Генри Райдер Хаггард - Собрание сочинений в 10 томах. Том 4

• Название: Собрание сочинений в 10 томах. Том 4
• Автор: Генри Райдер Хаггард
• Издательство: Терра
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993

В четвертый том Собрания сочинений известного английского романиста Генри Райдера Хаггарда (1856-1925) входят исторические романы «Хозяйка Блосхолма» и «Лейденская красавица»

---

Эльза заговорила сдавленным голосом, часто переходившим в рыдание:

— Да, это он. Он затравил моего отца, ему нужно было его состояние, но отец поклялся, что умрет прежде, чем отдаст ему свое богатство, и он умер, умер в тюрьме инквизиции, а этот человек — его убийца.

Лизбета не отвечала: она не произнесла ни слова, пока они не остановились у маленькой двери. Здесь она заговорила сдержанным, неестественным тоном:

— Я зайду к фроу Янсен, ты слышала о ней. Это жена того человека, которого они сожгли. Она присылала сказать мне, что больна. Я не знаю, что с ней, но в городе ходит оспа. Я уже слышала о четырех случаях, и поэтому лучше, если ты не пойдешь со мной. Дай мне корзинку с вином и провизией. Мы уже дошли до конторы, где тебя ждет Фой. Не вспоминай Рамиро. Что сделано, того не воротишь. Пойди, погуляй с Фоем и забудь на это время о Рамиро.

Эльза нашла Фоя у дверей конторы, где он уже ждал ее, и они вместе вышли из городских ворот в луга, раскинувшиеся за городом. Сначала оба говорили мало, так как у каждого были мысли, которые не хотелось высказывать. Однако, отойдя подальше от города, Эльза не могла больше сдерживаться. Страх, пробужденный в ней Рамиро, доводил ее почти до истерики. Она заговорила, слова лились, как вода, прорвавшая плотину. Эльза рассказала о том, что видела Рамиро, и еще обо всем, что с этим связано, что она пережила за это время и как она перенесла смерть любимого отца.

Наконец Эльза замолчала и, остановившись на берегу реки, ломая руки, заплакала. До сих пор Фой ничего не говорил. Его находчивость и веселость оставили его, и он даже не знал, что сказать. Он обнял девушку за талию и, привлекая к себе, поцеловал ее в губы и глаза. Она не сопротивлялась, а опустив голову ему на плечо, тихо рыдала. Наконец она подняла лицо и спросила очень просто:

— Чего ты хочешь, Фой?

— Чего? — переспросил он. — Хочу стать твоим мужем.

— Время ли теперь выходить замуж или жениться? — спросила она снова, как будто рассуждая про себя.

— Не знаю, — ответил он, — но мне кажется, что только так и нужно поступить. В наши дни вдвоем все же легче жить, чем одному.

Она несколько отступила и, грустно покачав головой, начала было:

— Отец мой…

— Да, — прервал он ее, просияв, — благодарю, что ты упомянула о нем. Он тоже хотел нашего союза. И теперь, когда его уже нет, думаю, ты исполнишь его желание.

— Не поздно ли теперь спрашивать об этом, — проговорила она, не смотря на Фоя и приглаживая своей маленькой белой ручкой растрепавшиеся волосы. — Но что ты хочешь сказать этим?

Восстановив в памяти подробности, Фой повторил сказанное ему Хендриком Брантом перед тем, как они с Мартином отправились на опасное дело на Харлемское озере, и закончил:

— Ты видишь, он желал этого.

— Его желания всегда были моими желаниями, и я… я тоже желаю этого…

— Бесценные вещи нелегко приобрести, — сказал Фой, вспомнив слова Бранта, между тем как в душу его закралось опасение.

— Это он намекал на сокровище? — сказала она, и улыбка осветила ее лицо.

— Это сокровище — твое сердце.

— Правда, эта вещь, не имеющая цены, но, мне кажется, неподдельная.

— Но и лучший металл может треснуть от долгого употребления.

— Мое сердце выдержит до смерти.

— Большего я не прошу. Когда я умру, можешь отдать его кому захочешь, я снова найду его там, где нет ни женитьбы, ни замужества.

— Не много от него досталось бы другому… Но вглядись внимательно и в свое золото, как бы его чеканка не изменилась. Ведь золото плавится в горне, и каждая новая королева чеканит свою монету.

— Довольно, — нетерпеливо перебил ее Фой. — Зачем ты говоришь о таких вещах, да еще загадками, сбивающими меня.

— Потому… потому, что мы еще не женаты, бесценные же вещи — повторяю не свои слова — нелегко достаются. Полную любовь и согласие нельзя приобрести несколькими нежными словами и поцелуями: они приобретаются путем испытаний…

— Немало их еще выпадет на нашу долю, — весело отвечал он. — А в начале пути очень приятно поцеловаться.

После этого Эльза уже не стала возражать.

