Рут Оуэн - Кудесник

• Название: Кудесник
• Автор: Рут Оуэн
• Издательство: Полина; Полина М
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-86773-163-4

Джиллиан Полански, главная героиня романа, вызвалась добровольно участвовать в экспериментах с виртуальным пространством. В мире иллюзии ее отношения с Иэном складываются как нельзя лучше.

В реальном же мире все гораздо сложнее — после первого неудачного брака Иэн перестал верить в любовь. Довольствуется ли Джиллиан иллюзорным счастьем, или будет бороться за свое счастье в реальной жизни?

---

Улыбка на лице Синклера пропала, а на ее месте возникла ухмылка до того циничная, что на какое-то мгновение Джилл даже показалось, будто она танцует с многоопытным Риком.

— Для меня это не новость, миз Полански. Однако, на поиски Эйнштейна у нас остается всего тридцать две минуты. Полагаю, что мы должны с толком потратить это время.

Танцевали они молча. Звучала веселая музыка сороковых годов, музыка, сочиненная для того, чтобы мир забыл, что война уже на пороге, но Джилл музыки не слышала. Она вела в это время собственную войну. Здравый смысл предупреждал ее, что Синклер — человек наглый и лживый, в высшей степени способный ухаживать за ней, одновременно живя с другой женщиной. Таких она уже навидалась — мать ее обладала непревзойденным талантом нарываться именно на подобных личностей. По если разум был настороже, то тело влекло ее в другую сторону.

Танцевать с Синклером в виртуальном мире было столь же завораживающе-соблазнительно, как в мире реальном. Подобно камню, который долбит капля за каплей, она была не в состоянии сопротивляться. Она ощущала силу его пальцев, соприкасающихся с ее ладонью и посылающих фейерверки по руке, а оттуда — и по всему телу. Она чувствовала, как другая его рука нежно, но настойчиво прижимается к ее спине, направляя ее в танце с почти что дьявольской легкостью. Нетрудно было вообразить, как он нежно и сильно будет направлять ее в сторону иного рода занятий…

И тут она сбилась с ритма.

— Джилл?

— Со мной все в порядке, — торопливо произнесла она. — Я просто тревожусь… из-за Эйнштейна. У нас… так мало времени.

Синклер внимательно поглядел ей прямо в глаза — напряженно и страстно. На какой-то миг она ощутила, как нечто колдовское начинает связывать их воедино, как рождается странное, необъяснимое взаимопонимание, делающее их единым целым, несмотря на все разногласия. Потрясенная, она заглянула в самую глубину его глаз и увидела, что под внешностью циника скрывается совсем иной мужчина — с нежным, потаенным сердцем.

“Вот что увидела Ильза в глазах Рика! Только вопрос: это настоящее или очередная наводка из “Касабланки”?”

— Вам он, должно быть, очень близок и дорог!

Она не сразу сообразила, что речь идет об Эйнштейне.

— Да, да, совершенно верно, — быстро проговорила она, опуская глаза, чтобы Иэн не увидел мелькнувшего в ее взгляде разочарования. — Он гораздо больше, чем просто суперкомпьютер. Он мил и добр… и немножко с сумасшедшинкой. В восторге от всего, что связано с Ямайкой, в частности, от ямайской музыки — у него даже висит на стене фотография команды по бобслею с автографами спортсменов. Но самое главное его увлечение — телемагазин, — продолжала она с насмешливым выражением лица. — Здесь он буквально удержу не знает. Как-то раз была юбилейная передача фирмы “Стар Трек”, так он заказал все до единого выставленные предметы, причем в трех экземплярах!

— Судя по всему, он весьма далек от совершенства, — заметил доктор.

— Именно несовершенство делает его любимым!

Синклер вздернул брови с хитрой ухмылкой.

— Мне остается только пожелать, чтобы мои несовершенства тоже сделали меня любимым.

Джилл вся собралась.

— Я и не знала, что вы способны признаваться в собственных несовершенствах.

— Я не до такой степени тщеславен, — ответил он, и выражение его лица мигом стало серьезным. — Извините, что накричал на вас за то, что вы пришли на выручку. Из тех, кого я знаю, очень немногие осмелились бы пойти на такой риск, а еще меньше людей сделали бы это ради меня. Вы повели себя отважно и благородно. Я был неправ, обругав вас. Я и тогда это понимал.

— Зачем же вы это сделали? — тихо спросила она.

Он вновь улыбнулся, но теперь уже без всякого цинизма.

— Что ж, миз Полански, думаю, что, в свою очередь, тревожился из-за вас.

Не у одного только Синклера была дубленая шкура: на протяжении длительного срока Джилл выковывала свою собственную броню. Хотя у нее была масса друзей и знакомых, близко к сердцу она допускала очень немногих. И для Синклера путь к ее душе был наглухо закрыт, ибо пускать его внутрь она вообще не собиралась. Но как только она увидела у него на лице чуть ли не первую честную улыбку, то осознала, что он уже каким-то образом преодолел барьер. Когда это случилось? Когда он высвобождал ее из колючих зарослей? Когда он испытывал истинное наслаждение, гладя ее кота? Когда от его поцелуев рождались радуги?..

