Борис Тумасов - Земля незнаемая. Зори лютые

• Название: Земля незнаемая. Зори лютые
• Автор: Борис Тумасов
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1986

В книгу Б.Тумасова вошли исторические романы "Земля незнаемая" и "Зори лютые". Первый - о времени правления князя Владимира в период объединения Киевской Руси. События романа "Зори лютые" разворачиваются в XVI веке, когда велась борьба за присоединение к Москве Пскова и Рязани, шла война с Речью Посполитой. 

---

- Звал меня, отец? - нарушил его думы Борис.

Владимир встрепенулся:

- Я покликал тебя, сын. От боярина Дробоскулы нерадостная весть. Боняк тайно из степи вырвался и, до самого Переяславля пожёгши села, с немалым полоном воротился в своё становище. Тебе, Борис, надобно в степь идти, сыскать печенежские вежи и тот русский полон отбить да самого Боняка проучить, чтоб наперёд неповадно ему было на Русь ходить.

Борис с поклоном выразил согласие, спросил:

- Когда выступать повелишь, отец?

- К вечеру сборы, поутру в путь, чтоб время не терять. С тобой воевода Блуд пойдёт. Он же проследит, чтоб полки в сборе были. Всё необходимое вьючными конями повезёшь: оно и подвижно, и нехлопотно.

И, немного помолчав, добавил:

- Да остерегайся, печенежская орда коварна. Без дозоров не ходи, на привалах караулы зоркие выставляй. И постарайся, сын, сыскать Боняка. Пока же иди, собирайся в дорогу.

На отшибе большого княжьего двора, в густых кустарниковых зарослях прячется старая бревенчатая изба. Поставленная ещё во времена княгини Ольги, бабки Владимира, для своей челяди, изба долгие годы пустовала, пока князь Владимир не поселил в ней опального Святополка с женой.

Изба хоть и низкая, но просторная, с полатями вдоль глухой стены и тремя заколоченными оконцами.

Смеркалось, и в избе быстро темнело. Просунув в щель руку, Святополк подёргал доску, прижался к ней лбом, тихо проговорил:

- За крепким забором держит нас Владимир.

За дверью закашлялся караульный.

- Тсс! - подняла палец Марыся. - Это его люди, они пришли убить нас.

Она испуганно забилась в угол, зажала ладошками виски.

- Нет, нет, княгиня, то к нам сторожа приставлена, - успокоил её Святополк и, Оторвавшись от окна, крикнул: - Дайте огня, почто в темени держите!

Вошёл караульный гридин, раздул трут, зажёг тусклый светильник и удалился молча. Святополк заходил по избе, потом приостановился, вспомнив вдруг, как в детстве, уединяясь от братьев, забегал в эту избу. Тогда оконца её не были забиты и дверь, сорванная с петель, валялась в кустах. Видно, по княжьему повелению навесили её и прибили запоры, а окна заколотили толстыми досками.

- Княже, княже! - прошептал кто-то в узкую оконную щель и задышал часто.

Святополк резко повернулся на зов, спросил тоже шёпотом:

- Кто это?

- Я, княже, либо не узнал, боярин Горясер.

- Что те надобно?

- Болярин Путша весть подал королю Болеславу!

- Тихо, боярин, там стража у двери, - испугался Святополк, и длинное лицо его с залысинами покрылось потом.

Горясер хихикнул:

- Ты, княже, не опасайся, страж тот за гривну глух и слеп.

- А что бояре Тальц и Еловит так долго о себе не давали знать?

- На примете они у князя Владимира, вот и остерегались. Ты, княже, надежды не теряй, и, ежли король замешкается, мы тя вызволим, дай срок. - И снова задышал тяжело, как загнанный пёс - Пойду я, а то, упаси Бог, доглядит кто.

Шаги удалились. Закашлялся караульной. Марыся вскочила, заговорила горячо:

- Отец знает, он придёт сюда, слышишь, Святополк, придёт!

Князь приблизился к ней, прижал к груди:

- Да, княгиня, он не оставит нас, и бояре нам помогут сызнова на княжение сесть.

- Послушай, Святополк, - Марыся подняла на него гневно блестевшие глаза, - станешь великим князем, не дели Русь на уделы меж братьями.

…Святополк отшатнулся, потом, не отпуская её плечи, зашептал:

- Ты мысли мои отгадала, княгиня. Сяду на княжение, изведу братьев своих, единым князем на Руси останусь!

- К отцу нам надобно бежать. Он даст тебе войско, и ты воротишься с ним на Русь.

- Да, княгиня, да, я поведу полки, на Киев!

- Так поторопи же своих бояр, Святополк, слышишь?

- Слышу, княгиня.

Он забегал по избе, заговорил быстро, лихорадочно:

- О князь Владимир, ты ещё узнаешь меня, узнаешь! И тебе не удастся убить меня так же коварно, как ты убил отца моего, князя Ярополка.

И засмеялся громко, истерично. Потом неожиданно сник, спросил удивлённо:

- Отчего же не идут бояре? Я заждался их!