Наконец, когда уже спустились сумерки, они, счастливые в душе, пошли обратно в город рука об руку. Они не выражали своих чувств, потому что голландцы вообще народ сдержанный. Кроме того, они соединили руки как бы у смертного одра Хендрика Бранта, гаагского мученика, кровь которого взывала к небу о мести. Это чувство сдерживало проявление юношеской страсти. Но даже, если бы они забыли свое горе, осталось бы другое чувство, которое сковало бы их — чувство страха.

«Вдвоем легче жить», — сказал Фой. И Эльза не оспаривала этого. Но она чувствовала, что в этом деле была и другая сторона. Если, поженившись, молодые люди могут поддерживать и любить друг друга, то не должны ли они и страдать друг за друга? При появлении же ребенка беспокойство удваивалось, а заботы увеличивались. Этот вопрос, важный при каждом браке, был еще более понятен, когда дело касалось Фоя и Эльзы — ибо речь шла о богатых еретиках, живших в постоянном страхе перед арестом или костром. Осознав это особенно остро после того, как она увидела Рамиро, Эльза не могла полностью отдаться своему счастью, а лишь робкими глотками пила из чаши радости. На жизнерадостности Фоя отразились те же опасения и тайная душевная тревога.

* * *

Расставшись с Эльзой, Лизбета вошла в комнату фроу Янсен. Это была бедная каморка, так как после казни мужа его палачи отобрали все имущество у несчастной вдовы, и она существовала теперь исключительно на подаяния своих единоверцев. Лизбета застала ее в постели, около которой сидела старуха, утверждавшая, что, по ее мнению, У больной горячка. Лизбета наклонилась над постелью и поцеловала больную, но отшатнулась, заметив что железы у нее на шее опухли и вздулись, а лицо горело и налилось кровью. Однако фроу Янсен узнала посетительницу и сказала:

— Что со мной, фроу ван Гоорль, не оспа ли? Скажите мне, а то доктор, пожалуй, скроет.

— Я боюсь, не хуже ли, — отвечала мягко Лизбета, — это чума.

Бедная женщина хрипло засмеялась.

— О, я надеялась на это! — сказала она. — Я рада. Теперь я умру и пойду к нему. Жалко только, что раньше не подхватила ее. Я бы занесла ее к нему в тюрьму, и они не сделали бы над ним того, что сделали теперь, — продолжала она как бы в бреду, но затем, снова придя себя, обратилась к Лизбете: — Бегите отсюда, фроу ван Гоорль, вы можете заразиться.

— Если я могу заразиться, то боюсь, что уже заразилась, потому что поцеловала вас, — отвечала Лизбета, — но я не боюсь такой болезни, хотя, быть может, если б мне удалось заразиться, я бы избавилась от многих неприятностей. Однако я должна думать о других и поэтому уйду. — Она опустилась на колени, чтобы помолиться, и затем, отдав корзину с вином и провизией старухе, ушла.

На следующее утро Лизбета услышала, что фроу Янсен умерла.

Лизбета знала, что подвергалась большой опасности, так как нет болезни более заразной, чем чума. Поэтому, вернувшись домой, она решила немедленно сжечь свое платье и всю остальную одежду, а самой очиститься дымом трав. А затем она перестала думать о чуме, так как ум ее был занят другими мыслями.

Монтальво вернулся в Лейден! Этот злой дух ее жизни (из мрака прошлого, с галер) стал по роковой случайности также и злым духом жизни Эльзы. Лизбета была мужественная женщина. Она встречалась в своей жизни со многими опасностями, но, увидев Рамиро, она похолодела от ужаса. Лизбета знала, что ей не избавиться от этого страха, пока он или она живы. Она поняла, что Монтальво привлекло сюда проклятое богатство Хендрика Бранта, ибо Эльза сказала ей, что в течение года человек в Гааге, по имени Рамиро, прилагал много усилий, чтобы завладеть этим богатством. Ему не удалось этого сделать. Он потерпел полное поражение благодаря храбрости и находчивости ее сына и слуги. Теперь он перебрался в Лейден, чтобы узнать тайну захоронения сокровищ. Это было ясно. Она отлично знала этого человека. Недаром она жила с ним! В справедливости ее догадок она была уверена. Рамиро, без сомнения, добился места смотрителя «Гевангенгооза», купив эту должность, чтобы быть рядом с теми, кого намеревался выследить.

Еле передвигая ногами и ничего не видя, Лизбета добрела до дома. Ее единственной мыслью было, поскорее все рассказать Дирку, но она прикоснулась к чумной, и значит, сначала надо обеззаразить себя. Она пошла к себе в комнату, развела огонь в очаге и сожгла все платье. Потом она окурила себе волосы и тело, посыпав на угли ароматические травы, которые в те времена использовались как защита от заразных болезней и находились в каждом доме, и, переодевшись, пошла к мужу. Лизбет застала его в его комнате у конторки за чтением какой-то бумаги, которую при ее появлении он быстро спрятал в ящик.