Владимир Васильев - Парламентеры (сборник)

• Название: Парламентеры (сборник)
• Автор: Владимир Васильев
• Жанр: Научная Фантастика

Непросто быть прогрессором, когда рядом с тобой живут не желающие расставаться со Средневековьем эльфы и гномы. Особенно если они – тоже прогрессоры, ведущие собственную хитроумную игру. И того хуже, если эльфам, давно не участвующим в делах возмужавшего человечества, вдруг вздумается протянуть руку помощи младшей расе. Да и сами люди, порываясь цивилизовать чужую планету, запросто способны нарушить ее природную гармонию или так повлиять на инопланетян, что потом хоть ноги уноси. И даже война с чужими может принять странный оборот, если среди доблестных космолетчиков затешется обычный зоотехник. Как бы то ни было, встречи миров сулят немало приключений и курьезов.

---

И поволок дрова дальше.

Вездеход уже завершил рост, до вечера вполне можно успеть его оттестировать. Маслянисто поблескивающий металлокерам был теплым и шершавым на ощупь. В салоне пахло хвоей и свежей пластмассой. Ник пошевелил ноздрями, втягивая воздух.

– Вот он, запах цивилизации, – патетически воздел руки и плюхнулся в кресло перед пультом. Притянул клавиатуру и запустил реактор. Вездеход ожил. Ник даже не сомневался, что машина в полнейшем порядке. Вот если бы яйцо росло до утра, сожрало бы пару кубов почвы, а вездеход пах серой, тогда бы Ник погонял его как следует и, скорее всего, свернул бы в сырьевой зародыш, активировав предварительно новый. Чем быстрей вырастало его детище, тем больше уверенности в полном детища здравии. Закон эмбриомеханики.

Когда начало темнеть, Ник развел костер. Иссохшие дрова сгорали, превращаясь в жарко тлеющие угли. Близилась ночь, первая ночь на Селентине, и Ник хотел, чтобы она надолго запомнилась.

Потом он деловито вертел над жаром шампуры и поливал шашлык вином; угли сердито шипели. Ветер упруго шумел в кронах супердеревьев, звук доносился откуда-то высоко сверху, из самого поднебесья, и это было очень непривычно. У земли ветра совсем не чувствовалось, наверное, ему трудно было сюда спуститься с высот. Еще доносился многоголосый стрекот. Ник вдруг подумал, что на деревьях такого размера и цикады должны обитать соответствующие. С человека величиной. Или даже больше.

– Эге-гей, насекомые! – заорал он озорно. – Это я, Никита Капранов, хомо сапиенс сапиенс, Земля! Встречайте!

Цикады скворчали, как и раньше, – до пришельца из другого мира им совершенно не было дела.

От мяса на шампурах растекался умопомрачительный запах. Ник выпил еще вина и уселся в любимое плетеное кресло, которое всюду возил с собой, на каждый проект. Оно повидало уже шесть миров, ныне активно заселяемых. Селентина стала седьмым.

Первый вечер под этим небом вполне получился. Ник с удовольствием поел пряного шашлыка, пропахшего дымом, выпил полторы бутылки «Хванчкары» и, довольный, завалился спать в грузовом отсеке бота. Можно было устроиться и в вездеходе, но Ник не любил упираться ногами в гулкий плексовый колпак – а во всю длину на сиденье он не помещался.

Утром Ник бодро попрыгал у бота на травке, отжался раз пятьдесят, опрокинул на себя с полведра холодной воды и, мурлыкая, словно объевшийся сметаной котище, пошел смотреть на станцию и почти готовый коттедж. Станция выросла целиком; на красновато-коричневой, под миланский орех, стене присохла валлоидная пленка со сморщенным активатором.

– Лентяища, – любовно проворчал Ник, – не могла эти двести грамм куда-нибудь пристроить?

И подумал: «Нужно будет проверить программу роста энергостанции. Неужели там нет органов с валлоидными вкраплениями?»

Обычно зародыши съедали все сырье вокруг себя, даже собственную оболочку. Потому что из камней и чернозема те же валлоидные цепочки еще нужно синтезировать, а тут уже готовые под боком, бери и втискивай, куда нужно…

Внутри станции пахло озоном и той же, что и в вездеходе, пластмассой. Ник пнул дверь и вошел в пультовую. Ряд экранов слепо таращился на него.

– Привет, родимый, – сказал Ник с подъемом. Привычку беседовать с подросшими зародышами он перенял у своего босса, вечно печального Пита Шредера, легенды эмбриомеханики. Ник полтора года стажировался в его саутгемптонском центре.

Повертевшись в кресле и подогнав его под себя, Ник слинковал местный комп с корабельным и прогнал предварительные тесты. Результаты были вполне утешительные: зародыш вырос почти без сбоев, пара огрехов в генераторной, почему-то не работающий кондиционер в комнате отдыха и непрозрачное окно в предбаннике-прихожей. Сходив за ремонтными зародышами – с виду такими же матовыми яйцами – он вручную запустил нужные куски программы и активировал ремонт через комп. Непрозрачный стеклит в предбаннике держался весьма крепко, и Ник изрядно помучился, пока его вышиб.

До обеда он ползал по базовой программе роста этого типа станций и искал в структурных потоках запросы на валлоидные цепочки. Запросы попадались, но куда зародыш отправлял синтезируемые порции, Ник долго не мог отследить из-за кольцевых ссылок. Ругаясь и проклиная бесхитростного программера, Ник прокручивал запросы раз за разом и, наконец, нашел сбой: чертовы ссылки, вместо того чтобы адресовать готовые цепочки на активные зоны, пересылали туда весь синтез. Когда валлоиды требовались в другом месте, синтез тут же переезжал в новую область, так и не завершив прокладку в прежнем потоке. А едва началась доводка, синтез шел уже из накопленного резерва, посторонние материалы зародыш к тому моменту перестал усваивать, поэтому и не тронул подсохший активатор на остатках оболочки. Дурацкий эффект, неудивительно, что его никто не предвидел.

Обозвав неведомого программера ламером, Ник вылизал процедуру запросов, убрал к черту кольцевые ссылки, заменив их стандартной адресацией на зоны первичного накопления. Вышло несколько длиннее, зато на порядок надежнее. Осталось накатать гневный отчет и отослать исправленную программу боссу. С ядовитыми комментариями, разумеется. Ник прямо видел, как неподражаемый Питер неподражаемо вздыхает и печально глядит в лицо взъерошенному и злому программисту.

«Хорошо бы его из отпуска вызвали», – подумал Ник мстительно. И тут же представил: вот приехал он, Никита Капранов, в отпуск после Селентины, валяется себе на пляже под Ай-Данилем, и тут в исправленной им сегодня программе всплывает какая-нибудь непредвиденная фича, которая на самом деле, скорее, баг, и его вызывает неподражаемый Шредер и неподражаемо вздыхает, печально глядя Нику в лицо… Бр-р-р!!

– Ладно, – милостиво согласился Ник. – Не буду ругаться в отчете.

Хоть принцип «ламерс маст дай» Ник старался свято соблюдать, приходилось иногда идти на уступки собственному негодованию. Впрочем, в программе были и свои приятные места: несколько остроумных решений в управлении синфазировкой Ник очень даже поприветствовал. Да и вообще, в принципе, все было написано достаточно грамотно и не без изящества, просто парень этот незнакомый, скорее всего, не прикладник, а структурщик. Лабораторная мышь, в поле выезжал, небось, только на практике, вот и прокалывается в самые неподходящие и неожиданные моменты.

После обеда (плов с тмином из той же косули и бокал малаги) Ник засел в рубке бота, пересылая отчеты на Землю через ретранслятор рейдера. Коттедж отправился смотреть уже под вечер.

Тут работы по доводке накопилось куда больше, и спать он пошел глубокой ночью, так и не реанимировав ущербные кухонные автоматы.

За следующие два дня Ник вырастил только линию энерговодов, а остальное время без передыху возился в коттедже, но зато оживил абсолютно все, даже водопровод. Подключив новорожденный дом к станции, Ник победно взвыл и принялся перетаскивать вещи из бота в новое жилище. Вездеход он загнал в ангар левого крыла, чтоб не торчал у крыльца на манер памятника механизированному человечеству. Утром обнаружилось, что в набор оборудования лаборатории входил не привычный комп класса «Фрип», а некое тайваньское чудо, кривое до невозможности и вдобавок совместимое только с азиатским софтом по подращиванию. Ругался Ник очень долго, попутно в уме прикидывая, что проще: демонтировать «Фрип» с бота или вырастить новый? Решил вырастить.

Он не очень удивился: дальний флот – рассадник бардака. Так всегда было и пребудет, скорее всего, во веки веков, аминь. Проклятия в адрес комплектовщиков давно уже стали обыденностью в любом проекте. Даже, скорее, традицией.

О супердеревьях и охоте Ник, что и неудивительно, на некоторое время начисто позабыл.

3.

В следующий раз на охоту Ник выбрался только через неделю. Коттедж потихоньку утрачивал запах свежевыращенного механа, а сам Ник постепенно привыкал к новому жилью. Любимое плетеное кресло прочно обосновалось на веранде, и каждый вечер можно было любоваться красотами Селентины, что Ник регулярно и проделывал, попивая вино и слушая шелест леса. Впрочем, музыку Ник тоже слушал.

На месте, где Ник намеревался заложить главную улицу городка, группками росли молодые деревья, толщиной с человеческое бедро. Навесив на вездеход захват с лучевиком, он срезал все до единого, только пеньки остались, и уволок стволы в сторону, свалив беспорядочной кучей. Потом, конечно, придется все убрать, но это потом. «Деревья высохнут, будут дрова на шашлык, целая прорва, вовек не сжечь», – подумал Ник отстраненно. Пеньки он рассчитывал выкорчевать завтра, когда велит зародышам: «Растите!» Или сначала на охоту сходит, а потом выкорчует. «Надо будет навесить на вездеход нож-бульдозер…»

Наутро, дорассчитав наконец топологию первой улицы, Ник скрупулезно установил группы зародышей, активировал их и в полдень отправился в заросли, прихватив, естественно, винтовку.