Улёгся на полати, затих. Марыся присела рядом, провела кончиками пальцев по его лицу. Рука у неё горячая и голос нежный, успокаивает:

- Ты будешь великим князем, будешь…

Близилась к концу первая половина 6523-го лета… Отцвели сады, и налилась соком перезимовавшая под снегом рожь, по оврагам и перелескам буйно росла трава, а реки, вдосталь напоенные вешней талой водой, ещё не обмелели под жарким солнцем.

Сельцо Берестово избами прилепилось к холму, на котором возвышается обнесённый изгородью старый княжеский до»? с постройками. При доме не менее старый, неухоженный сад. Но князь Владимир любит это маленькое сельцо. Здесь прошло детство, Берестово напоминает ему о матери, рабыне Малуше. Княгиня Ольга сослала сюда свою ключницу за то, что она осмелилась стать женой князя Святослава.

Оттого что в жилах Владимира текла кровь раба, киевские бояре долго не хотели признавать его своим князем. Оружием он сломил их упрямство. А когда полоцкая княжна Рогнеда бросила ему дерзко: «Не хочу разуть робичича»[73]. Владимир не простил ей такого. Идя из Новгорода на Киев, он взял на щит Полоцк и, убив её отца и братьев, силой сделал Рогнеду своей женой.

Ныне в Полоцке княжит внук Рогнеды и Владимира, молодой князь Брячислав.

Приложив руку к стволу ветвистой яблони, князь Владимир разглядывал сельцо. Многие избы пришли в негодность, покосились, солома на крышах потемнела, сползла, оголив стропила.

Редко доводится бывать здесь Владимиру, недосуг, бот и дорога тоже зарастает, не видно на ней колёсного следа.

Владимир прищурился, напряг зрение.

- Кому это быть? - не поворачивая головы, спросил у стоявшего за спиной отрока. - Видишь, никак, едет кто-то!

У отрока глаза молодые, зоркие, ответил бойко:

- Не иначе возок архиерея Анастаса!

- Неужели Анастас жалует? К чему бы? Видать, неспроста, - удивился Владимир. - В таком разе неси скамьи.

Пока возок ехал, отрок притащил две скамьи.

Владимир махнул рукой:

- Теперь поди прочь.

Возок подкатил к воротам, ездовые остановили лошадей. Поддерживаемый дюжим монахом, архиерей подошёл к князю, уселся, долго отдыхал, прикрыв веки. Владимир не мешал ему. Наконец Анастас открыл глаза, тяжело вздохнул.

- Дорога-то не близкая, и мы с тобой, Анастас, не молодцы. Так чего трясся сюда, сказывай?

- Верно речёшь, князь, душа моя стареет. Стар ты, князь, и скоро ответ держать будешь перед Богом…

- А нам вместе с тобой перед ним стоять, - насмешливо перебил его Владимир и затеребил белую бороду.

Анастас недовольно встряхнул головой:

- Всяк за свои вины на Господнем суде ответчик. Не хочу, чтоб ты, князь, отягощал их.

- Чем же?

- За что Святополк муки терпит?

- Всяк своему стаду пастырь, архиерей, - оборвал Анастаса Владимир.

- Освободи безвинного Святополка, вороти в Туров. Не держи гнева, и Господь простит те твои прегрешения.

- Моим прегрешениям я первый судья. Что же до Святополка безвинного, как ты, архиерей, сказываешь, то ведомо ли те, что его тесть, Болеслав, мыслил Червень порушить?

- О том слышал, но Святополка не виню. Не по его наущению ходил Болеслав на Русь.

- Про то дознаюсь. Со Святополком же сам говорил. Злобствует он, подобно гаду ползучему, и нет у меня к нему веры.

- Без веры в ближнего как жить можно, князь Владимир? - в голосе архиерея строгость и торжественность.

Владимир не успел ответить, как в ворота въехал княжий тиун боярин Никула. Лихо соскочив с коня, кинул повод гридню, заторопился к сидевшему Владимиру.

Никула юркий, маленький, и голос тонкий, пищит, ровно комар. Отвесив поклоны Владимиру и архиерею, выпалил одним духом:

- Недобрая весть, княже, новгородцы дань платить отказались.

- Что? - гневно спросил Владимир, и седые, косматые брови сошлись на переносице. - Ведомо ли о том Ярославу?

- Вестимо, - склонил голову Никула.

- Сие и разрешило наш с тобой спор, Анастас! - Владимир порывисто поднялся, повернулся к архиерею: - Нет, не будет у меня для Святополка прощения. Вели, Никула, готовить возок, в Киев поеду, поведу рать на Новгород, пусть не мнят себя новгородцы выше Киева. - И, побледнев, покачнулся.

Гридни подскочили, не дали упасть. Осторожно повели в горницу.

К вечеру князя Владимира не стало. Жизнь покинула его быстро и легко.

В полночь гроб с телом привезли в Киев и установили в Десятинной церкви.[74]

Боярин Горясер хоть и в летах, а всё ещё статный и красивый, прибежал, запыхавшись, к Святополку, нашумел на караульного: