Дэвид Боуз - Либертарианство: История, принципы, политика

• Название: Либертарианство: История, принципы, политика
• Автор: Дэвид Боуз
• Жанр: Государство
• Год: 2004
• ISBN: 5-901901-20-7

Либертарианство — это политическая философия, выводящая принципы устройства общества из аксиомы самопринадлежности — права собственности человека на собственное тело. Исходя из убеждения, что человек сам должен распоряжаться своей жизнью и имуществом и имеет право самостоятельно решать, как ему жить, при условии, что он признает такое же право за другими людьми, либертарианцы отстаивают максимально широкие права личности и требуют сведения роли государства к необходимому минимуму — защите жизни и собственности граждан.

Автору удалось в популярной форме представить весь комплекс либертарианских идей в области философии, экономики и права в их историческом развитии.

Рассчитана на широкий круг читателей.

---

И последнее, что следует сказать об утилитаристской разновидности либертарианства: либертарианцы, отказывающиеся стоить свои взгляды на признании естественных прав, тем не менее приходят практически к тем же выводам, что и либертарианцы, берущие права за основу. Некоторые даже говорят, что государство должно действовать, как будто у людей есть естественные права, т. е. правительство должно защищать личность и собственность каждого человека от агрессии со стороны других, а в остальном разрешать людям принимать их собственные решения. Ученый-юрист Ричард Эпштейн, изложив в книге “Простые правила для сложного мира”, по существу, утилитаристские аргументы в пользу самопринадлежности и частной собственности, завершает ее признанием, что “последствия для человеческого счастья и производительности” принципа самопринадлежности “настолько благотворны, что его следует считать нравственным законом, хотя наиболее мощным обоснованием этого правила являются эмпирические, а не дедуктивные доводы”.

Что не является правами

Раздающиеся со всех сторон жалобы на умножение прав свидетельствуют, что политические дебаты в современной Америке действительно ведутся вокруг требований о наличии прав. В определенной степени это свидетельствует о триумфе, одержанном в США (классическим) либерализмом, основанным на правах. Локк, Джефферсон, Мэдисон и аболиционисты заложили в основу права и привили общественному мнению фундаментальное правило: функция правительства — защищать права. Поэтому в спорах о государственной политике любое утверждение о наличии прав перевешивает все другие соображения.

К сожалению, с годами в академических кругах и общественном мнении понимание естественных прав исказилось. Очень многие американцы сейчас уверены, что любая желанная вещь — это право. Они не различают право и ценность. Одни требуют права на труд, другие — права быть защищенным от присутствия порнографии в городе. Одни требуют права не дышать сигаретным дымом в ресторанах, другие — права не быть уволенными за курение. Гомосексуалисты требуют права не подвергаться дискриминации; их оппоненты (в полном соответствии с насмешливым замечанием Менкена о том, что пуританство — “навязчивый страх, что кто-то где-то может быть счастлив”) требуют права быть уверенными в том, что никто не вступает в гомосексуальные связи. Тысячи лоббистов бродят по коридорам Конгресса, требуя для своих клиентов права на социальные пособия, жилье, образование, социальное страхование, субсидии фермерам, защиту от импорта и т. д.

По мере того как суды и законодатели признают все больше и больше таких “прав”, требования о наличии прав становятся все более наглыми. Одна женщина в Бостоне требует “своего конституционного права работать с [самыми тяжелыми] весами, какие я только могу поднять”, хотя самые тяжелые веса в этом спортивном клубе находятся в мужском тренажерном зале, куда женщинам вход воспрещен. В городе Аннаполис, штат Мэриленд, некий человек потребовал, чтобы городской совет предписал компаниям, развозящим пиццу и другую еду, доставлять заказы в его район, который эти компании считают слишком опасным, и совет уважил его просьбу. Он говорит: “Я хочу иметь те же права, которые есть у любого жителя Аннаполиса”. Однако ни один житель Аннаполиса не имеет права заставлять кого бы то ни было вести с ним бизнес, особенно если компания считает, что подвергнет опасности своих сотрудников. Глухой человек подал в суд на Христианскую молодежную ассоциацию (ИМКА) за то, что та отказывается выдать ему сертификат спасателя на воде, поскольку, согласно требованиям ИМКА, спасатель должен быть в состоянии слышать крики о помощи. В Калифорнии не состоящая в браке пара требует права на аренду жилья у женщины, которая говорит, что их отношения оскорбляют ее религиозные убеждения.

Как нам быть с такого рода требованиями прав? Существует два основных подхода. Первый: мы можем принимать решение на основе политической силы. Любой, кто сможет убедить большинство в Конгрессе или законодательном собрании штата или Верховный суд, будет иметь “право” на все, что он пожелает. В этом случае мы столкнемся с наплывом конфликтующих требований о наличии прав, а претензии к государственной казне будут бесконечными, и при этом мы не будем иметь никакой теории, чтобы справиться с ними; когда возникнут конфликты, суды и законодатели будут разбирать их на специальной основе. Победит тот, кто покажется более симпатичным или будет иметь больший политический вес.

Другой подход — вернуться к изначальным принципам и рассматривать каждое требование о наличии прав в свете права каждого человека на жизнь, свободу и собственность. Фундаментальные права не могут конфликтовать. Любое требование конфликтующих прав неизбежно означает неверное истолкование фундаментальных прав. Это одна из исходных посылок и достоинств теории прав: поскольку права универсальны, в данном обществе ими могут пользоваться все люди одновременно. Приверженность основополагающим принципам может потребовать от нас в каком-то случае отказать в правах ходатаю, вызывающему у нас симпатию, а в другом признать право человека на действия, которые большинство из нас сочтут неприемлемыми. В конце концов, что значит иметь право, если данное понятие не включает в себя права поступать неправильно?

Признать способность людей нести ответственность за свои действия — основной признак правоспособного субъекта — означает признать право каждого человека “не нести ответственность” за реализацию этих прав, при минимальном условии, что он не нарушает права других. Давид Юм признает, что справедливость часто требует от нас принимать решения, которые кажутся неудачными в данной ситуации: “Хотя единичные акты справедливости и могут противоречить как общественному, так и частному интересу, однако несомненно, что общий план, или общая схема, справедливости в высшей степени благоприятен или даже безусловно необходим как для поддержания общества, так и для благосостояния каждого отдельного индивида”. Так, говорит он, мы иногда должны “возвратить огромное состояние какому-нибудь скряге или мятежному фанатику”, но “каждый член общества чувствует выгоду ” от мира, порядка и процветания, которые обеспечивает в обществе система прав собственности.

Принимая либертарианскую точку зрения на права личности, мы получаем стандарт, используя который можно улаживать все конфликтующие требования о наличии прав. Теперь мы можем исходить из того, что человек имеет право приобретать имущество либо посредством присвоения никому не принадлежащей собственности или, как это происходит в большинстве случаев в современном обществе, посредством убеждения кого-либо, кто владеет собственностью, подарить или продать ее. Новый владелец собственности затем будет иметь право использовать ее по своему усмотрению. Если он хочет сдать квартиру черному или пожилой женщине с двумя внуками, право собственности будет нарушено, коли законы о зонировании[26] запрещают это делать. Если домовладелица-христианка отказывается сдавать комнату не состоящим в браке парам, будет несправедливо использовать власть государства для принуждения ее к этому. (Разумеется, другие люди имеют право считать ее действия предвзятыми и выражать свое мнение на территории своей собственности или в газетах, которые согласятся опубликовать их критику.)

Люди имеют право заниматься любым видом бизнеса, для которого они могут найти работников и клиентов, — отсюда классический либеральный лозунг “открыть дорогу талантам” (“la carriere ouverte aux talents”), ликвидировав всякого рода гильдии и монополии, однако они не имеют права никого заставлять нанимать их или вести с ними дела. Фермеры имеют право выращивать урожай на своей собственности и продавать его, но у них нет “права на прожиточный минимум”. У людей есть право не читать информацию об акушерстве; они имеют право не продавать ее в своих собственных книжных магазинах или не разрешать передавать по каналам своих собственных информационных служб; однако у них нет права мешать другим людям заключать различные договоры на производство, продажу и покупку такой информации. Здесь мы снова видим, что право на свободу печати возвращается к свободе собственности и договоров.

Важные достоинства системы частной собственности — или отдельной собственности, как ее называют Хайек и некоторые другие авторы, — плюрализм и децентрализация принятия решений. В США существует 6 млн компаний; вместо установления единого набора правил для всех система плюрализма и прав собственности предполагает, что каждое предприятие может принимать свои собственные решения. Одни работодатели предлагают более высокую заработную плату и менее комфортные условия труда, другие — наоборот, а потенциальные работники могут выбирать. Некоторые работодатели, несомненно, будут разделять предрассудки в отношении черных, евреев или женщин (или даже мужчин, как это имело место в деле 1995 года против Jenny Craig Company) и понесут соответствующие издержки, а другие будут получать прибыль, нанимая лучших работников вне зависимости от расы, пола, религии, сексуальной ориентации или любых других не связанных с работой характеристик. В США 400 000 ресторанов; почему все они должны иметь одинаковые правила относительно курения, чего требуют все больше и больше органов власти, как федеральной, так и местной? Почему не предоставить ресторанам возможность экспериментировать с разными методами привлечения клиентов? Совет директоров Cato Institute запретил курение в нашем здании. Это сильно усложнило жизнь одному из моих коллег, который чуть ли не ежечасно бегает в гараж, чтобы затянуться отвратительным дымом табака. Он говорит: “Я бы хотел иметь интересную работу с близкими по духу коллегами, с большой зарплатой, в офисе, где разрешено курить. Но действительно интересная работа с близкими по духу коллегами, с достаточной зарплатой, в офисе, где нельзя курить, — лучше, чем другие доступные мне альтернативы”.