Впрочем, когда это случилось, неважно. Важно было выбросить его из сердца как можно скорее.

— Доктор Синклер, я…

— Я знаю, что вы собираетесь сказать. Что мы всегда несогласны друг с другом, что между нами нет ничего общего, что мы не в состоянии, заговорив друг с другом, удержаться от спора. Все это мне известно. — Он перестал танцевать, хотя музыка еще играла, и не обращал внимания на окружавшую их толпу. Сделав шаг назад, он взял ее за руки и поглядел на сплетенные пальцы, испытывая одновременно чувство неловкости и глубочайшей почтительности.

— Истина заключается в том, что я до предела восхищаюсь вами. И мне бы очень хотелось, чтобы мы стали друзьями.

Эти простые слова, проникающие в самое сердце, оказались столь же сокрушительными, как его ласки. Она полагала, что он — железный человек, уверенно наслаждающийся своим положением и своей властью, наглый до предела. Как Рик из “Касабланки”, он изолировал себя от остального мира, живя по собственным законам, отметая от себя отвлекающие факторы вроде боли, радости, любви.

“Я восхищаюсь вами”, — сказал он. Простые слова, но, как ей показалось, она не слышала большей похвалы. Внезапно она стала кем-то особенным, несмотря на заурядную внешность, и весьма неординарное воспитание. Ей никогда не приходило в голову, что такого простого человека, как она, Иэн захочет иметь своим другом. Ей никогда не приходило в голову, что ему может быть нужна именно она.

“Ты, — проскрипел в душе жук-точильщик, — и еще одна женщина, которая делит с ним постель”.

Она отдернула руки, словно от огня.

— Мы никогда не сможем стать друзьями, — хрипло проговорила она. — Никогда.

Разочарование в его взгляде резануло ее по сердцу.

— А почему? — со всей решимостью произнес он.

“Потому, что ты любишь другую!” — хотелось воскликнуть Джилл, но тут она обнаружила, что не в состоянии облечь эту горькую истину в слова.

— Потому… потому, что я об этом пожалею. Может быть, не сегодня и не завтра, но скоро и на всю оставшуюся… О, Господи, да я уже заговорила, как в кино!

Яркие радуги окаменели и застыли, как окружавший ее черно-белый мир. Словно зверек, пытающийся выбраться из западни, она собралась с силами и вырвалась из его рук, а потом, проскользнув между двумя ближайшими танцующими парами, скрылась в спасительной толпе. Она слышала, как он окликает ее по имени, но не обернулась. Вместо этого она стала прорываться через море спрессованных посетителей, роняя слезы, не имеющие ни малейшего отношения к табачному дыму в ночном клубе. Не обращая ни на что внимания, она проталкивалась через толпу, не замечая ничего вокруг себя, пока не выбралась из давки.

И в первый раз увидела клубный оркестр.

Музыка была из сороковых. Белые, как шампанское, костюмы были из сороковых. Трубы и кларнеты были из сороковых. Но ямайские шляпы и длинные патлы были явно из девяностых.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Эйнштейн! — пробормотала Джилл, глядя на оркестр. — Это наверняка послание от Эйнштейна! — Она воспряла духом. Впервые с того момента, как она вошла в виртуальное пространство, он дал о себе знать, и это означало, что суперкомпьютер жив. По крайней мере, она на это надеялась.

Джиллиан осторожно подошла к эстраде. “Вести себя надо ненавязчиво, — говорила себе она. — В конце концов, они могут не захотеть разговаривать с незнакомым че…”

— Это ты Джиллиан Полански? — спросил главный.

“Ошиблась в очередной раз!”

— Да, Джилл — это я. Вам известно, что случилось с Эйнштейном? Не могли бы вы сказать мне, где он сейчас находится?

Оркестрант грустно покачал головой. Заплясали толстые, аккуратные пряди.

— Ах, красавица, да я бы рад был сказать! Но в этом месяце он лишь частично участвовал в реализации пространственной программы, сама ведь знаешь. Моя рабочая память мала для такой информации. Но одно я знаю: малыш Эйнштейн в большой беде!

— Беде какого рода? — послышался позади красивый голос, говорящий с британским акцентом.

Джилл с удивлением обернулась и обнаружила, что доктор стоит рядом.

— Как вам удалось пробиться сквозь толпу?

Строгое выражение на лице Синклера слегка смягчилось.

— Не вы одна в состоянии действовать наподобие водяного буйвола. Ну, а теперь, — проговорил он, обращаясь к главному из оркестрантов, — объясните, в чем заключается беда, в которую попал Эйнштейн?