представить себе, что распятие ещё существует на земле в какой бы то ни было форме.

– А вам приходилось видеть распятие? – сказал он.

– Разумеется, нет; я бы не допустил этого, если бы видел. Но я видел тела распятых. Дакоиты имеют странную привычку спускать эти трупы на плоту вниз по реке, чтобы показать, что они лежат спиной кверху и наслаждаются жизнью. И вот с такого сорта людьми мне приходилось встречаться.

– Одному? – сказал Кливер. Он понимал, как никто другой, одиночество души, но он никогда не уезжал и за десять миль от своих друзей.

– Со мной были люди, но большая часть отряда была далеко от нас: ближайший пост, откуда я мог получать приказы, был в пятнадцати милях от меня, и я обыкновенно объяснялся с ними при помощи гелиографа; в свою очередь, и они пользовались гелиографом для передачи мне приказов, могу сказать, многочисленных приказов.

– Кто был ваш начальник? – спросил Буало.

– Боундербай-майор. Пукка Боундербай. Более боундер, чем пукка. Он поехал по дороге в Бхамо. Был застрелен или зарезан в прошлом году, – сказал Инфант.

– Что означают эти вставки на иностранном языке? – спросил меня Кливер.

– Профессиональные выражения – подобно языку лоцманов на Миссисипи, – объяснил я. – Он не особенно одобряет своего майора, который умер насильственной смертью. Продолжайте, Инфант.

– Я сказал, что было слишком много приказов. Невозможно было взять Томми[2] даже в двухдневный даур, то есть экспедицию, без того, чтобы не получить нагоняй за то, что не взяли отпуска. А между тем вся страна кишела дакоитами. Я обычно высылал солдат вперёд на разведку и затем действовал на основании их сообщений. Как только приходил ко мне человек и открывал мне местопребывание какой-нибудь разбойничьей шайки, я брал с собой тридцать человек и некоторое количество пищи и отправлялся на розыски в то время, как другой субалтерн лежал догго в лагере.

– Лежал, позвольте, как он лежал, как вы сказали? – спросил Кливер.

– Лежал догго – значит, отдыхал с остальными тридцатью солдатами. Когда же я возвращался, он брал своих людей и отправлялся делать своё дело.

– Кто это был – он? – спросил Буало.

– Картер Дисей из Аурунгабадского полка. Добрый малый, но слишком уж зуббердэсти. Он тоже ушёл от нас. Но не прерывайте же меня.

Кливер беспомощно взглянул на меня.

– Другой субалтерн, – быстро перевёл я, – перешёл из туземного полка и отличался большим высокомерием. Он сильно страдал от местной лихорадки и умер. Продолжайте, Инфант.

– Спустя некоторое время к нам начали приставать с тем, что мы расходуем людей по ничтожным поводам, и тогда я стал сажать своего сигнальщика под арест, чтобы помешать ему читать гелиотелеграммы. После этого я уходил со своим отрядом и оставлял депешу, которую должны были послать через час после моего выступления из лагеря, что-нибудь вроде этого: «Получил известия, выступаю через час, если не получу приказа остаться». Если приходил приказ вернуться, я не обращал на него внимания. А вернувшись, я клялся, что часы начальника были неверны или что-нибудь в этом роде. Томми наслаждались этой проделкой и… О да, был там один томми, который был настоящим бардом отряда. Он обыкновенно сочинял стихи на все случаи.

– Какого рода стихи? – спросил Кливер.

– Премилые стихи! Томми обыкновенно распевали их громко. Была одна песня с хором, приблизительно такого содержания:

Тибо, король Бирмы, поступил очень глупо,
Когда выстроил вражеские войска в боевом порядке,
Он мало считался с тем, что мы из-за дальних морей
Пошлём наши армии в Мандалай.

– О, это великолепно, – воскликнул Кливер. – И как удивительно метко сказано! Понятие о полковом барде совершенно ново для меня, но, конечно, это вполне естественно.

– Он пользовался страшной популярностью среди солдат, – сказал Инфант. – Он перекладывал в поэмы все, что только они делали. Это был великий бард. У него всегда была наготове элегия, когда нам удавалось покончить с бохом, т. е. предводителем дакоитов.

– Как же вы приканчивали его? – сказал Кливер.

– О, просто пристреливали его, если он не сдавался сам.

– Вы… Вы могли застрелить человека?

Сдержанный смех трех молодых людей был ответом на этот вопрос, и спрашивающему стало ясно, что жизненный опыт, которого не было у него, а он взвешивал на весах людские души, был дан в удел этим трём молодым людям с такой приятной внешностью. Он обратился к Невину, который вскарабкался на этажерку и сидел на ней, по-прежнему скрестив руки.

– А вы тоже?

– Мне кажется, что да, – мягко сказал Невин. – В Чёрных Горах он скатывал камни со скалы на мою полуроту и портил нам наше расположение. Я взял у солдата винтовку и вторым выстрелом сбросил его вниз.

– Великое небо! Но как же вы чувствовали себя после этого?

– Страшно хотелось пить и потом… курить.

Кливер взглянул на самого молодого из них – Буало. Уж наверное у этого руки были не запятнаны кровью. Но Буало покачал головой и рассмеялся.

– Продолжайте, Инфант, – сказал он.

– И вы тоже? – спросил Кливер.

– По-видимому, да. Видите ли, со мной дело было так, что я должен был выбрать – убить или быть убитым; и вот я кого-то убил. Я не мог поступить иначе, сэр.

Кливер взглянул на него так, как будто хотел задать ещё несколько вопросов, но Инфант, увлекаемый приливом вдохновения, уже заговорил снова.

– Ну вот, в конце концов, мы заслужили репутацию взбалмошных мальчишек, и нам было строжайше запрещено брать с собой томми под каким бы то ни было предлогом. Я не был особенно огорчён, потому что томми – довольно требовательные существа. Они желают жить так, как будто мы находимся все время в казармах. Я питался птицей и варил себе кашу из крупы, но мои томми непременно желали иметь свой фунт свежего мяса, пол-унции того и две унции другого, а если нам случалось пробыть четыре дня в джунглях, они приходили и приставали с табаком. Я говорил им: «Я могу вам дать бирманского табаку, но я не могу держать у себя в рукаве маркитантскую лавочку». Но они с этим не считались. Они желали иметь все деликатесы сезона – и ничуть не смущались требовать их.

– Вы были одни, когда вам приходилось иметь дело с этими людьми? – спросил Кливер, глядя на Инфанта. Им овладели новые мысли, которые, по-видимому, мучили его.

– Разумеется, один, если не считать москитов, они были почти такой же величины, как люди. Когда пришла моя очередь лежать догго, я начал искать, что бы мне делать. Я был в большой дружбе с одним человеком по имени Хиксей, служившим в полиции; это был лучший человек, который когда-либо жил на свете, первоклассный человек!