Геннадий Ананьев - Андрей Старицкий. Поздний бунт

• Название: Андрей Старицкий. Поздний бунт
• Автор: Геннадий Ананьев
• Издательство: АСТ
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-021342-5

Андрей, младший сын великого князя Ивана III, со своим старшим братом, великим князем Василием III, жил в полном согласии. Но после его смерти в 1533 году у Андрея начались недоразумения с правительницей Еленой Глинской: по причине малолетства будушего царя Ивана IV многие бояре видели в Старицком кандидата на престол.Постепенно недоразумения перешли в неповиновение, а затем и в открытый бунт…

---

- Ты так уверенно говоришь, воевода, словно с тобой сам русский великий князь держал совет о начале боя.

- Посоветовался или нет, а исполнять мои приказы быстро и со всем старанием, - буркнул Сологуб, - если не хотите оказаться в плену у московского царя или сложить не умеющие предвидеть опасность головы на крепостных стенах.

Вот так развивались события. Пока мечебитцы в русском стане возбуждали себя хмельным бахвальством, предрекая себе легкую победу, жолнеры в полной тишине готовились отбивать нападение противника. Тайно готовились. Боясь малейшей неосторожности, малейшего шума.

Смоленск будто спал безмятежным сном, только на стенах торчали едва различимые силуэты жолнеров-наблюдателей. Эта видимая безмятежность еще более раззадоривала готовившихся к взятию города воинов.

- Приставим лестницы едва забрезжит рассвет и - на стену!

- Пойдет потеха! Раззудись плечо!

- Надо бы воеводам подсказать, чтобы барабаны да сопелки помалкивали. Исподтишка подступить - оно куда как ловчее будет.

- Иль воеводы имеют головы хуже твоей?

- Может, не хуже, но подсказка помехой не станет. Невдомек было мудрому ратнику, что они своим гвалтом давно уже разбудили город, который спешно готовится к встрече.

До самого предрассветья хлебали ратники хмельной мед, заедая сочным мясом и ожидая приказа, когда же он прозвучал, темной саранчовой волной с лестницами на плечах, особо не заботясь о щитах, двинулась рать к стенам Смоленска.

Шли молча, только изредка разрывал тишину пьяный упрек сбившему ногу товарищу, отчего лестница дергалась на плечах.

Вот и стена. Тихо-тихо. Подозрительно тихо. Кажется наступающим, что жолнеры-наблюдатели ничего подозрительного не заметили, не услышали и пьяных возгласов. Никого, однако, такая тишина не насторожила. Сгрудились ратники под стенами, начали поднимать лестницы. Еще немного, и они окажутся на стенах. Сбросить ротозеев-наблюдателей - это ведь раз плюнуть.

Ошалело громыхнул тугой воздух, разя дробью мечебитцев, уже ощущающих себя в городе. В упор бьют пушки подошвенного боя, а со стен пухают рушницы, частым дождем сыплются стрелы.

Говорят, пьяному море по колено. Вполне возможно, что это именно так, но когда ратники увидели, как снопами валятся их сотоварищи, не успевшие даже подставить к стене лестницы, хмель из их голов в один миг улетучился.

Не все отхлынули от стен в ужасе. Кто-то, прижавшись к матушке-земле, пополз от стены, но часть храбрецов и опытных ратников полезла по лестницам вверх, видя в том один из выходов. Это подхлестнуло струсивших, и они вернулись, прорываясь сквозь свинцовый секущий дождь, полезли муравьиными цепочками вверх. Когда же до зубастого верха оставалось всего ничего, на головы наступающих посыпались камни, полились кипяток и смола, хоть не совсем еще горячая, но оттого более липкая, сковывающая движения.

Наступление, как обычно говорят при неудаче, захлебнулось, осиротив изрядно русские полки. Думать о том, чтобы идти на город вторично, не имело смысла. Царь продержал Смоленск в осаде около месяца, дабы вылазками не мешал он срывать гнев на малых городах и селах. По царскому приказу дети боярские, выборные дворяне и каимовские татары предавали огню и мечу, предварительно ограбив до ниточки. Утолив мстительность свою, Василий Иванович повелел отойти от Смоленска.

- Не стоит уходить, государь, - посоветовал ему Глинский. - Вспомни наш прежний разговор. Доверься мне. Рассуди сам: отступление твое ведь расценится как твоя слабость и невезение в ратных твоих делах. А это очень важно.

- Мы вернемся и к разговору, и к Смоленску. Рать я далеко не отведу. Пережду, однако, чем все закончится на Оке.

- Там, думаю, все обойдется ладно. Князь Андрей Иванович наверняка все Верхнеокские и Заокские княжества на уши поставил. Встретит царевичей доброй зуботычиной.

- Дай-то Бог. И все же погодим до его победного донесения, тогда и поведем речь о новом походе на Смоленск.

У князя Андрея Старицкого действительно обстоятельства складывались куда как удачно. Смотр Окской рати он провел, не нарушив обычая, в Коломне, лишь опередив время на пару недель. Тут же, пока полки шли к своим летним станам, поспешил в Воротынск, Белев, Козельск, Новосиль, чтобы убедиться, готовы ли дружины этих княжеств к встрече крымцев и ногайцев. К его удовольствию, все у порубежных князей устроено было ладно: на опасные места выставлены сторожи[117], Поле лазутится[118] непрерывно - крымцы не появятся неожиданно.

Похвалив князей, он со своей малой дружиной направился в Рязань, туда, по вести тайного посланца, царевичи намерены нанести главный удар.

Князь Старицкий собирался, посоветовавшись с Хабаром-Симским, выделить ему для усиления обороны города тысячи две-три ратников из Сторожевого полка, однако воевода предложил совершенно иное:

- Ты, князь, не растопыривай пальцы. Чтобы город отстоять, у меня достаточно сил, пушек и рушниц тоже изрядно, а огнезапаса с излишком. Месяц с гаком могу отбиваться. Но, рассчитываю, ты пораньше подойдешь и ударишь в спину царевичам, отрезав их от Поля. Мой совет - нынешней весной поставь иначе полки: в Серпухове и Коломне посади всего один полк - Большой; в Кашире оставь весь полк Правой руки, а Левой руки, Сторожевой и Передовой - переправь через Оку. В Зарайске, чтобы заступить обратный путь на переправах через Сосну, - полк; в Луховицах - еще один, а Передовой полк, позвав еще татар из Касимова, выдвинь в Пронск. Только всех строго предупреди, пусть не выказывают себя, когда крымские тумены пойдут на Рязань. Действовать тебе, князь, нужно единым ударом. Когда царевичи возьмут мою крепость в осаду.

- Совет стоящий. Поеду лично погляжу места для станов и пути подхода к Рязани для единого удара.

- Если не против, могу тебя сопроводить. Пару недель в запасе у нас с тобой есть. У меня же в крепости все изготовлено для обороны.

Неделю они провели в поездке, и вот когда, побывав уже в Пронске и в Зарайске, подъезжали к Луховицам, их перехватил гонец от князя Ивана Воротынского[119], сообщивший, что лазутчики увидели в Поле тумен крымцев, идет он по Калмиусскому тракту.

«Получается, не на Рязань. Странно! Что? Тайная весть ошибочна?» - спросил сам себя Андрей Старицкий и обратился к Хабару-Симскому:

- Придется менять все.

- Погодим, - сказал воевода и приказал гонцу: - Побудь пока в княжеской дружине. Мы покумекаем что к чему.

Отпустив гонца, принялись раскладывать все по полочкам: в поход выступят два царевича, и за те злотые, какие отсыпал им король, одним туменом они не отделаются, а если не оправдают надежд Сигизмунда, он им денег не даст. А такого царевичи допустить не могут. Каждому из них нужны деньги. После смерти отца они вцепятся друг другу в глотки, добиваясь ханского стола, и в этой борьбе не обойтись без сторонников, а сторонникам нужно платить.

- Мое мнение, князь Андрей Иванович, твердое, - подвел итог долгих рассуждений Хабар-Симский, - царевичи пойдут на Рязань. Тот тумен, что на Калмиусском шляхте - для обмана. Он и высказался, считаю, специально, чтобы тронулись русские полки в верховье Оки или даже на Угру. А когда там наша рать завязнет в мелких стычках, основные силы нацелятся на Рязань.

- А если поход все же нацелен на Верхнеокские земли? Прорвутся тумены через княжеские дружины к Москве, тогда как? Там войска - кот наплакал.

- Не будет этого. Уверен я. Да и князь Иван Воротынский - воевода от Бога. Подчини ему всех князей, и он сумеет заступить путь разбойному тумену.

- И всё же Большому полку не лишне подойти поближе. В Калугу, допустим.

- Может быть, ты прав, подстилая соломку, - согласился воевода. - Оставь по тысяче в Кашире и Серпухове, остальные - в верховье Оки. Да так постарайся сделать, чтобы со стороны казалось, будто вся рать туда устремилась. Попыли по дорогам, гоня тысячи днем туда, ночью, тайно, обратно. А в Пронск, Зарайск и Луховицы перемещай полки в полной тайне.

- Так и поступим. Возвращаю гонца со своим словом.

- Пошли с ним десяток своих дружинников, для лучшей связи с князем Иваном Воротынским. Чтобы н не своих гонцов слал, а твоих - меньше путаницы будет.

- А где мне свой стан посоветуешь поставить? В Серпухове или Коломне, а может, лучше в Кашире?

- Конечно, в Кашире - самое удобное место по сегодняшним обстоятельствам.

Вполне разгадали воеводы хитрый замысел Мухаммед-Гирея и Бармаш-Гирея, ошиблись лишь в малом: не один тумен шел на Верхнеокские княжества, а целых два, и вел их Бармаш-Гирей. Если бы не встретили тумены объединившиеся дружины и основные силы Большого полка, они прорвались бы, по меньшей мере, до Боровска, основательно пограбив малые города и захватив великий полон. Наткнувшись же на дружный отпор, Бармаш-Гирей стал уклоняться от решающего боя, втягивая русских ратников в мелкие стычки.